— Вот теперь здесь и царствуй!
Потом Арча пошел и вымазал коня Ширавии в крови льва. Сел на коня, в поводу повел коня Ширавии. Подъехал к свите и объявил траур: дескать, у меня на глазах лев сожрал моего брата.
Приехали они в город, и царю принесли весть, мол, свита Арчи в трауре. В чем дело, в чем дело? Оказывается, Ширавию сожрал лев.
Услышал это отец Ширавии — и ослеп от горя. Ну, а Арча продолжает царствовать.
Пусть Арча себе царствует, а вы теперь послушайте несколько слов о Ширавии.
Ширавия сидит в колодце. Десять дней сидит, пятнадцать дней сидит. И вот однажды вечером к колодцу подъехал некий купец. Опустил он в колодец бадью, а Ширавия за нее крепко уцепился. Купец как ни тянет веревку — никак вытащить бадью не может. Заглянул в колодец, мол, в чем там дело — а оттуда такой свет исходит, словно в воде луна отражается.
И тогда купец взмолился:
— Кто бы ты ни был — птица, рожденная птицей, или пари, рожденная от пари, или человек, рожденный человеком, — отпусти мою бадью, мои лошади хотят пить.
А Ширавия отвечает ему из колодца:
— Я не див и не пари, я человек и сын человека. Но пока ты меня отсюда не вытащишь — воды у тебя не будет.
Тогда купец сказал:
— Привяжи веревку к своему поясу.
Ширавия привязал веревку к своему поясу, и купец его вытащил.
Напоили они скот, поели сами, провели там ночь, а наутро Ширавия спросил:
— В какую сторону ты направляешься?
Тот ответил:
— Я еду в страну, где царствует Арча.
— Ну, тогда я с тобой не поеду.
Купец спросил:
— А почему ты не поедешь?
Ширавия ответил:
— Да так, что-то не хочется. Меня там знают; если я с вами поеду, это и для вас может кончиться плохо.
Купец сказал:
— А я на тебя надену такую одежду, что тебя никто не узнает.
Дал он ему одежду дервиша. Юноша переоделся, купец повел свой караван и привел его в город, где царствовал Арча.
Тут они остановились, сошли с коней, купец пошел торговать на базар, а Ширавия остался. Сидит себе, играет на вьюках с товарами. И оказался здесь один из мальчиков, который раньше знал Ширавию. Он увидел его и думает: «Ведь это Ширавия сидит и играет на вьюках».
Пошел он к Арче и говорит ему:
— Ты ведь говорил, что Ширавию растерзал лев, а он, оказывается, здесь, сидит на вьюках с товарами такого-то купца и играет. Почему ты говорил неправду?
Арча сказал:
— Завтра же отберу у купца все его товары, а Ширавию повешу!
Мальчик подумал: «Зачем я это сделал, зачем сказал ему?» Стремглав бросился бежать к Ширавии, пришел и говорит:
— Ширавия, я не знал, в чем дело, пошел и сказал твоему брату: дескать, ты говорил, что Ширавию сожрал лев, а Ширавия — вот он, сидит на вьюках с товарами такого-то купца. Тогда он сказал: «Завтра же отберу у купца все его товары, а Ширавию убью».
— Ладно, не беда, — говорит Ширавия.
Когда пришел купец, Ширавия ему сказал:
— Вот я говорил тебе, что не надо сюда приезжать!
— А в чем дело? — спрашивает купец.
— Завтра все твои товары отберут в пользу царя, — говорит Ширавия, — а меня повесят.
— Ну, до завтра как-нибудь это дело уладится, — отвечает купец.
Когда настала ночь, они развели большой костер и стали возле костра укладывать вьюки. В полночь они отвязали бубенцы, что были на шее у верблюдов, навьючили груз и — поминай как звали! Шли они, шли до самого утра, а утром пересекли границу владений Арчи. Вышли они из владений Арчи, шли, шли, наконец пришли в страну Йемен. Продали они свои товары в Йемене, и тут царь Йемена заметил мальчика, одетого в дервишеские лохмотья. Увидел, что маленький дервиш играет на тюках с товарами купца, такой красивый, что и жизнь за него отдать не жалко!
И тогда царь сказал купцу:
— Купец, не отдашь ли ты мне этого мальчика?
— Все, что у меня есть, — это мальчик. Если его от меня хоть на час заберут — из меня и душа вон!
Царь говорит:
— Я дам тебе золота столько, сколько он весит, только отдай его мне.
