«…Вокруг нас не поэтические видения, изнурённые сухоедением, не выжатые и оттого звонкие фразы: вокруг нас — жирные пулярдки, душистая ветчина, улыбающиеся паштеты, благовоспитанная телятина, нежный барашек». Ко всему этому великолепию остаётся добавить, что автор предисловия к книге — Сергей Денисенко, а комментарии принадлежат перу президента Клуба шеф-поваров Санкт-Петербурга Ильи Лазерсона.
ШПИОНЫ ТОЖЕ ЛЮБЯТ ПОЕСТЬ
Йоханес Марио Зиммель мало известен русскому читателю. Он автор множества детективных романов, изданных на тридцати языках, тиражом свыше семидесяти миллионов экземпляров. Скончался уважаемый сочинитель не так давно в Швейцарии, в серьёзном возрасте — ему было далеко за восемьдесят. Его книги расходились в мире примерно по миллиону экземпляров за год. «Не каждый же день вкушать икру» — это тоже шпионский детектив, а не поваренная книга, но шпионский роман со значительной кулинарной составляющей. Изысканные рецепты, обеды с властителями мира сего, встречи как с Гиммлером, так и с британскими агентами и другими закулисными вершителями судеб мира. Встречи и поездки героя сопровождаются привязанной к сюжету рецептурой. Например, 21 сентября 1940 года он отведал «суп с печёночными клёцками по-швабски, фаршированную грудинку по-вестфальски плюс каштаны со взбитыми сливками по-баденски». Типично германские изыски. Рецепты, если кто заинтересуется, приводятся полностью. Но главное блюдо, которое сервирует Зиммель, — это его чудный юмор.
ВРЕДНО? ЗНАЧИТ, ПРЕКРАСНО!
Михаил Генделев со свойственным ему парадоксальным азартом сразу же заостряет тему кулинарной книги: вкусно всё то, что вредно! Жареное, острое, солёное, сладкое, терпкое, пиры и застолья, на которых предаются излишествам гурманы и поэты, что в принципе одно и то же.
Миша подаёт к столу не только черепаховый суп и «генделяки», но и в промежутках между основными блюдами прочие излишества. Например, «Драку»: «за столом она недопустима. Лучше организовывать её между винегретом с ликёрами и тортиком. Драка сервируется на 2, 4, 6 персон и т. п. Драка массовая, где количество участников не ограничено».
Михаил Генделев покинул этот мир весной 2009-го на пятьдесят девятом году жизни. Какая жалость, что он больше не отведает «горохового супа» по собственному рецепту и не обменяется парой «оплеух восторга» с участниками кулинарной драки на 4 или 6 персон…
ИТАЛЬЯНСКОЕ СЧАСТЬЕ
В чём состоит итальянское счастье и что это такое. По мнению переводчицы с итальянского Елены Костюкович, — это еда. И не какая-нибудь, а впитавшая в себя всё великолепие щедрой и горячей Италии. Эта книга не только о еде, но об истории страны, каждый рецепт даётся в рамках рассказа о провинции, взрастившей те или иные рецепты. Здесь кухня Венеции и Тосканы, Ломбардии и Пьемонта, ароматы и запахи Средиземноморья, Сицилии и Сардинии. Рецепты Костюкович надо не только готовить и уплетать за обе щеки, их необходимо рисовать, как, например, такое пышное описание: «Классическое пьемонтское Gran Bollito подаётся на стол с семью украшениями: это головка с мордой, язык, копытце, хвост, курица, фаршированная свиная нога и, наконец, ломти жареной свиной колбасы, причём этот последний компонент — единственная жареная часть Великого Варёного Пьемонтского Яства. Это ещё не всё! Полагается к этому великолепию подать семь гарниров, как то…» Здесь я насильственно обрываю гоголевский заход, иначе придётся цитировать значительную часть этой гастрономической поэмы, посвящённой грубой и непревзойдённой итальянской кухне. Автор предисловия к этому сочинению Умберто Эко замечает: «…когда иноземец, одухотворённый безграничной любовью к нашей Италии и в то же время умеющий видеть её со стороны, описывает Италию через еду, — после этого и сами итальянцы начинают припоминать то, что, возможно, некоторые подзабыли».
АНТИКУЛИНАРИЯ ФИЛИППО ТОММАЗО МАРИНЕТТИ
Но не все итальянцы согласны с тем, что еда — счастье Италии. В итальянском номере журнала «Иностранная литература» за прошлый год (в переводах и с комментариями Анны Ямпольской) приведены любопытнейшие материалы по истории итальянского футуризма. Так, знаменитый Маринетти, основоположник мирового футуризма, рождённого в 1909 году вместе с первым манифестом Маринетти, не уставал творить парадоксальные заявления. 28 декабря 1930 года в Турине он обнародовал ещё один документ: «Манифест футуристической кухни». В нём, помимо всего прочего, он предложил «упразднить макароны — абсурдную гастрономическую религию итальянцев…Потребление макарон способствует формированию иронично-сентиментального скепсиса, зачастую тормозящего их (итальянцев — С.М.) энтузиазм».
