- Знает, знает, - презрительно и небрежно отмахнулась девушка. - А если бы и не знал, невелика беда.
Корсильяс подошел к Ласкьяри и сладко-вежливым тоном спросил:
- Вы, надеюсь, не будете возражать, если я и в самом деле позвоню секретарю Правителя? Я очень прошу вас не обижаться, но вы ведь прекрасно понимаете, что такое законы дипломатии.
- Я не обижусь, - сообщила ему Ласкьяри. - Только секретарь Правителя смещен сегодня во второй половине дня.
- За что? - резко спросил Елисеев.
- За превышение полномочий. Он, знаете ли, арестован. А новый секретарь будет назначен только завтра утром.
- Интересно... - пробормотал Елисеев. - Превысил полномочия, говорите? Зачем? И в чем это выразилось?
- Откуда я могу знать? - честными глазами посмотрела на консула девушка. - Но я воспользовалась моментом и попросила Правителя разрешить вам прогулки пешком. Ваша машина... она, знаете, великовата для наших улиц.
- Но почему нам не предоставят другую? Маленькую?
Ласкьяри промолчала.
- Тогда, - задумчиво сказал Росинский, - может быть, нам следует обратиться к самому Правителю?
Елисеев пожал плечами. Вряд ли это возможно. Субординация здесь такова, что лично к Правителю соваться не следует. Да и смысла не имеет. Все равно их начнут гонять по инстанциям.
Зазвонил телефон.
Корсильяс снял трубку.
- Секретарь консульства Земной Федерации слушает.
- Господин Корсильяс, - услыхал он голос первого министра, - господин Правитель Тофета желает говорить с господином консулом.
Елисеев взял вторую трубку.
- Я слушаю, господин первый министр.
В трубке пошуршало, посвистело тихонько, и наконец до Елисеева донесся голос Правителя:
- Добрый вечер, господин консул Земной Федерации...
Ольшес мягким движением поднялся из-за стола и подошел к Ласкьяри.
- Дорогая барышня, вы не хотели бы взглянуть на один интереснейший альбом? Я вчера раскопал его в нашей библиотеке, и мне кажется...
Ласкьяри обвела взглядом землян.
- Господин Ольшес, если вы не хотите, чтобы я присутствовала при разговоре, можете сказать мне об этом прямо. Пойдемте.
Ольшес и Ласкьяри вышли, и Росинский тут же включил экран фонопта. Елисеев обменивался с Правителями незначащими фразами, соблюдая ритуал вежливости. До настоящего разговора дело еще не дошло - но все же видеть лицо правителя было совсем не лишним, тем более имея на руках такие экзотические бумаги, как пропуска в Столицу. До сих пор сотрудников консульства уверяли, что все иностранцы в Тофете передвигаются только на машинах, что разрешения на свободное хождение по Столице не выдаются даже представителям дружественных государств, а тут - инопланетяне...
Картина на экране возникла вполне мирная. Правитель Тофета, господин Сапт, сидел за огромным письменным столом в своем рабочем кабинете, и говорил, вежливо улыбаясь в телефонную трубку. На краю стола сидел первый министр, а на заднем плане маячил Гилакс. Лица у всех троих были спокойные, даже какие-то... умиротворенные, что ли. Елисеев, произнося обязательные фразы, внимательно всматривался в экран, но ничего особенного не замечал. Но вот Правитель сказал:
- Уважаемый господин консул, я надеюсь, вы довольны доставленными вам пропусками? Вы давно хотели их получить.
Елисеев выразил искреннюю благодарность и признательность, и в свою очередь задал вопрос:
- Можно ли поинтересоваться, господин Правитель, на какой срок выданы упомянутые документы?
- О! - Правитель сделал ручкой неопределенный жест. - На какой вам будет угодно. Если хотите - на все время пребывания у нас.
Елисеев еще раз поблагодарил, и разговор на этом был закончен.
- Так, - сказал Корсильяс, выключив экран. - Первое, что мне кажется несколько странным, - так это то, что министр, пусть даже первый, уселся на стол Правителя.
- Ну, знаете, - отмахнулся Елисеев, - они же не на официальном приеме. Значит, у них достаточно близкие отношения, и они между собой не соблюдают ритуала, ничего тут нет особенного.
- А мне гораздо более странным показалось то, что при разговоре присутствовал Гилакс, - сказал Хедден. - Ему вообще нечего делать в кабинете Правителя, а он там болтается, да еще и с оружием.
- С оружием? - обернулся Елисеев.
- А вы не заметили? У него под курткой пистолет.
- Вот-те раз, - пробормотал Росинский. - Зачем это?
- Спросите у Гилакса, Валентин Лукьянович, - серьезным тоном посоветовал Хедден. - Может, он вам объяснит.
- Ну, ладно, - сказал Елисеев. - Это их дела, в конце концов, без нас разберутся. Как насчет прогулки, друзья дорогие?
- А не поздновато? - усомнился Корсильяс.
- Ничего, стемнеет еще часа через полтора, можем хотя бы, так сказать, вокруг дома пройтись. Очень уж интересно, - признался Елисеев, и лицо у него стало, как у школьника, попавшегося на невинном озорстве. - Просто терпения нет ждать до завтра. Где там Ольшес пропал?
...Усадив Ласкьяри за низкий круглый столик, Ольшес открыл один из шкафов и достал большой альбом репродукций картин вечного Эль Греко.
- Вот, взгляните. Мне кажется, вам должно понравиться.
Ласкьяри перевернула несколько страниц - сначала машинально, думая о чем-то другом, потом всмотрелась - внимательнее, еще внимательнее... Она медленно переворачивала листы, и Ольшес, следивший за ней, видел, что девушка ищет что-то, ожидает появления чего-то знакомого. Но вот она надолго замерла над одной из страниц. Ольшес подошел ближе. Лаокоон. Девушка смотрела не на человеческие фигуры, нет, - ее взгляд скользил по упругим, полным движения телам змей, чудовищных змей, напавших на жреца Лаокоона и его сыновей.
- Похоже... - прошептала она. - Очень похоже...
Ольшес не решился задать вопрос сразу, в эту минуту, - он только отошел снова на несколько шагов, чтобы лучше видеть Ласкьяри - всю, каждое ее движение, каждый случайный жест... Даниил Петрович давно уже учуял неладное, и совсем не случайно сегодня он положил перед девушкой именно этот альбом.
Ласкьяри, словно очнувшись наконец, резко перевернула лист, небрежно просмотрела остальные репродукции, еще на мгновение-другое задержалась на "Виде Толедо", прошептала: "Да, да..." - и закрыла альбом.
- Этот художник... он был у нас? - резко спросила она, вскинув голову и в упор посмотрев на Ольшеса.
- Нет, - покачал головой Даниил Петрович. - Он умер много веков назад. Тогда еще никто не умел выходить в Пространство.
Девушка промолчала, хотя ее взгляд выдал недоверие. Но, не вдаваясь в уточнения, она сказала после недолгой паузы:
- Мне кажется, беседа закончена, мы можем вернуться.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});