Володя подошел к ней сзади и обнял за плечи.
- О чем задумалась, птица небесная?
- Так, ни о чем. Скорее бы разобраться с ним и уехать в Москву.
- Разберемся...
- Еще выкинет что-нибудь. Никогда не знаешь, чего от него ожидать.
- А что он может выкинуть?
- Не знаю... Вдруг расскажет, что вас двое, с него хватит.
- Это совершенно исключено. Дмитрий Александрович об этом в свое время позаботился. У него выработан специальный поведенческий рефлекс, запрещающий какие бы то ни было действия, которые ведут к раскрытию тайны.
- Отдал бы только книги, больше мне ничего не надо, - вздохнула Лидочка.
- Не отдаст - сами возьмем.
- А вдруг он замок на двери сменил?
- Сломаем замок к чертовой матери, - засмеялся Володя.
- Какой ты храбрый! - покосилась на него Лидочка...
После завтрака Лидочка уехала в город, а Володя остался в квартире. Решили, что без особой необходимости в городе ему лучше не появляться.
К великой радости Лидочки, на работе все устроилось самым лучшим образом. Заведующая безропотно подписала заявление об увольнении, не потребовав положенной по закону отработки. Видно, у нее была подходящая кандидатура на Лидочкино место. Договорились только, что завтра Лидочка выступит перед сотрудницами с сообщением о семинаре, а во вторник после выходного представит письменный отчет о командировке.
Выйдя из библиотеки, Лидочка зашла в телефонную будку. Нужно было позвонить Владимиру Сергеевичу, сказать ему, что приехала, и попробовать договориться по-доброму. С минуту она стояла перед телефонным аппаратом, набираясь духу. Вот так всегда - как серьезный разговор с мужем, так ее всю трясет. Ну что она его боится!
Лидочка сунула в щель монетку и решительно сняла трубку.
...Словно заговорил телефонный робот, произнося знакомую формулировку: - Главный инженер Колесников слушает.
- Здравствуй, это я, - сказала Лидочка. - Я приехала.
- Здравствуй, Лидия. Рад, что ты одумалась.
- Ничего я не одумалась, - сказала Лидочка. - Я приехала, чтобы забрать книги.
Владимир Сергеевич секунду-другую молчал, переваривал сообщение, потом заговорил в обычной своей манере, не повышая голоса и не раздражаясь: - Ты ведешь себя необдуманно и глупо, Лидия. Этот легкомысленный человек сбил тебя с истинного пути.
- Никто меня не сбивал с истинного пути. Я сама не маленькая, терпеливо возразила Лидочка.
- Подумай, кто я и кто он? Какой-то жалкий дворник.
- Озеленитель, - поправила его Лидочка.
- Не имеет принципиального значения. Разве можно нас сравнивать? Я выпускаю нужную государству продукцию, приношу доход в миллионы рублей, а он сажает цветочки. Хорошенькое занятие!
- Он озеленяет целый район, - сердясь, заговорила Лидочка. - Его работа приносит людям здоровье и радость. Это гораздо важнее твоих бездушных железок!
- Лидия, я не узнаю тебя. Откуда этот дерзкий тон? Ты возбуждена и не отдаешь отчета в собственных словах. Приезжай домой, мы здесь обстоятельно побеседуем, и ты поймешь, что была не права.
- Я не хочу ни о чем беседовать. Мне нужно взять свои книги. Книги, надеюсь, ты мне отдашь?
Снова молчание.
- Книги я отдать тебе не могу.
- Как "не могу"! Это тетины книги. Ты к ним не имеешь никакого отношения, да они и не нужны тебе.
- Имущество супругов по закону считается общим, - хладнокровно возразил Владимир Сергеевич.- Ты доставляешь мне большие неприятности, уходя к нему, следовательно, я имею моральное право воздействовать на тебя с помощью...
- Боже, какой... дурак, - не выдержав, вспылила Лидочка, прикрыла рукой трубку, да поздно.
- Можешь оскорблять меня как угодно, но книг ты не получишь. Возвращайся домой, если действительно ценишь свои книги.
На глазах у Лидочки выступили слезы. Она хотела сказать еще что-нибудь резкое, но сдержалась и повесила трубку.
...Лидочка ехала назад в мрачном настроении. Было ужасно жалко книг. Академическое издание Пушкина, Гоголь, Толстой, Достоевский, Андерсен... целая библиотека! Хоть впору возвращайся к нему. В квартиру, конечно, не попасть - наверняка сменил замок на двери, иначе какой смысл в его согласии или несогласии? Ну что теперь делать? Неужели действительно на время вернуться? Нет, нет... это невозможно... жить с человеком... с существом, о котором знаешь такое, даже неделю... нет!
Лидочка хмуро смотрела в окно троллейбуса на пробегавшую мимо улицу. По улице шли люди. Мальчишка, разбежавшись, заскользил было по ледяной дорожке, да споткнулся и побежал: отсырела дорожка. Из ворот дома вышла женщина, толкая детскую двухместную коляску. Двойняшки... только настоящие. Интересно, растут ли гомункулусы? Может быть, и нет, если не стареют.
Надо спросить Володю... .
Володя довольно спокойно отнесся к сообщению Лндочкн. Успокоил, сказав, что если не сейчас, то через месяц, через полгода, но книги они заберут. В конце концов, Гончаров сам с ним поговорит. Но сначала надо сходить к нему домой в его отсутствие. Если он не сменил замок, то стесняться нечего - упакуют книги и отвезут на вокзал на попутной машине и все дела. Можно даже на всякий случай мешки купить, в мешках проще везти.
На том и порешили...
В воскрсенье утром Лидочка поехала в библиотеку и пробыла там до обеда - выступила с докладом о семинаре и передала числившийся за ней отдел новенькой - белокурой симпатичной девушке, недавно закончившей библиотечный техникум. После обеда они встретились с Володей у вокзала и пошли через тоннель на старое кладбище.
...Старинная каменная арка, венчающая вход, бабуськи с ядовито-яркими бумажными цветами, разложившие свой товар на деревянных ящиках, въезжая аллея с рядами деревянных старых домиков по обеим сторонам, а дальше живописное столпотворение: могилы, изгороди, памятники, кресты и деревья, деревья... Ничего не видно за деревьями.
...Постояли перед могилой Лидочкиных родителей. Лидочка почистила тряпкой скромный каменный памятник, смахнула снег с бугорка и положила букетик живых гвоздик, купленных в киоске на вокзале.
- Это тебе всего четыре года было? - сказал Володя, прочтя дату на памятнике.
- Да... Я их почти не помню. Помню только, как тетя Вера привела меня к себе и сказала, что мама с папой уехали далеко-далеко и не скоро вернутся и теперь я буду жить у нее. Сначала ждала, а потом привязалась к тете и не заметила, как отвыкла. Вот когда тетя умерла, мне было очень плохо...
- А я смерть Юры тяжело переживал. Ты не представляешь, что это был за человек! Я по сравнению с ним грубиян неотесанный.
- Ну какой же ты грубиян!
- Нет, правда! У меня из-за этого и к двойнику отвращение появилось. Понимал, что глупо, несправедливо, но не мог спокойно его видеть. Пока молчит, все кажется, что передо мной Юра, а как заговорит - тошно становится.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});