— Че за бизнес?
— Да стандартный: кооки, шерсть…
На лице блондинчика выразился столь явный скепсис, что я решила поскорее исправить ситуацию и добавила:
— Это внешка для властей — кооки. На самом деле хотим заняться радужными змейками. Редкие гады, — использовала я слова того прыщавого парня из Мобры.
— А ты в курсе, насколько редкие гады? В курсе, что под особой охраной?
— В курсе. На то и расчет — будем предлагать эксклюзив. Нам надо, чтобы никто не мешал, чтобы все было, как полагается. Мы знаем, что Тени держат континент, так что не прочь присоединиться. Вы нам защиту, содействие, клиентов, может, мы вам — часть дохода.
Я была готова наплести все, что угодно, лишь бы нас отпустили, и мы могли уехать. Я ничего не знаю о радужных змейках, ничего не знаю о том, как строится теневой бизнес, ничего не знаю о том, как устанавливаются связи с криминалом, как вообще говорят в такой среде… но я продолжала врать, продолжала играть роль.
И, кажется, главарь мне поверил.
— Мы сами пробовали в пустыню за змейками сунуться и обломались. С этим сложно, прогорите. И вообще, не покатит… Придавят вас, ответите. За ребят наших.
— Меня муж по головке не погладит за то, что я с Тенями стреляюсь, да и тебе явно не нравится сегодняшний вечерок в компании Серенького. Нам не нужны проблемы, — закончила я твердым сухим голосом, и пристально посмотрела главарю в глаза. — Звони.
— Кому? — растерялся блондин.
— Знаешь, кому, — многозначительно проговорила я. — Расскажешь обо мне с мужем, что люди мы непростые, что планы у нас есть и с Тенями дружить хотим.
Главарь с сомнением на меня посмотрел.
Я прекрасно отдавала себе отчет, что разговаривает он со мной и вынужден воспринимать мою словесную дурь только потому, что там, за нашими спинами, стоит Слагор Тулл с оружием.
На всякий случай у меня есть еще козырь. Мой муж Невид может быть Тенью. Если так, то он меня и спасет.
— Ну и позвоню, — решился главарь, и выразительно на меня глянул, — заодно, если че, подкрепление вызвоню.
— Вызванивай, — легко согласилась я, — но тогда уже при подъезде они застанут здесь только трупы ваших ребят.
Этот тип с необычайно красивыми глазами и отталкивающим всем остальным развернулся, дошел до одного из каров, и, минуту спустя, тот уже катил по дороге в обратном от нас направлении.
Я подошла к Слагору.
Лицо мужчины было непроницаемо, но его глаза… глаза горели, пылали, взрывались вопросами. Однако вопрос он задал всего лишь один.
— Чего вылезла?
Я много что могла ответить, но произнесла только:
— Неважно, Серенький. — И, заметив удивление в его глазах, добавила: — Легче всего людей примечать по цвету волос…
— Тогда уж Серый.
— Это банально. Для них ты будешь Серенький — мой телохранитель.
— А ты будешь труп, Камарис, — подвел он итог. — После того, что им наговорила…
— Значит, реализм.
— Что?
— Жанр нашей жизни.
Слагор так и не понял, что я имею в виду. Подозреваю, он решил, что я со страху свихнулась. Может, так оно и есть.
Глава 10
Дымчато-розовый рассвет мы встретили в пути; до Хасцена оставалось где-то полчаса. Кар еле плелся: у соседа были при себе две запаски, так что ехали мы на двух нормальных колесах и на двух переплавленных.
Спать совсем не хотелось, голода я не ощущала тоже. Стресс странно на меня подействовал: мысли прочистились до кристальной ясности, тело забыло о сне и еде, и органы чувств обострились.
А вот Слагор то и дело зевал.
— Можешь подремать, — предложила я. — А я пока поведу.
— Я не настолько рисковый человек, — произнес мужчина, и посмотрел на меня так, как обычно смотрят на психически больного или очень опасного человека: что он выкинет? Чего еще ждать?
— Не смотри на меня так, я нормальная. Это ты не нормальный. Взбесил банду Черточки, а потом стреляться начал.
— А-а, так это я устроил заваруху? Я виноват, что на меня напали?
