Читать интересную книгу Литературная Газета 6454 ( № 11 2014) - Литературка Литературная Газета

Да, именно Учителем, Лаоши в самом высоком духовном смысле этого слова стала для многих китайских русистов русская женщина Елизавета Павловна Кишкина, Ли Ша. Сегодня её имя в Китае почти легендарно. Ей посвящены многочисленные газетные и журнальные публикации, о ней сняты фильмы, написаны книги. Но главную книгу своей жизни она написала сама. Это её воспоминания, вышедшие сначала на китайском языке здесь, в Поднебесной, а потом и на русском, у нас, в России (М.: Издательский проект, 2014). Маршрут книги получился как бы обратным жизненному маршруту её автора – из России в Китай. Именно так и названа книга с подзаголовком: «Путь длиною в сто лет».

Родилась Елизавета Павловна Кишкина в год начала Первой мировой войны в степной Саратовской губернии, в помещичьей усадьбе, в деревне со звучным названием Студёнка. «С детства, – рассказывает она, – я полюбила просторы, и чувство это живёт во мне до сих пор. Мне нравятся необозримые поля, морские дали и даже ширь городских проспектов и площадей». Её отец Павел Семёнович Кишкин происходил из потомственных дворян, ведущих свой род с XIV века, имел чин статского советника и занимал в уезде выборную должность мирового судьи. Позже дворянское происхождение не раз сыграет в судьбе Елизаветы Павловны роковую роль. Так же, как и долгие годы преследующее её имя двоюродного брата – Николая Михайловича Кишкина, комиссара Временного правительства в Москве, а позже и одного из его министров и даже на сутки, перед тайным побегом Керенского, – его главы.

Революция 1917 года фактически смела Студёнку. Арестовали отца. По дороге в ВЧК он принял цианистый калий. В 1920 году перед лицом надвигающегося голода семья вынуждена была покинуть родные места и перебраться в Москву к двоюродной сестре матери. Там, у Красных ворот, в 1-м Басманном переулке, в крохотной комнатке большой коммунальной квартиры, прошли следующие тридцать лет жизни Елизаветы Павловны. Было всё – нищета, голод, но в те годы так жили многие, семья Кишкиных не была исключением. После окончания школы-семилетки встал вопрос о работе, учиться дальше не позволяло материальное положение. Четырнадцатилетняя Лиза находит компромисс – поступает в Школу книжно-газетного ученичества при Госиздате, готовящую издательских технических работников, где учёба совмещалась с оплачиваемой рабочей практикой. Через три года, после окончания школы, семнадцатилетней девушкой Лиза, влекомая юношеской романтикой, по собственному выбору едет на Дальний Восток и начинает работать в качестве технического редактора в краевом издательстве. Этот выбор, как выяснилось впоследствии, во многом и определил её будущую судьбу.

В те годы много китайцев работало и в Дальневосточном краевом издательстве, в его китайской секции, и во Владивостокском филиале, куда позже перешла Лиза. Со многими из них у неё сложились самые добрые отношения, сохранившиеся на долгие годы. Так, совсем в ранней юности, Лиза впервые соприкоснулась со страной, которой в будущем суждено было стать её второй родиной. Но могла ли она в то время об этом даже подумать? Хотя сейчас, по прошествии десятков лет, ей кажется, что судьба уже тогда подавала ей знаки. В память врезалось впечатление – фотография в «Огоньке», картинки в котором она девчонкой любила рассматривать. Огромная площадь, запруженная народом, на возвышении оратор – высокий худощавый человек в длиннополом халате с энергично простёртой рукой. Особенно поразил её этот жест: таким и должен быть настоящий трибун! Подпись под фотографией поясняла, что это митинг в Шанхае во время всеобщей забастовки рабочих 30 мая 1925 года, а того, кто выступает, зовут Ли Лисань. И вот через несколько лет, уже работая в издательстве, она снова столкнулась с этим именем. Ей передали для корректуры политическую брошюру под резанувшим глаза названием: «Борьба с ленинизмом». Как бдительная комсомолка, она бросилась к редактору, оказалось, опечатка – должно быть «Борьба с лилисанизмом». Но что это значит? Один из редакторов пояснил: «Ошибочная левооппортунистическая линия, проводимая лидером КПК Ли Лисанем». Сразу вспомнился пламенный оратор с той давней фотографии. Подумалось, если он – лидер компартии, то, несомненно, солидный человек, в летах. Тут же представился образ старца с длинной седой бородой. Потом были ещё эпизоды, о которых вспоминает Елизавета Павловна, словно опознавательные знаки, ведущие её навстречу судьбе.

