Читать интересную книгу Эстетика энергоэволюционизма - Михаил Веллер

Объективное энергопреобразование Вселенной – это равнодействующая всех субъективных интересов и субъективных в личных интересах действий человечества.

Искусство есть одна из неотъемлемых субъективных составляющих этой объективной равнодействующей. Ибо людям, в сущности, плевать, что там будет со Вселенной – их интересуют их собственные, личные, ощущения, интересы, действия и условные ценности. А в этом ряду с искусством все в порядке. Доктор сказал – в морг не надо, будет жить.

Красота

Красота – еще один из вечных вопросов, на который полагается, свидетельствуя о своем уме и образованности, не давать внятного ответа. Мол, это непознаваемо, тайна, нечто высшее и божественное даже, все и так знают, что это такое – но знание это интуитивное, рациональному анализу и формулировкам не поддается. Гармонию алгеброй не расчислишь: тот самый случай. И в чем же суть и причина того, что одно красиво, а другое некрасиво, дознаться невозможно – вот есть такое явление, и все тут. И со времен хитромудрого Сократа ничего тут принципиально нового не надумали, его же резюме было примерно таково: а хрен его знает, не добраться до сердцевины.

Я предпочитаю показаться неумным и необразованным, но разобраться в вопросе, коли он поставлен: что такое красота вообще, в принципе, как категория?

1. Утверждать, что способность воспринимать красоту свойственна только человеку, было бы несколько опрометчивым и высокомерным. Тут есть пример, заставляющий задуматься: вороны, которые утаскивают в гнездо блестящие штучки вроде колец или чайных ложечек и всякие яркие тряпочки. Не только вороны – и сороки, и дрозды, но полинезийские вороны всех превзошли – эти собирают целые коллекции яркого-блестящего, берегут их, перебирают, и даже показывают друзьям-подругам жизни.

Никакой пользы с этого вороне нет. И при брачном ухаживании эти побрякушки не фигурируют, и ранг вороны среди прочих не повышают. Ей это нравится бескорыстно, само по себе. То есть ей этого хочется, и она от этого получает положительные ощущения.

Птица способна получать положительные ощущения просто от цвета (яркого) предметов, которые не имеют для нее никакой функции, кроме как доставлять эти ощущения.

Черт возьми, это та же самая способность ценить красоту: никакого принципиального отличия от цветных стеклышек и ярких фантиков из детских коллекций, от блестящих бус дикаря.

Т. е. в основе лежит некая избыточная, сверх необходимого для выживания, способность получать положительные ощущения просто от формы (цвета) некоторых предметов. Кажется, мозг вороны наделен способностью к ощущениям сверх необходимого.

Ворона – птица умная, известно. Но слон все-таки умнее, и голова у него больше, и хобот ловкий – почему он в джунглях цветы не собирает? Или, домашний, не крадет у хозяина часы, чтоб любоваться на досуге? Очевидно, он услаждает себя иначе и не нуждается в дополнительной эстетике. Мы лишь констатируем: ворона слона не умнее, но у нее, относительно ее небогатых возможностей и потребностей, есть по сравнению со слоном «свободный», «невостребованный» участок мозга (очень грубо и условно выражаясь), который она «пускает» на, так сказать, простейшую «пра-эстетику».

Что мы имеем? Мы имеем ма-аленький излишек энергетики мозга сверх необходимого для выживания. Не в том дело, что слон умнее, а в том, что ворона имеет «микроизлишек» нервной энергии.

Соловей поет, сытый отдохнувший волк играет, а ворона стеклышки коллекционирует.

Здесь невредно сделать вот какое примечание. Строго говоря, любое живое существо «энергоизбыточно» – это тот самый дополнительный сверх необходимого запас энергии, который своим очень слабым, в особи неразличимым, но постоянным «давлением» и обеспечивает в течение миллионов лет эволюцию вида. Микроимпульс к видоизменению и усложнению. Птица ведь тоже участвует в энергопреобразовании мира: семечки ест, семена переносит, почву удобряет. Но она-то изменяет его очень-очень медленно, на протяжении поколений – незаметно, она вписалась в ландшафт, – а человек за десять лет все перевернуть может, и младенец его за пяток лет может выйти за пределы своего вида и стать волком, скажем, по привычкам и структуре личности, а другие животные этого не могут, энергетический заряд не тот. Но за миллиард лет амеба может стать человеком, такие дела.