— Ты отлично понимаешь, о чем я…
— Да. Я и забыл. Надо было остановиться и позволить им нас ограбить. А тебя, кстати, еще бы и изнасиловали. Ты так и просишься.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Что? — возмутилась я.
— Сладкая внешность и поведение жертвы, — кратко объяснил Слагор.
— Как видишь, не такая уж я и жертва!
— Жертва, — возразил сосед. — Собственной игры.
Я сложила руки на груди и замолчала.
Не знаю, кому позвонил тот голубоглазый тип, который, к слову, представился «Черточкой», но этот «кто-то» дал ему насчет нас с Туллом особые указания. Нас было велено отпустить с условием — раздобыть живую радужную змейку, способную вырабатывать яд. Если в течение десяти дней мы раздобудем змейку и передадим Черточке, то нас примет Тень побольше, значимая Тень, и тогда уже можно будет вести диалог о бизнесе, который я придумала с ходу.
Если же змейка не будет доставлена в срок, то придется ответить перед Тенями за беспредел на дороге, и не важно, что беспредел начали сами Тени.
Как только мы отъехали подальше от того злосчастного места «встречи», и передатчик поймал связь, я собралась позвонить в полицию, но Тулл меня отговорил, сказав, что так я наживу себе еще больше проблем. Вместо этого он предложил связаться с Эттериком Рудом, специальным агентом, который и «натаскан» на решение подобных задачек и защиту мирного гражданского населения.
Я так и сделала, и, едва отправив Руду сообщение о том, что надо срочно встретиться, получила ответ: «Место и время?» Агент, видимо, ждал, когда же я, наконец, с ним свяжусь.
Вскоре показался Хасцен, неприметный и неказистый после Мобры. Въехав в город, мы остановились поближе к месту встречи, и пошли, собственно, на встречу.
Агент Руд, бодрый и подтянутый, встретил нас белоснежной улыбкой.
— Камарис, — промурлыкал он, — не представляете, как я рад был получить от вас сообщение. — Приглядевшись ко мне, он произнес с тревогой: — Вы так бледны… что случилось? Не этот ли громила причина вашего беспокойства?
— И я не рад тебя видеть, Руд, — отозвался Слагор.
— Руд? Зачем же так официально, Слаг?
Я почувствовала себя третьей лишней. Когда мужчины оказались на достаточно близком расстоянии, между ними словно возникло особое поле, однозначно заряженное негативом. Я на всякий случай встала так, чтобы не пересекать это самое поле.
Руд смотрел на Тулла насмешливо, а тот на него — мрачно, давяще.
Неудивительно, что между ними так и искрит…
— Камарис, — вспомнил обо мне агент, — зачем вы назначили встречу? Что-то обнаружили, чего-то испугались или просто соскучились по мне?
Краем глаза я заметила, что Слагора при этом перекосило, а учитывая его общую невозмутимость, это означает, что агент раздражает его неимоверно, по максимуму.
— Это долгая история… — вздохнула я.
Когда я закончила рассказ, первое, что сделал Руд, это обратился к Туллу.
— Слаг, — произнес он укоризненно, — как ты мог подвергнуть опасности эту прелестную женщину? Или захотел порисоваться перед красавицей?
— Рисоваться перед женщинами — твой конек, — парировал тот.
— Зачем ты вообще повез Камарис по опасной дороге, когда можно было отправить ее домой в аэротакси?
— Вообще-то я сама напросилась с ним в дорогу, — встряла я. — Мне нужно было попасть в Мобру, а Слагор Тулл показался мне надежным попутчиком.
На этот раз перекосило Руда.
— Камарис, — выговорил он, справившись с эмоциями, — что же вы? Зачем так рисковать? Если вам нужно было попасть в Мобру, следовало обратиться ко мне. Запомните: по любому поводу, даже если вам не с кем будет попить чаю в беседке, звоните мне, пишите мне.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Вы очень добры, но я не могу беспокоить такого серьезного человека, как вы, по пустякам.
— А его — можете? — глянув неприязненно на Слагора, уточнил Руд.
— Он мой сосед, а после произошедшего и друг, — сказала я, и тоже посмотрела на Тулла, чтобы понять, как он отнесся к моим словам.