И сами вурдалаки заявили, что выхватили его без разбора.
— Да… да! Бурак не нарушал правил, — промычал орк, роняя слёзы.
— Не тебе решать, кто виновен, а кто нет, щенок… Может, ты болен горячкой? — Киния выгнула бровь. — Но твоё тело излучает здоровое тепло.
Вистра и Атти с тревогой переглянулись. Ещё никогда никто из учеников не осмеливался так прекословить госпоже. Надо ожидать очень страшного наказания. А ещё друид и волшебница искренне не понимали, с чего вдруг стоит идти на такую жертву ради какого-то скота. Так уж с детства научены: считать себя выше прочих живых сородичей. Но друг за друга ученики переживали, так что Вистра лихорадочно измышляла, как бы ей вмешаться в разговор и смягчить гнев госпожи, пока своенравный паладин не наговорил ещё чего лишнего.
Киния и сама сразу не смогла бы припомнить случая за прошедшие десятилетия, когда живые осмеливались перечить ей. Хотя всё же был один избранный для обращения в Высшую нежить. Не выдержав тренировок, он нагрубил госпоже. За что был выпит досуха, и обращён в зомби.
— А кому тогда судить? Вурдалакам? — пошёл Сотэр на перепалку, пьянея от собственной наглости. — Так они не судили вовсе, а просто тащат невиновного на обряд! Госпожа, какой смысл заучивать кодекс, если вынужден пренебрегать написанным, когда вижу несправедливость? И уже не единожды!
Кинии захотелось повалить Сотэра, и протащить по лестнице так, чтобы он пересчитал лицом каждую ступеньку от первого и до последнего этажа. Но про себя вампирша признавала, что слова паладина не лишены основания, и что для разрешения вскрывшегося противоречия недостаточно банального наказания болью. Эта петля износилась и уже не держит подрастающего щенка. Взамен нужен поводок подлиннее и сшитый из гибких манипуляций.
Вурдалаки терпеливо ждали. Они презирали живых и не подчинялись им, но знали, что окрикнувший их юноша является выкормышем госпожи, а потому его нельзя просто сожрать или хотя бы покалечить за дерзость. Всё разрешится так, как захочет госпожа.
«Но оставлять Сотэра без телесного наказания нельзя, — рассудила Киния. — Это будет дурным примером для Вистры и Атти. Возомнят, что им тоже можно спорить со мной. Пускай здесь и сейчас увидят, как я жестоко взгрею его, а уже потом проведём воспитательную бесе…»
Киния заметила, что ладонь, которую Сотэр положил на рукоять меча, излучает приглушённый свет. Не было ничего необычного в сотворении лёгкого сияния — этот трюк парень освоил ещё в детстве. Но в подчинении магии Сотэр всё же значительно отставал от Вистры и Атти. В отличие от них с концентрацией силы и приданием ей разрушительной формы Сотэр справлялся тяжко. Однако сейчас в сияющей руке паладина Киния почувствовала большое скопление мощи.
Тогда мысли вампирши свернули в иное русло.
— Уна!
Призрак вылетела прямо из стены.
— Проследи, чтобы никто из нежити не заходил в холл, будь то Низшие или хоть сами рыцари смерти. Останавливай именем госпожи.
— Грядёт представление, — Уна «уселась» на перила, и начала болтать ногами словно дитя. — Да, госпожа. Если кто-то приблизится к холлу, то я сразу его осажу.
— Вистра, Атти. Встаньте позади меня, и ничего не делайте, что бы не происходило.
Услышав спокойный голос Кинии, Сотэр напрягся. Он понял, что замышляется нечто каверзное.
— Что ж, ты сам решил, что этот скот невиновен. Что наказание нечестно. Однако справедливость только тогда является таковой, когда за ней стоит сила, способная пресечь беззаконие. Иначе это превращается в жалкое пораженческое нытьё. У тебя есть сила, чтобы установить справедливость, Сотэр?
Он промолчал, подозревая, что госпожу сейчас интересуют отнюдь не слова.
— Эй, вы! — Киния показала пальцем на вурдалаков. — У живого мяса хватило борзости указывать вам, разумной нежити, что делать. Это непростительно. Разрешаю сожрать щенка с потрохами. Прямо сейчас.
Вистра и Атти вздрогнули. До сих пор им позволялось бороться на тренировках только с тупой Водимой нежитью, поднятой как раз для обучающих боёв. Но биться с парой далеко не слабых представителей Низшей нежити, которой позволено убить тебя… Сама эта мысль пугала учеников, хоть они были уверены в своих силах и давно воображали, как однажды здорово покажут себя в настоящих битвах.
Вурдалаки окинули Сотэра оценивающим взглядом. У них было отчасти антропоморфное сложение: две ноги и две руки, туловище как у человека. Но лица вурдалаков выдавались далеко вперёд, походя на черепа лошадей. Один из них открыл пасть, показывая кривой частокол острых зубов и коричневый язык, смахивающий на жирного слизняка. Пальцы на правой руке каждого вурдалака заканчивались длиннющими когтями, бритвенные кончики которых скребли каменный пол.
Сотэр не был уверен, действительно ли Киния позволит вурдалакам убить его или вмешается в последний момент. Но что Сотэр понял сразу — схватки не избежать. Не принимая боевой стойки, он начал медленно, сантиметр за сантиметром, вытягивать меч из ножен.
Пока вурдалаки не сдвигались с места, посматривая то на Сотэра, то на госпожу — она правда позволяет убить выскочку? Вурдалаки считали, что он является избранником для обращения в Высшую нежить, а потому наверняка обучен хорошо сражаться. Но пока юноша всего лишь человек. А живое мясо, даже отборное, не может быть сильнее нежити — пришли они к выводу.
Вытащенный наполовину клинок чиркнул по ножнам. Тишину в холле прорезал лязг.
Тогда вурдалаки сорвались с места подобно гончим псам и, скрежеща когтями, устремились к лестнице. Вистра ахнула, а заплаканный орк поспешил отползти к стене.
Сотэр обнажил меч и приготовился встретить вурдалаков на лестничном пролёте. Они быстро взбежали по ступеням, и остановились только будучи в трёх метрах от паладина. Перед нападением твари издали звуки, похожие на смесь рёва и шипения.
Вурдалак махнул когтистой лапой, метя по ногам Сотэра. Он увернулся, просто шагнув назад, а потом рубанул монстра по носу. Удар получился хорошим, клинок рассёк плоть и раздробил кости с передними зубами. Вурдалак клацнул челюстями, и попятился.
Его сородич уже замахивался когтистой лапой. Сотэр сблокировал атаку. Лезвие врезалась в кость, но даже не оцарапало её — когти вурдалаков были прочны, как закалённая сталь. Тогда вурдалак бросился к Сотэру с открытой пастью. Паладин встретил чудовище ударом ногой в грудь. Вурдалак потерял равновесие, и покатился вниз.
— Хорошее начало! — Уна похлопала в ладоши. Вернее, изобразила хлопки, потому как бесплотные руки не ударялись друг о друга.
На повторную попытку вурдалаки пошли куда осторожнее и с умом. Сотэр намеривался удерживать центр лестницы. Но пока одна тварь отвлекала внимание, махая лапами перед носом и больше не подставляясь под удар, второй вурдалак пробовал зайти сбоку. Пару раз паладин нанёс нежити глубокие