— Скажите мне. Вы, действительно, отстрелили хвост собаке, когда целились по его… ша …
— Да — сказал Ваксиллиум, морщась.
— В свое оправдание скажу, что эта проклятая вещь напала на меня. Она принадлежала человеку, которого я выслеживал. Агрессивность не была виной собаки; бедняжка, было похоже, что её не кормили несколько дней. Я пытался стрелять так, чтобы не подстрелить её, хотел просто отпугнуть. Та часть истории о человеке, которому я попал в глаз, была фальшивкой, все же. Я фактически не стремился попасть в какую либо часть тела конкретно — я только надеялся, что попаду.
Она улыбнулась. — Я могу спросить у вас кое‑что?
— Пожалуйста.
— Вы выглядели удрученными, когда я говорила о статистике, относящейся к распределению законников. Я не хотела оскорбить или преуменьшить ваш героизм.
— Все в порядке — сказал он.
— Но?
Он покачал своей головой. — Я не уверен, смогу ли объяснить это. Когда я нашел свой путь в Пустошах, когда я начал приносить гарантии закона, я начал… Ну, я думал, что нашел то место, где я необходим. Я думал, что я нашел способ делать то, что никто больше не сделает.
— Но вы сделали.
— И все же — сказал он, размешивая суп — кажется, что все это время, место, которое я оставил позади, возможно, нуждается во мне теперь даже больше. Я никогда не замечал.
— Вы сделали значительную работу, лорда Ладриан. Важную работу. Кроме того, я понимаю, что перед вашим прибытием, никто не поддерживал закон в той области.
— Был Арбитан — сказал он, улыбаясь, вспоминая старика. — И, конечно, хранители закона в Далеком(Фар) Доресте.
— Отдаленный город и с редкой посещаемостью — сказала она — в, котором был единственный действующий законник, для обслуживания большущего населения. У Джона Дедфингера (мертвый палец) были свои собственные проблемы. А в это время, вы создали вещи, благодаря которым Везеринг был защищен лучше, чем город — но они не пошли по этому пути.
Он кивал, хотя снова ему было любопытно, сколько же она знала. Люди действительно рассказывали истории о нем и Уэйне всю дорогу здесь в городе? Почему же он не слышал их до сего времени?
Ее статистические данные действительно беспокоили его. Он не думал, что в городе так опасно. Это было в Пустоше, дикой и необузданной, нуждающейся в спасении. Город был землей изобилия, которую Гармония создала, чтобы защитить человечество. Здесь, на деревьях вырастали фрукты в изобилии, и обрабатываемые земли имели воду, и не было потребности в орошении. Земля была всегда плодородна, и никогда не сдавалась в аренду.
Эта земля должна быть другой. Защищенной. Он спрятал свое оружие, в частности, потому что он убедил себя, что констебли могут выполнять свою работу без помощи. Но разве "Исчезающие" не доказывают, что это не так?
Уэйн вернулся с хлебом и бутылкой вина, затем остановился, смотря на два пустых места. — Боже мой — сказал он. — Вы настолько устали ждать, что сожрали двух своих компаньонов?
Мараси поглядел на него и улыбнулась.
Она знает, понял Ваксиллиум. Она узнала его.
— Могу я отметить кое‑что, моя леди — сказал Ваксиллиум, обращая её внимание на себя обратно. — Вы гораздо менее скромны, чем были на нашей первой встрече.
Она вздрогнула. — Я не очень хорошо притворяюсь застенчивой, не так ли?
— Я не знал, что для этого необходима тренировка.
— Я пытался все это время — сказал Уэйн, садясь за стол и вынимая багет из своей корзины. Он откусил здоровенный кусок. — Никто не верит мне в этом. Это потому что я неправильно понят, я вам говорю. — Его Тиррисицкий акцент исчез.
Мараси выглядела смущенной. — Должна ли я притвориться пораженной ужасом от того, что он делает? — спросила она Ваксиллиума тихим голосом.
— Он видел, что вы узнали его — сказал Ваксиллиум. — Теперь будет дуться.
— Дуться? — Уэйн начал есть суп Стерис. — Правильно, злой Вакс. Тьфу. Этот дрянь намного хуже того, о чем я говорил вам, ребята. Извините насчет этого.
— Это отразится на размере чаевых — сказал Ваксиллиум сухо. — Леди Мараси, я был серьезен в своем вопросе. Честно говоря, кажется, что вы пытаетесь действовать с чрезмерной робостью.
— Всегда опускаете взгляд после того, как говорите — согласился Уэйн. — Повышаете уровень тона, задавая слишком много вопросов.
— Не типично, для того кто просился обучаться в университете — отметил Ваксиллиум. — К чему такое поведение?
— Я бы так не сказала.
— Вы не хотите — сказал Ваксилиум — Или лорд Хармс и его дочь не хотят?
Она покраснела. — Последнее. Но пожалуйста. Я действительно предпочла бы оставить эту тему.
— Какое очарование, Вакс — сказал Уэйн, откусив еще один кусок от багета. — Смотри? Ты почти довел леди до слез.
— Я не… — начала Мараси.
— Не слушайте его — сказал Ваксиллиум. — Поверте мне. Он, как сыпь. Чем больше вы его чешете, тем более раздражающим он становится.
— Ой — сказал Уэйн, усмехаясь.
— Разве вас не беспокоит? — Мараси тихо спросила Уэйна. — Вы носите униформу официанта. Если они увидят, что вы сидите за столом и едите …
— Ох, это — хорошее замечание — сказал Уэйн, откинувшись на спинку стула. — Человек позади него ушел с лордом Хармсом, и у Уэйна стало достаточно свободного места — он воспользовался этим. Он снова подался вперед на своем кресле, одежда на нем сменилась на блузон со свободной, застегивающейся на пуговицы рубашкой и плотными штанами из Пустошей внизу. Он крутил шляпу на пальце. Сережек не было.
* * *
блузон одеваемый поверх одежды, чтобы защитить ее от пыли
Мараси подскочила. — "Пузырь скорости" — прошептала она, с благоговением в голосе. — Я думала, что смогу увидеть что‑то снаружи!
— Вы могли бы заметить, если бы смотрели внимательно — сказал Ваксиллиум. — Расплывчатое пятно. Если вы посмотрите на следующий стол, то увидите рукав его официантского костюма, который торчит там, куда он его бросил. Складки на его шляпе — хотя боковины достаточно жесткие, вы сможете сжать её между ладонями. — Я все еще пытаюсь понять, где у него был блузон.
— Под вашим столом — сказал Уэйн, очень самодовольно.
— Ах, конечно же — сказал Ваксиллиум. — Он заранее знал, какой стол будет нашим, так как его назначили нашим официантом заранее. — Я действительно должен был посмотреть под столом прежде, чем мы сели, подумал Ваксиллиум. Разве что, кажется, это попахивает паранойей? Он не чувствовал себя параноиком; он не лежал с открытыми глазами ночами, опасаясь, что его застрелят, или думал, что заговорщики пытаются уничтожить его. Ему просто нравилось быть осторожным.