Царь дал купцу золота столько, сколько весил мальчик-дервиш, и забрал его к себе. Мальчик играл возле царя, подавал ему кушанья… ну что может сделать ребенок? Что ему царь ни говорил, он все делал.
А у царя было два везира, один из них был мусульманин, а другой был кафир. Одного звали Худжанд, другого звали Йаманд.
Везир Йаманд сказал:
— Я предвижу, что мальчик этот станет причиной разрушения Йемена.
А Худжанд отвечает:
— Если б мальчик и водой был — что он может снести? А если бы был огнем — что он сожжет?
Прошло некоторое время, и снова везир Йаманд говорит:
— О царь!
— Что? — спрашивает царь.
— Я предвижу, что из-за этого мальчика будет разрушен Йемен.
Везир Худжанд сказал тогда:
— О царь, отдай мне на сегодняшний вечер мальчика-дервиша.
— Хорошо, — говорит царь.
Когда настал вечер, везир Худжанд взял мальчика и увел его к себе домой. Устроил угощение, поели плова и всякой всячины и беседуют. Разговаривали так до полуночи, когда же настала полночь, везир Худжанд принес Коран и сказал мальчику:
— Ну-ка, поклянись на Коране, скажи правду, чей ты сын, откуда ты пришел?
Ну, и мальчик поклялся на Коране, что скажет правду, и рассказал ему: «Я не сын дервиша, а царевич, а попал сюда из-за своего брата. Он хотел меня погубить и бросил в колодец, а купец вытащил меня из колодца, привел сюда и отдал царю».
— Ну, раз так, — говорит везир Худжанд, — ты никому этого не говори, а не то тебя погубят.
Постелил везир постели: себе в передней части дома, а мальчику во внутренних покоях. А у везира была дочь, которую звали Гунча. Когда юноша пришел к везиру, взгляд ее упал на него, и она в него влюбилась — не одним сердцем, но тысячью сердец. Ну и когда везир с юношей разошлись по покоям, она постучала в двери того покоя, что был отведен для юноши.
— Кто там? — спросил Ширавия.
— Дочь такого-то, — ответила она. — Отвори дверь!
— Зачем ты пришла? — спросил Ширавия.
— Я влюбилась в твою красоту, — ответила девушке.
— О девушка! — сказал Ширавия. — Ступай отсюда той же дорогой, что пришла сюда! Уходи отсюда. Я отведал соли у твоего отца, а соль — это не дерьмо[16]!
— Клянусь богом, которому нет равных, — сказала девушка, — пока ты не удовлетворишь того желания, что у меня в сердце, я никуда не уйду!
А он опять ей говорит:
— Девушка, ступай, откуда пришла! Иди своей дорогой.
И все это он говорил так громко, что везир Худжанд проснулся; услышал, о чем говорят, вошел в покои, смотрит — да ведь это его дочь! Подумал: «Ну что ж, молоко овцы для того и есть, чтоб его ягненок пил! Отдам я свою дочь за этого юношу». Ну и обручил свою дочь с юношей-дервишем, отдал Гунчу ему в жены.
А наутро пришел к царю и говорит:
— Это обыкновенный сын дервиша, и ничего больше!
Прошло некоторое время, и однажды везир Йаманд снова говорит царю:
— О царь! Я предвижу, что из-за этого юноши Йемен постигнет несчастье!
— Ну что же мне делать? — говорит царь.
Тогда везир Йаманд говорит:
— Ты мне не веришь? Ну хорошо. Давай возьмем с собой мальчика и пойдем на базар. Ты сам убедишься в том, что я прав.
— Ладно, — отвечает царь.
А везир Худжанд прослышал, что они отправляются на базар, позвал к себе юношу и говорит:
— Когда вы пойдете на базар, царь с везиром поведут тебя в тот ряд, где продают оружие. Ты смотри не проговорись, мол, «какой хороший меч!», «какой хороший щит!» или «какая хорошая палица!» Смотри не скажи так! А увидишь где-нибудь головную повязку или чашу для подаяния, или дервишеский топорик, скажи: «Какая хорошая повязка! Какая хорошая чаша! Какой хороший топорик!». Ведь это все — вещи для дервишей, вот их и проси купить тебе.
И вот царь, везир Йаманд, везир Худжанд и мальчик-дервиш пришли на базар. Прогуливались они по базару и наконец пришли в оружейный ряд — там висят щиты, мечи и всякое оружие.