моих вещей.
— Да, стоило подумать об огнеупорном шкафе… Не беспокойся.
Он присел рядом со мной, обнял за плечи. Раах при этом с любопытством наблюдал за действиями императора.
— Я не дам в обиду мою погорелицу, — Эроан улыбнулся. — Скажешь, чего не хватает. Закажем такое же. Или даже лучше, если пожелаешь.
Я вздохнула. Вот тебе и разговор по душам. А может…
Стук в дверь сбил с мысли.
— Входи, — Эроан вздохнул, переставая улыбаться.
В комнату ворвался Даррэн. Кто бы сомневался.
— Это он сделал? Но почему? Неужели раах не способен контролировать собственную силу?! — маг выглядел непривычно оживленным. — Не понимаю. Никогда не слышал, чтобы раахи устраивали нечто подобное. А с другой стороны… мы и о самих фениксах не так много знаем. Может, у них постоянные пожары, когда птенцы бесконтрольные.
И тут взгляд Даррэна встретился с моим. Маг прищурился, сообразив, что, вероятно, слегка наговорил лишнего. Ох, лишь бы не сожрал меня за собственную оплошность! Тем более ничего нового он не сказал. Я же в курсе, что никто о раахах ничего не знает, а с фениксами и вовсе какие–то непонятки.
— Я не знаю, в чем дело, — спокойно ответил Эроан. — Не уверен, что такие происшествия в порядке вещей.
— У малыша проблемы? — я насторожилась.
— Я чувствую в его крови…
Господи. Неужели Фьёр болен?!
Пока император подбирал слова, я чуть не скончалась от ужаса, придумывая всякие ужасы. Сгребла рааха в охапку и прижала к себе. Тот завозился, застрекотал. Но мои объятия были слишком крепки — малышу пришлось смириться и затихнуть. Временно.
— Не знаю, как объяснить. С момента, как вылупился, я ощущал его как обычное магическое существо из плоти из крови. Но последние пару дней как будто что–то происходит. Как будто его кровь бурлит, но… это сложно, — Эроан качнул головой. — Создается впечатление, будто рааху что–то нужно, его кровь требует чего–то, но не получает этого.
— Больше магии? — предположил Даррэн.
— Хочешь кушать? — я посмотрела на рааха, ослабляя хватку. Фьёр тут же этим воспользовался и выскользнул из объятий. Далеко убегать не стал — устроился рядом. Хотя «убегать» — неподходящее слово. Это ощущалось, как будто он перетекает, подобно клубам тьмы! Любопытно.
Под внимательными взорами раах опустошил пару камней и наотрез отказался есть еще больше. Я вообще удивляюсь, как он не поперхнулся под таким наблюдением!
— Что же с тобой случилось, малыш? В чем твоя проблема? — пробормотала я, поглаживая перышки.
— Есть у меня одно предположение… но оно вас не обрадует, — заметил Даррэн.
— Говори, — потребовал Эроан.
Мне снова сделалось не по себе.
— Возможно, дело в том, что все изначально пошло неправильно. Раах должен был выбрать мага своей направленности. Не зря темные раахи выбирают темных магов, а светлые раахи — светлых магов. Они образуют союз. Раахи питаются магией своих магов, это укрепляет их узы. Какими бы эти узы ни были, — Даррэн фыркнул, давая понять, что подробностей не знает. — Этот раах питается моей магией, но из камней, а не напрямую. И проводит большую часть времени рядом с Вивьеной, у которой магия противоположная. Это не идет рааху на пользу. Его развитие проходит неправильно, поэтому он теряет контроль над собой.
Повисло напряженное молчание.
— И… что ты предлагаешь? — почти шепотом спросила я, чувствуя, как сдавливает горло.
— Ну, поскольку вариант пристрелить, чтобы не мучился, никого не устроит…
Я сдержалась, наверное, только потому, что была слишком поглощена тревогой за малыша и не обращала внимания на неудачные шутки.
— Можно попробовать наладить процесс, — продолжил Даррэн.
— То есть предложить рааху тебя? — уточнил Эроан.
— Можно и тебя, но вряд ли это поможет рааху.
Несколько секунд мужчины странно переглядывались. Наконец Эроан сказал:
— Выкладывай. Что планируешь делать?
— Я попытаюсь его приручить, — Даррэн пожал плечами. — Постараюсь больше проводить времени рядом с раахом. Нужно, чтобы он начал принимать мою магию напрямую, а не через артефакты–накопители. А дальше посмотрим. Иных идей у меня пока нет.
— Вивьена, что скажешь? — Эроан повернулся ко мне.
— Ну… если иных вариантов нет, а малышу требуется помощь… стоит попробовать. Только аккуратно. Не пугать и не заставлять его делать то, что ему не хочется.
— Завтра начнем, — заключил Эроан. — Сегодня раах уже принял магию из кристаллов и вряд ли захочет больше. Даррэн?
— Понял. Удаляюсь.
Мы остались вдвоем. В императорской спальне. Хотя чего это я? Втроем! Я, Эроан и малыш Фьёр.
Император ответил мне мрачным взглядом.
— Мне будет очень тяжело, Вивьена. Но ты можешь остаться в моей комнате.
— А ты бы смог заниматься сексом, если бы Фьёр в этот момент в упор, не мигая, смотрел на тебя?..
Эроан поперхнулся.
— Что у тебя за странные фантазии?!
— Не мои. А твои. Представляй немигающий, пристальный взгляд Фьёра, когда захочется дать волю рукам… и не только рукам.
— Это отвратительно.
Я пожала плечами и отправилась в ванную, раз уж до своей теперь не добраться. Сама ванная, может, и не пострадала, но чтобы в нее попасть, нужно пройти через выгоревшую комнату. То еще удовольствие! Еще хуже будет идти обратно, уже чистой и свежей, через копоть и гарь.
Малыш свернулся клубком на кровати Эроана и, кажется, задремал. Водные процедуры на этот раз расслабиться не помогли. Я переживала за Фьёра. Переживала при мысли, как мы с Эроаном будем спать в одной постели. Переживала от того, что купаюсь в его личной ванной комнате, хотя запасные, еще не тронутые принадлежности для мытья нашлись в дальнем ящичке. И, конечно, переживала из–за того, что едва не рассказала Эроану об ордене!
Точнее, об ордене я рассказать как раз не могла. И это все усложняло в разы.
А что я могла бы? Рассказать о себе. О том, что прожила тридцать лет с хвостиком в другом мире, а потом моя душа по воле местной богини угодила в чужое тело. На этом теле метка, которая не позволяет сказать больше.
Тут стоит торопливо добавить, что я совсем не хочу быть той, кем являюсь. Что я не испытываю чувства верности к чужим людям и не планирую предавать Эроана. А потом попросить его взглянуть на метку, чтобы все остальное понял без слов.
Судьба Алоэны мне уже не грозит.