Пропасть между обезьяной и человеком огромна и в масштабах человеческо-исторического времени непреодолима (от них к нам, наверх, непреодолима, конечно – в обратную сторону Тарзан ее преодолел) – но в принципе-то устройство мозга одно и то же, просто нервная энергетика человека на порядок выше, качественно выше – излишек нервной энергии человека сверх необходимой для простого выживания и составляет его суть.

(Вообще у многих живых существ можно наблюдать «излишние» действия пра-эстетического характера, в которых проявляются «излишние» чувства. У тех, у кого развита система звуковых сигналов – это обычно принимает вид пения. Птицы поют, волки воют, лягушки квакают, обезьяны криком рулады выводят. Что означает, что кошка мурлычет от удовольствия? Что ее положительные эмоции таковы, что требуют какого-то дополнительного, конкретного проявления: строго говоря, в мурлыканье идет ведь ма-ахонькая энергия – это ма-ахонький избыток положительных ощущений, с которым неизвестно что делать, которые «по жизни» ни для чего не нужны, но какого-то своего проявления в каких-то действиях требуют, наружу просятся.

Заметьте – в полнолуние все живое активизируется, энергетика существ подпрыгивает. Повышается уровень возбуждения центральной нервной системы. И мозг взывает к действию – для мозга ведь ощущение «рассматривается» или как позыв к какому-то действию, или как следствие уже совершенного действия, механизм таков. Обычно мы это называем «проявлением чувств»: смех, плач, крик радости.

Сколько чувств в волчьем вое на луну! Есть у него какие-то избыточные ощущения – и требуется их как-то проявить. Вот в полнолуние он и поет особенно страстно – чувств больше. А обычно поет на закате – на закате сила и острота ощущений многих живых существ, преимущественно ведущих ночной образ жизни, подпрыгивает. Солнце заходит, свет меркнет – ощутимый энергетический переход состояния окружающей среды, и ему соответствует некоторое возбуждение ощущений, – та же человеческая грустная красота заката.

А дневные птахи устраивают концерт при восходе. Та же внешняя энергетика происходящего как внешняя причина – и возбуждение ощущений как причина внутренняя. А можно и не петь, ни для чего это не нужно.

То есть. Ощущения побуждают к действию – таков механизм функционирования инстинкта жизни в особи, управляющий ею через реакции центральной нервной системы. Ощущения первичны – в том смысле, что сначала голод ощущается, а потом – удовлетворяется (а если корм запасается сытой птицей про черный день – это как бы продолжение ощущения голода, переходящее в пра-сознание: сейчас-то сыт, а потом будешь голоден, – как бы экстраполяция будущего ощущения голода). А поскольку любое живое существо создано «с запасом» – «на всякий случай», выжить при трудностях, – то этот запас существует в нем, на уровне ощущений, в том виде, что способности к ощущениям невредно иметь чуть-чуть больше, чем обычно требуется – ну, как НЗ топлива, допресурс двигателя. Вот этот излишек ощущений и пускается на «ненужные» действия – а просто для того, чтобы чувствовать, просто потому, что способность к таким ощущениям есть.

Полнолуние – больше ощущений, возбуждение в живом мире, поют активнее. Закат и рассвет – аналогично.

Пра-эстетика как дополнительные ощущения, проявляющиеся через дополнительные действия, не имеющие иной физиологической функции, кроме «бескорыстного» удовлетворения.

Умная ворона петь не умеет, выглядит неказисто, и у нее имеет место вот такая перекидка с акустического ряда в визуальный: ее коллекция побрякушек – это своего рода цветомузыка.)

Вернемся к нашим воронам. И повторим: мы констатируем у вороны излишек нервной энергии по сравнению со строго необходимым, и этот излишек способен оформляться в пра-эстетическую функцию.

О значении и роли яркой окраски птиц, животных и рыб написано много, это все довольно известно и понятно: хвост павлина привлекает самку, пестрота ядовитой рыбки отпугивает хищников, яркость цветка привлекает насекомых-опылителей и т. д. Функциональность. Факт в чем? – возможный партнер реагирует на цвет, воспринимает его и через ощущение цвета делает соответствующий «практический вывод» (на уровне инстинкта): соси мой нектар, совокупляйся со мной, отвали от меня.

И вдруг кто-то получает дополнительный сигнал: смотри на меня, будь со мной, получай удовольствие от того, что ты просто на меня смотришь. А вот это уже и есть не что иное, как красота.