слова. Растерянный паладин не знал, как отвечать на эту горячую признательность, но был тронут до глубины души.
— Как же ты ловко перерубил падаль!..
Миг, и за спиной орка появилась Киния. Она положила холодную ладонь на локоть скота. Орк был на две головы выше вампирши, а его могучая рука была едва ли не толще Кинии. Но увидев её рядом, орк смолк и застыл.
— Выродки. Гнилое мясо. Уроды, — Киния говорила беззлобно и спокойно, однако её холодный тон вызвал мелкую дрожь у всех живых. — Вонючая нежить. Мёртвая сволочь. Падаль… Такие слова прозвучали из грязных уст этого скота. Прозвучали во владениях нежити; в стенах замка, что принадлежит нежити; в присутствии госпожи, которая есть Высшая нежить. Забывший своё место скот бесстыдно и самым неприглядным образом оскорбил своих хозяев. Напоминаю, что за подобное полагается долгая и мучительная смерть на алтаре. Куда более жестокая смерть, чем та, что была назначена скоту изначально.
— Г-госп-подин.
Орк умоляюще посмотрел на Сотэра, надеясь на его поддержку.
— Господ здесь нет, — сказала Киния, поглаживая руку орка. — Здесь есть только госпожа… Сотэр. Быть может, в чём-то твоё заступничество было оправданным. Быть может, на заклание повели безвинный скот. Однако ты сам слышал, какие непотребства выкрикивало это ничтожество. Это оскорбление чести и грубейшее нарушение незыблемых законов. А для паладина законы и честь, в том числе честь госпожи, превыше всего. Тебе придётся признать, что на сей раз скот — виновен. И должен понести наказание. Так?
— Но ведь… но…
Сотэр хотел выгородить орка, однако на ум не приходило весомых возражений. Всем живым с ранних лет вбивают в голову идею о превосходстве нежити; о том, что ей нужно подчиняться, и тем более нельзя оскорблять. Конечно, за все десятилетия никто из скота не отваживался дерзить нежити в открытую, но изредка случалось, что кто-то из живых поносил владык шёпотом, будучи один в своём деревенском домике. Вот только в этот момент рядом мог оказаться незримый призрак или же оскорбления улавливал чуткий слух вурдалака, бродившего на улице.
Для Сотэра, воспитанного в этих условиях, обвинения Кинии звучали веско. Новое наказание должно быть ужаснее старого. В сердце паладина впились тревога и вина: «своим вмешательством только хуже сделал?!»
— Наказать скот самой высшей мерой было бы справедливо, — промолвила Киния, не дождавшись возражений. — Но, как ты помнишь, по кодексу справедливость может идти рука об руку с милостью. Потому я проявлю к скоту… милосердие.
Последнее слово Киния произнесла мягким и даже ласковым голосом. Орк выдохнул и Сотэр понадеялся, что его заступничество не оказалось напрасным.
— Уна!
— Здесь, госпожа.
— Поглоти душу этого скота. Пируй недолго, но доставь его духу как можно большие страдания. Заставь всю его сущность выть от невыносимой боли. Оставь его в сознании до последнего, чтобы терзался всеми фибрами души.
— Нет!
Сотэр дёрнулся в сторону орка, но за одно мгновение Киния встала между ними. Паладин остановился, едва не врезавшись в вампиршу.
— Что такое? Ты собираешься нарушить заповеди паладина, пойдя против справедливости и милосердия? — Киния смирила Сотэра властным взглядом. — А вот это вот опусти.
Сотэр заметил, что непроизвольно поднял меч клинком кверху. А ещё, что ладонь больше не излучает волшебный свет. Паладин нехотя подчинился, и посмотрел на орка взглядом, полным сожаления и вины.
В следующий момент все живые вздрогнули от душераздирающего вопля. Кричащий орк упал на колени, а за его спиной появилась Уна. От тёмно-зелёной кожи заструился синий дымок, в котором угадывались контуры орочьего лица, искажённого гримасой боли. И сейчас этот дымок втягивался в раскрытые ладони Уны, чей лик, напротив, будто светился от наслаждения.
Сотэр опять дёрнулся, но так и не сдвинулся с места. А потом просто отвернулся, чтобы не видеть мучительную агонию. Орк растянулся на полу и бился, как в припадке. Зелёная кожа постепенно бледнела, а глаза налились кровью. Живые были так потрясены этим зрелищем, что будто выпали из течения времени и не могли сказать, как долго продолжалось пиршество Уны.
Наконец наступила тишина.
— А-ах, — удовлетворённо протянула Уна. — Чем больше кто-то страдает перед смертью, тем вкуснее душа.
Опомнившись, Вистра сбежала вниз по лестнице, и помчалась к Сотэру. По пути эльфийка наступила на грудь орка. На справедливость, скот и его предсмертные страдания ей было абсолютно наплевать — Вистру заботило другое. Она повернула Сотэра к себе, и осмотрела рану.
— Госпожа, позвольте отвести его к личу-ветеринару, — попросила Вистра. — Нужна лечебная мазь против заражения.
— Нет. Сотэр показал, что может владеть магией света. Пускай попробует сотворить заклятья исцеления. Уна проследит за этим… И да, мой мальчик, ты на две недели освобождаешься от боевых тренировок. Будешь восстанавливаться и упражняться только с волшебством. А вот вас никто не освобождал. Вистра, Атти, давайте за мной в зал.
Глава 10
— Предательство
Через месяц после боя Сотэра и вурдалаков в замок Кинии явился призрачный посланник самого императора Онгхуса.
— Его величество собирает войска. Вскоре армия направится сюда, — прошелестел призрак, передав вампирше свиток с императорской печатью.
— Наконец, начинается война с соседом? — Киния развернула свиток.
— Грядёт противостояние с Витанией, но пока ещё не большая тотальная война, — сказал посланец, пока вампирша читала.
— Понятно. Демонстрация силы или пограничный набег, — пробормотала Киния, пробежавшись взглядом по тексту. — Давно пора показать, что мы не собираемся и дальше терпеть их выходки. В этом году они как никогда часто без разрешения ступали на мою землю и вторгались в пограничные владения других лордов. Если ничего не предпринять, то Витания будет наглеть ещё больше. Хорошо, что император пошёл на решительный ответ. Вот только… император не велит мне собирать войска?
— Да, леди Киния. Для рейда не нужны большие силы. Тебе необходимо только приготовить припасы для императорской армии.
— Хорошо. Передай императору, что всё сделаю, как указано.
Когда посланник удалился, Киния вернулась в покои, и бросила свиток на стол.
«Странно, что Онгхус поручил мне заниматься исключительно тылом, — призадумалась Киния. — Раз уж мои владения на границе, то кому, как не мне нужно озаботиться, чтобы мои войска были готовы как защищаться, так и ударить в глубь страны противника? Стоит подготовиться… Что бы там ни велел император».
Решив так, она послала за Брандэром — старшим рыцарем смерти, который был в подчинении у Кинии. Он происходил из Первого поколения Высшей нежити и воевал под началом Кинии ещё в Войне затмения. Вампирша полагалась на него больше, нежели на других рыцарей, однако не доверила ему тайну о взломщиках. Верность Брандэра прошла испытание временем и