Также Маринетти предлагает ряд футуристических рецептов. Приведём только один из них: «Цыплёнок-фиат (формула аэрохудожника-футуриста Дюлгерова).
Взять крупного цыплёнка и приготовить в два приёма: сначала отварить, потом пожарить. В спине цыплёнка проделать углубление и заполнить его шариками из мягкой стали, символизирующими шарикоподшипники. К задней части цыплёнка пришить сырой гребешок, разрезанный на три части. Поставить приготовленного таким образом пластического цыплёнка в духовку минут на десять. Когда он пропитается запахом стали, подать на стол, предварительно украсив взбитыми сливками». Остаётся только пожелать приятного аппетита гурманам по версии Маринетти.
Не к этим ли советам тянется корнями меню «Ресторана «Отвращение» из романа Александра Грина «Дорога никуда»? (Впрочем, а вдруг наоборот: «Дорога никуда» завершена в 1929 году, в 1930-м вышла в свет в издательстве «Федерация». Маринетти выступил позже, только в самом конце года.) В этом меню, в частности, предлагается «Консоме «Дрянь», бульон «Ужас», морской окунь с туберкулёзом, котлеты из вчерашних остатков, «Тартинки с гвоздями» и т. д. и т. п. Возможно, что, мягко говоря, антиэстетичные рецепты Владимира Сорокина из лучшей, на наш взгляд, книги его повестей и рассказов «Пир» — чуть ли не один к одному — тоже находятся в прямом родстве с несъедобными блюдами А. Грина и фантазиями господина Маринетти.
Ну что же, в метафизических сферах возможна и такая кухня.
ПОСЛЕ ИМПЕРИИ
В последние годы начался взлёт именно этой темы: еда, которую нельзя съесть, то есть метафизическая еда, её существование в душевном пространстве. Конечно, после империи еда не перестала быть такой насущной необходимостью, как и раньше. Но её стало несравненно больше. Мир обжор — это мир большой жратвы. Потребовались певцы пищи, монстры обеденных фантазий, трубадуры кулинарных рецептов, которые никто не станет осуществлять на практике. Но живописность и экзотичность этих рецептов может порадовать воображение. Еда перестаёт быть той классической традиционной едой, которую не покладая рук добывает человечество на протяжении всей своей истории, а становится чем-то другим… Только вот чем?
Понятно, что за пределами этих наблюдений осталась не одна книга, посвящённая столь лакомой теме — «Путешествиям на край тарелки», как названо ещё одно исследование в этом жанре, странствиям в мире невероятной и несъедобной еды. В 30-е годы ХХ века появилась шокировавшая западноевропейское общество книга Луи Фердинанда Селина «Путешествие на край ночи». Книга эта отразила предощущение мировых катастроф. Книга о литературной кулинарии «Путешествия на край тарелки», конечно, отсылающая своим названием к знаменитому роману, не шокирует. Она выражает стремление к комфортной жизни в сегодняшней Западной Европе. Почувствуйте разницу!.. Есть и другие книги, достойные упоминания. Но так же, как нельзя съесть всё, что, может быть, и хотелось, так же нельзя и представить читателям всё многообразие сегодняшней литературной кулинарии. Желающие найдут и насытятся сами.
В завершение своих, надеюсь, аппетитных заметок так и хочется напоследок сказать незабываемое: «Не делайте из еды культа…» Делайте из неё литературу! Плохо то, что обычно бывает наоборот: никуда не годную литературу делают приличным средством пропитания. Но это уже другая тема.
Сергей МНАЦАКАНЯН
27.10.2009 16:53:27 — Алексей Фёдорович Буряк пишет:
Н астатью Сергея Мнацаканяна…
О еде написано автором много и замечательно… И как бы от не пытался призывать в своём заключительном обращение, что пора подумать и не только о еде, но и о литературе? и даже о ДУШЕ… Еда была и будет у большинства человечества главной, самой заглавной… И в основном только она… На это может сразу последывать тысячи возражений. Что вот есть и великое искуство и великии ПОЭТЫ b писатели… И они нужны! Да, отдельно взятому человеку. Но, если, вдруг, не будет у человека хлеба, то он будет думать в первую очередь о хлебе… Вот он и ответ… Кто против!? -- Алексей Буряк, Днепропетровск. [email protected]