Читать интересную книгу Прыжок рыси - Олег Приходько

По всему, слава журналиста, живущего за счет сенсации, Павлу действительно была не чужда. Наверняка его статьи не оставались без внимания администрации, губернатора, судебных инстанций, прокуратуры, и было непонятно, почему его не привлекли за клевету к ответственности, если все, о чем он писал в «Конверсии или коррупции?» («Губернские ведомости» за 8.1.94 г.), например, оказалось неправдой.

Статья касалась положения дел на строительстве городка для уволенных в запас офицеров и их семей. Козлов утверждал, что деньги, отпущенные МО РФ на разоружение, используются городскими властями не по назначению, а в результате «опасного альянса» руководства обладминистрации с армейским и флотским командованием на окраине Приморска вырастают, как грибы после дождя, коттеджи для высших чинов. Причем в строительных работах задействованы солдаты и матросы, в то время как оформлены турецкие и другие иностранные рабочие, что дает якобы возможность получать средства на оплату их труда в валюте. Главным героем этой публикации был вице-губернатор Хализев, в прошлом возглавлявший отдел капитального строительства облисполкома.

Все факты и доводы Козлова наверняка проверялись соответствующими инстанциями. Статьи писал человек, уверенный не столько в своей правоте, сколько в безнаказанности. С приходом Шпагина публикации Козлова утратили и злость, и нерв, и если они могли стать поводом для его устранения, то всех московских журналистов следовало поставить к Кремлевской стене п расстрелять из пулемета.

После этих статей следовал некролог, также написанный Козловым. С портрета в траурной рамке смотрели умные глаза Сергея Вениаминовича Зырянова, обликом напоминавшего писателя Максимова. Вся публицистика Козлова, датированная после смерти Зырянова, особого интереса не представляла. Папка теперь принадлежала Евгению, и с ее изучением можно было не спешить. Там оставалось интервью с предшественником Дворцова, с ностальгией вспоминавшим о совместной работе с генералом Карпецом в МУРе и о Приморском угро той поры, когда здесь заправляли «настоящие воры в законе»; несколько безликих, коротких заметок на первых полосах о развитии российских банков и биржевой политике; перепевы чьих-то рассказов о японской мафии; весьма благосклонный по отношению и интервьюируемым репортаж из игорного дома; портрет этакого благородного инкогнито из местного казино; обзор публикаций о наркобизнесе с явной тенденцией к устрашению читателя: вот колумбийская кока уже на социалистической Кубе, а вот иранские распространители «белой смерти» в бакинской тюрьме — не минет и нас чаша сия; предположение (без ссылок на факты и источники) относительно неслучайности гибели депутата Госдумы Виталия Савицкого, который незадолго до аварии на Свердловской набережной направил в Минздравмедпром запрос по поводу выпуска косметической промышленностью «эликсира молодости» — препарата, для изготовления которого служат якобы человеческие зародыши…

И за всем — многозначительные намеки, перст, указующий на скрытые происки вездесущей мафии. «Если бы не мафия, которая позволяет себя ругать, бить, разоблачать, чихвостить, издеваться над собой, ссылаться на нее, обвинять во всех грехах, общества, — российские журналисты пошли бы по миру с нищенской сумой», — с улыбкой подумал Евгений.

То ли Павлу «обломали крылья», то ли он не располагал убедительными доказательствами, которые стал от него требовать новый главный редактор, — все оставалось на уровне эмоциональных всплесков, было вторичным и отчасти беспомощным.

Строить предположения, что произошло с некогда популярным журналистом, Евгений не стал, их могло быть великое множество: исписался, влюбился, разочаровался, запугали, лишился поддержки, признал свою неправоту и т. п. Странно выглядело другое: если от публикации материалов Козлова отказывались «Губернские ведомости», то что теперь-то мешало молодому явно одаренному и уже опытному газетчику направлять свои корреспонденции в Москву, Питер, наконец, в Лондон, Нью-Йорк и Париж? А значит, ни смерть Зырянова, ни ссора со Шпагиным в оправдание не годились.

Печь давно погасла, в комнату пробрался холод. Окошко в доме уже не светилось, хозяйка легла спать, и, кроме звезд, щедро присыпавших небо, окрест не было ни единого огонька. Выйдя на середину двора, Евгений попытался отыскать малозаметное в этом полушарии созвездие Рыси. Виднелись Возничий и Рак, Жираф и Малый Лев, а вот того, под которым он жил в последнее время, на месте не оказалось. Доморощенным астрономом овладело чувство, какое, должно быть, испытывал коринфский владыка всякий раз, когда его камень скатывался к подножию горы. Но длилось это не долго. Пустоту неожиданно восполнила догадка: «А что, если все проще? Мать говорила, Павел занимал у кого-то деньги перед поездкой в Париж. У кого и сколько? Вполне возможно, сумма была крупной и по возвращении он не сумел расплатиться. Здесь он продал фотоаппарат, диктофон и телевизор. В Париже купил видеокамеру. Хотел продать?.. Фигурирует ли эта камера в протоколах осмотра?..»