Вернувшись в 1933 году в Москву, она продолжила общение со своими дальневосточными знакомыми. Однажды в общей компании друзья представили нового гостя – китайца по имени Ли Мин. Высокий, худощавый, очень сдержанный, малоразговорчивый, на вид лет двадцати пяти, не больше, как тогда показалось Лизе (на самом деле ему было тридцать четыре года). Каково же было её удивление, когда позднее она узнала, что Ли Мин это и есть тот самый Ли Лисань с давней фотографии!

В феврале 1936 года они поженились. Лиза поступила в Институт иностранных языков на французское отделение. Хотела изучать китайский, но путь в Институт востоковедения был для неё закрыт – мешало дворянское происхождение. Ли Лисань работал в системе Коминтерна, издавал китаеязычную газету «Цзюго шибао» – «За спасение Родины» (Китай тогда переживал тяжелейшие времена – японская оккупация, компартия в подполье). За спиной – огромный опыт революционной работы, организация рабочих забастовок, массовых антиимпериалистических выступлений, создание профсоюзов, нелегальное положение, преследования[?] Потом, в 1930 году, когда он фактически стал лидером партии, – обвинение в «левом авантюризме», «политической ошибке», вызванной революционным нетерпением: провалом закончилась начатая от имени ЦК наступательная операция на крупные китайские города с целью их освобождения от гоминьдановцев. (Этому событию как раз и была посвящена та самая брошюра «Борьба с лилисанизмом», ошибку в названии которой усмотрела Лиза.) Ли Лисань тут же был вызван в Москву, в Коминтерн, «на ковёр», где его подвергли беспощадной критике, которую он признал справедливой. Гибель товарищей, бойцов при штурме городов болью отзывалась в сердце: «Три месяца ошибок принесли мне тридцать лет самобичевания», – с горечью признавался он Лизе уже на склоне лет.

Чем больше раскрывалась перед Лизой личность того, с кем она связала свою судьбу, тем глубже было осознание: рядом с ней – человек неординарный, внутренне очень цельный, прямой и честный, до глубины души преданный своей стране и народу, готовый на жертвенные поступки ради их свободы и благополучия. И это бесконечное уважение, которое она испытывала к Ли Лисаню, крепило их любовь, помогало выстоять в самых тяжёлых испытаниях. А впереди их было немало.

Волна арестов 1937 года обрушилась и на коминтерновцев. В каждом иностранце мерещился потенциальный «шпион». 23 февраля 1938 г. пришли и за Ли Лисанем. От Лизы требуют признания, что её муж – «враг народа». Сломить её не удаётся, она не только не отказывается от мужа, но и упорно его защищает, что уже само по себе было актом мужества, особенно со стороны молодой девушки, какой была тогда Лиза. Следуют публичная «порка» и исключение из комсомола. Начинается хождение по тюрьмам в поисках мужа – Бутырка, Таганка, Лефортово… Когда наконец след был найден, подаёт о себе весточку. Для Ли Лисаня это становится огромной моральной поддержкой, о чём он не раз впоследствии говорил жене. Почти два года заключения, карцеры, бесконечные ночные допросы, избиения, требования признания в шпионаже в пользу Японии, в участии в троцкистской диверсионной организации и т.п. Всё, как положено. Уже через полвека Елизавете Павловне удалось прочитать дело Ли Лисаня из архивов КГБ. Материалы из него она приводит в своей книге. И хотя в итоге все обвинения с Ли Лисаня были сняты, удар последовал тяжелейший: он был исключён из партии, которую сам и создавал и которой был бесконечно предан. Только через семь лет, после изменения политической обстановки, он был восстановлен в её рядах, причём сразу в ранге члена ЦК. В начале 1946 года Ли Лисань возвращается в Китай. Осенью, несмотря на серьёзные опасения родных и друзей, отговаривающих Лизу от этого шага – в Китае шла гражданская война, к тому же у неё на руках была трёхлетняя дочка, – она последовала за ним. Начиналась другая жизнь.

Лиза и Ли Лисань, 1940 г.

На траурном митинге памяти Ли Лисаня. 

Дэн Сяопин выражает соболезнования. 20 марта 1980 г.

Сначала Харбин, потом Пекин. Уже через несколько месяцев после приезда в Китай Елизавета Павловна начинает работать, это было её желание. Привыкшая со школьных лет к труду, она не могла вести праздную жизнь, как это делали многие жёны ответственных партийных работников. Её зачисляют в штат Школы русского языка при Штабе китайской армии. Среди её учеников – будущий переводчик Мао Цзэдуна и Чжоу Эньлая, впоследствии член ЦК и министр гражданских дел, глава Министерства внешнеэкономических связей, директор НИИ педагогики при Министерстве образования, – целая плеяда ставших известными личностей. С этого момента начинается педагогическая деятельность Елизаветы Павловны Кишкиной в Китае, которая продлится пять десятилетий. За исключением тех лет, которые насильственно будут вырваны из её жизни. Но новое испытание, новая беда ещё впереди.