ее предостережения цеплялись за меня, как туман, удерживая теплые лучи солнца вне досягаемости.
Еще не дойдя до домика у бассейна, из глубины дома донесся голос Нокса. Глаза Сильвии встретились с моими.
— Вы можете сказать, что он сказал? — спросила я.
— Нет, но иногда я слышу в нем его отца.
Я покачала головой.
— Я мало что знаю о его семье и не так давно живу здесь, но подозреваю, что это не слишком приятное сравнение.
Она усмехнулась.
— Если бы ты спросила любого из них, оба сказали бы, что они как масло и вода, но моя оценка отличается.
— Да? — спросила я, когда мы вошли в домик у бассейна.
Я остановилась и огляделась. Маленький флигель был великолепен: три стены были застеклены, а внутри светило солнце. У другой стены в центре между большими окнами располагался красивый камин из известняка, а потолок был покрыт сучковатой сосной. Мебель была удобной, сделанной в стиле семейного дома, с большим круглым столом. По какой-то причине это напомнило мне о рождественских выставках и о том, каково было бы, если бы семья собралась рядом на праздники. В декабре снаружи будет холодно и все покрыто снегом, но внутри будет так же тепло, как и сегодня.
Ничто не сравнится с холодной духотой поместья.
— Мне нравится этот дом, — сказала я. — В этом есть что-то такое, что заставляет меня чувствовать… я не уверена в правильном слове. Дома?
Сильвия улыбнулась.
— Именно этого и хотела Анджелина.
— Анджелина?
— Мать Леннокса. Все, что она когда-либо хотела, — это дом, наполненный семьей.
Я изобразила улыбку.
— Это печально.
— Не обязательно, — ответила Сильвия. — Этот дом принадлежит Ленноксу, и однажды он сможет исполнить желание своей матери.
Кожу на шее покалывало.
— Не знаю, но надеюсь, что когда-нибудь Леннокс осуществит свои собственные мечты. Я знаю, каково это, когда тебе навязывают чужие. Я бы не хотела этого для него.
Сильвия кивнула.
— Сколько вам лет?
Сидя на краю одного из длинных диванов лицом к звуку, я усмехнулась.
— Двадцать три. А что?
— Вы кажетесь старше.
— Надеюсь, это хорошо. Или вы рекомендуете, чтобы, как только это закончится, я посетила пластического хирурга моей матери для экстренного вмешательства?
— О нет! — в ужасе ответила она.
Мы обе рассмеялись, устраиваясь на мягких подушках. Сильвия поджала под себя ноги в позе, которая говорила мне, что ей комфортно в этом доме. Я сбросила туфли с ног и сделала то же самое, позволяя пальцам ног согреться.
Сделав глубокий вдох, я подсказала:
— Масло и вода?
Она пожала плечами.
— Я вижу, что эти двое больше похожи на итальянский соус.
Я улыбнулась.
— Итальянский кажется подходящим.
— Да. Для этого нужно и масло, и вода. Если ты позволишь ему осесть, он отделится, но, если ты встряхнешь, оба ингредиента смешаются. Они нуждаются друг в друге, дополняют друг друга и не было бы одного без другого.
— Мне это нравится. Как, вы думаете, Леннокс или Орен отнеслись бы к вашей оценке?
— Я знаю, что они почувствуют. Они оба будут упираться.
— Громко? — сказала я с намеком на вопрос.
— Не нужно быть рядом долго, чтобы понять, что это правда.
Я вздохнула и поставила чашку на стол.
— Сильвия, я даже не знаю, что случилось сегодня утром. Все произошло так быстро.
Ее голова двигалась вверх и вниз.
— Здесь вы в безопасности. Это крепость.
— Я должна быть на занятиях. Я имею в виду, кто сказал, что я не могу? Вы же не думаете, что целью была я? — Каждое слово было мягче предыдущего, и во рту у меня все сильнее пересыхало.
Сильвия с минуту молча смотрела на нее.
— На данный момент, с тем, что мы знаем, невозможно сказать наверняка.
Я встала и прошлась по большой комнате.
— Кто были те люди, которые привезли нас сюда? Они не были нашей обычной охраной.
— У Деметрия много уровней безопасности. Это один из них.
Я скрестила руки на груди и крепче обняла себя.
— Как? Как же они так живут?
Я даже не заметила, что она сдвинулась, но Сильвия уже стояла позади меня.
— Для некоторых людей переход к этой жизни труден. Эти люди никогда не знали ничего такого, как телохранитель или водитель или домашний персонал. Они думают, что сигнализация коммерческой компании — это система безопасности. И потом, есть и другие… — она коснулась моего плеча. — Как вы, которые прожили с этим всю свою жизнь и чувствуют себя более комфортно.
Слезы стояли в моих глазах, когда звук Лонг-Айленда размылся. Неужели все знают о моем прошлом?
— Но сейчас все по-другому.
— Потому что риск был другим, — ответила она.
Я повернулась к ней.
— Что