Земной мотив этот показался Евгению ценнее эфемерных поисков политической подоплеки. Он наскоро набрал охапку щепы и, вернувшись в комнату, записал в своем блокноте:

«4. Долг. У кого занимал?

5. Видеокамера. Где она?»

Затем затопил печь и, придвинув лавку к открытой топке, принялся за блокнот Козлова, который предстояло вернуть.

3

3.8.95 г.

К власти приходят крупн. бандиты и пожирают мелких. У обыват. склад, впечатл., что новые власти искореняют преступн. — хулиганов не стало. Если не стало мелких, то кто же подкармливает крупных?

А их теперь не надо «подкармливать», они стоят у кормушки (у кормила).

16.8.95 г.

Почему новорожд. Иисуса положили в ясли? Великий символ: родился на корм скоту. А кто тогда скот? Народ же, народ! «Главный герой романов «Разгром» и «Поднятая целина» — как учили в школе. Народ, который у Пушкина безмолвствует.

Личности даны на растерзание народу, т. е. — на корм скоту!

* * *

Г. хоть и, а личность! А сам я что делаю? На потеху скоту терзаю его…

1.9.95 г.

Девочка шла в школу. Подумал о том, что ждет ее. Она красива. Будет стоять за прилавком овощного магазина, пока однажды в импортном журнале не прочтет что-нибудь из жизни валютных проституток. И не подумает: а чем я хуже?

А если бы не прочитала?..

Пресса вроде ни при чем. Она только констатирует, отражает реальную картину жизни. А на какую почву попадают зерна ее обобщений, не думали?.. Сегодняшний коэффициент интеллекта у населения, занятого личным обогащением, никто не высчитывал?

8.9.95 г.

Запись от 3.8.95 г. — в статью «Маска, я тебя знаю!».

9.9.95 г.

В статью «Маска»:

Уставный фонд (балансовая стоимость) АОЗТ «Сульфат» на января 1993 года (т. е. к началу приватизации) определялся в млрд. рублей. К концу 1-го этапа приватизации (чековой) приватизировано 70 % предприятий.

АКЦ-РЫ — вся городская «шерсть», недаром же «закрытого типа»!

Добыть списки!!! (Бывш. дир. з-да Астраханов — точно! Нынешний — Новацкий — точно!)

С 1 янв. 94 г. — второй этап: денежная приватизация ФОКУС В СЛЕДУЮЩЕМ: к нач. этого этапа з-д взяли и… переоценили! Теперь он оценивается уже не в 5 млрд. руб., в 20 млрд.! Т. е. доля тех, кто вложил чеки на 1-м этапе, уже не 20 %, а всего лишь 5 %: их участие в распределении квот чисто формально.

Попросту, их кинули!

Главными пайщиками стали те, кто завершил приватизацию а не начинал ее. Т. е. они, по сути, КУПИЛИ это предприятие, вложив в оставшиеся 30 % не мертвые чеки, а живые деньги, и теперь распоряжаются ими — делят прибыли между собой.

Появились обиженные (узнать, кто кого «кинул»!).

На прибыли начали проделывать ту же манипуляцию с вер толетным, с нефтепереработкой.

Вот тебе и «гримасы приватизации»!

19.9.95 г.

Дурак ты, Козлов! НУ И ЧТО?! Капитализм.

Развитые, честные, благополучные, богатые, здоровые американцы тоже, в свое время, перестреляли индейцев и захватил их земли. Морган был бандитом, а стал ГУБЕРНАТОРОМ. Идет процесс накопления капитала. Победителей не судят?

Потомки Каина. Созидатель Авель обратился в прах и забыт. Во мне говорит социалист (Павел, выступление на суде «Мы социалисты…»). Ха-ха-ха, но неужели это передается с генами?

2.10.95 г.

Я все это время был в чьих-то ежовых рукавицах?!

Н. — поставщик тем. А сама?.. Я — скандалист, она — сама лояльность.

Не может этого быть!

3.10.95 г.

СЮЖЕТ.

Лебедь притворяется гадким утенком.

Жила в нищете, отец бросил, мать умерла, воспитывалась в детдоме, бывший муж — каплей с подлодки — бросил.

Казанская сирота на самом деле сказочно богата.