в сторону своего дома.
«Нам больше не о чем говорить»
6. Продолжи писать
Не знаю, как так получилось, что Кириллу все таки удалось вывести меня на эмоции одной фразой. Спустя очень долгое время я сорвалась, выплеснула все наружу, показав тем самым, что не способна держать свои эмоции при себе. У меня нет самообладания в моменты стресса. Нет выдержки в ситуациях, затрагиваемых мнения обо мне. И это очень надоедает со временем.
Как удастся вытерпеть ещё целый год, я не понимаю.
— Тамара! — меня окрикнули в коридоре, наверно, Королева. Снова решила к чему-нибудь меня привлечь.
Я обернулась и именно ее и увидела.
— Мы собираем подписи на благотворительность, не хочешь поучаствовать? — сказала она, переворачивая листы бумаги с разным содержанием.
— Что от меня требуется? — я попыталась быть вежливой, даже улыбнулась ей кривой улыбкой. Такой непривычной сейчас.
— Нужно подписать вот тут, — она показала на строчку где-то посередине листа. — И, когда я скажу, приходиться, если сможешь, и помогать кормить котят на улице, убирать мусор, помогать бабушкам, ветеранам.
— Хорошо, — я подписала, оказавшись всего лишь четвертой в списке.
— Спасибо огромное, — радостно пролепетала Королева. И уже через несколько минут будет строить главные сплетни, а то я ее не знаю. А может и правда не знаю, люди способны… Нет, не способны.
Королева вприпрыжку пошла дальше собирать подписи, а меня аж передёрнуло от этой подозрительности. Со временем я перестаю верить в людей, не говоря о доверии.
«Которому я перестал доверять» — с таких слов начался мой день. И теперь все остальное от него время я должна была думать над этими словами. Что бы они значили?
Которому я перестал доверять. И да. Он есть. И вряд ли он вообще знает, насколько сильно.
И ты не отгадала книгу. Я специально не скажу, что эта за книга, чтобы ты побольше читала.
Надеюсь, наши родители не крутят шашки между собой. А то вдруг, потом будет друг у друга в комнате находить письма друг друга… (Тут должен быть смеющийся смайлик) Ты когда-нибудь хотела бы уехать отсюда? Я бы с радостью. Тут так скучно, все однотипное, каждый день одна и та же картина. По-сути, мне уже надоело это все, но по-другому поступать я просто не могу. Мне кажется, мои ответы становятся всё пессимистичнее. Скоро выходные. Что собираешься делать? Я, например, проведу весь день дома. Не хочется мотаться где-то, возиться с кем-то и гулять тоже не хочется…
Я закрыла на несколько секунд назад, облокотившись затылком о стенку рядом с полками книг. «Как же я тебя понимаю» — была первая мысль, пришедшая в голову.
Куда ж ещё больше?
Я тоже надеюсь, что они не крутят между собой. Иначе будет… даже не знаю, что будет дальше. У меня та же ситуация — однотипный день, все повторяется, и я каждое утро, просыпаясь, надеюсь, что хоть что-то изменится. Что яркие краски наконец выльются на серый однотонный лист бумаги. Только, когда каждый раз просыпаешься, и ничего не происходит — всё больше понимаешь, насколько тупо это — надеяться. Ну, это уже потом озарение приходит. Даже в начале я написала «Надеюсь». Так хочется употреблять это слово не так часто.
Тогда можно я напишу цитату? «Один из двоих всегда бросает другого. Весь вопрос в том, кто кого опередит.»
Почему именно эта застряла у меня в голове? Почему бы не выбрать, например, цитату из «Три товарища» или «Ревизор»? Которые, наоборот, поднимут настроение. Нет же, мне нужно ещё депрессивнее, ещё грустнее. Потому что в моей жизнь именно так и есть. Депрессивно, грустно, пессимистично.
***
Я шла по коридору, когда увидела, что почти все листья упали с деревьев. Остались только голые стволы. Осень делает свое дело, несмотря на начало сентября. Я даже запуталась, какое сегодня число. Может быть пятое, а может быть десятое. Солнце спряталось за облака, из-за все казалось ещё серее. Хмурая погода наводила тоску, хотелось завернуться в одеяло и уснуть часов на десять. В кровати ты словно в крепости, куда никто не доберётся, никто не обидит, и тебе будет спокойнее знать, что ты в безопасности.
Но одеяло осталось дома, а я сейчас в школе.
— Почему бы не начать общаться с девочками из твоего класса? — я резко обернулась на знакомый голос, испугавшись вторжения в беседу во время моего рассуждения между собой.
— Могу задать тебе тот же вопрос, Таня, — ответила я, закинув подпорченный рюкзак на плечо, двинувшись в нужную сторону.
— Ответь сначала ты, я первая спросила, — запротестовала Таня, когда я не ответила на её вопрос. Который повторялся в разных формулировках уже не раз.
— Я дружила, но не сложилось.
— Почему? — вновь спросила она.
— Это уже второй вопрос, — я остановилась, посмотрев на свою новую подружку с высоты своего рода. Несмотря на небольшую разницу в возрасте, я ощущала в коем-то роде ответственность за эту умненькую маленькую версию меня. Такую же упрямую. Такую же смелую. Похожую внешне на меня.
— Хорошо, — она посмотрела в окно, — я тоже пробовала. Как видишь, не очень-то вышло, — она показала руками на себя и свой класс в конце коридора.
— У тебя та же ситуация, — сказала я и потупила взгляд. Ощутилось острое чувство дежавю. Как ни странно, Таня не первый человек, похожий на меня.
— Почему у тебя не сложилось с твоими… одноклассницами? — переключилась она. Я вздохнула, продолжив идти.
— Потому что меня всегда недолюбливали, считали, я не достойна всего, что у меня есть. Пытались подпортить жизнь. И однажды им это удалось, — я посмотрела на опавшую листву на улице и школьный автобус, стоявший недалеко от забора. — Теперь мы с ними просто не дружим.
— Я не хотела, чтобы ты вспоминала это.
Я обернулась по привычке, дабы посмотреть по сторонам, и заметила вдалеке знакомую фигуру.
— Танюш, мне сейчас нужно срочно идти на урок, — я присела, чтобы стать с девочкой одного роста. — Давай на следующей перемене снова тут встретимся? Я обязательно тебе расскажу историю до конца, — быстро говорила я, поглядывая в сторону дверей школы. Фигура приближалась, будто специально заподозрив, что я тут.
— Хорошо, — это слово стало своего вида командой. Командой бежать. Снова. Я быстро продела руку во вторую лямку рюкзака и побежала по ступенькам наверх. Но по пути я не посмотрела вперед и столкнулась с Праскофьей Ивановной — учительницей русского и литературы у класса Кирилла, который уже наступал мне на пятки.
— Извините, пожалуйста, — боковым зрением я уже видела знакомую