Читать интересную книгу Конец и вновь начало - Лев Гумилев

Модэ, получив престол, разгромил восточных соседей, которых китайцы называли «дун-ху», отвоевал у китайцев Ордос, оттеснил согдийцев на запад и покорил саянских динлинов и кыпчаков. Так создалась могучая держава Хунну, население которой достигло 300 тысяч человек.

Тем временем в Китае продолжалась истребительная гражданская война. Если объединение Срединной равнины победоносным, полуварварским царством Цинь унесло две трети населения побежденных царств, а угнетение покоренных неизвестно сколько, то восстание всей страны против циньских захватчиков завершило демографический спад.

Циньские воины закапывали пленных живыми. Так же поступали с ними повстанцы, пока крестьянский вождь Лю Бан не покончил со всеми соперниками и не провозгласил начало империи Хань в 202 г. до н. э.

Население и военные силы Китая, даже после потерь в гражданской войне, превосходили силы хуннов. Однако в 200 г. до н. э. Модэ победил Лю Бана, основателя династии Хань, и заставил его заключить «договор мира и родства», т. е. мир без аннексии, но с контрибуцией. Этот договор состоял в том, что китайский двор выдавал за варварского князя царевну и ежегодно посылал ему подарки, т. е. замаскированную дань.

Но не только венценосцы, а и все хуннские воины стремились подарить своим женам шелковые халаты, просо для печенья, белый рис и другие китайские лакомства. Система постоянных набегов не оправдывала себя: тяжеловато и рискованно. Гораздо легче было наладить пограничную меновую торговлю, от которой выигрывали и хунны, и китайское население. Но при этом проигрывало ханьское правительство, так как доходы от внешней торговли не попадали в казну. Поэтому империя Хань запретила прямой обмен на границе.

В ответ на это хуннские шаньюй, преемники Модэ ответили набегами и потребовали продажи им китайских товаров по демпинговым ценам. Ведь всех богатств Великой степи не хватило бы для эквивалентного обмена на ханьских таможнях, так как необходимость получать доход на оплату гражданских и военных чиновников требовала повышения цен.

В аналогичном положении оказались кочевые тибетцы области Амдо и малые юечжи Цайдама. До гражданской войны западную границу охраняли недавние победители — горцы западного Шэнь-си — циньцы. Этот сверхвоинственный этнос сложился из шанских аристократов, высланных за границу ванами (царями) Чжоу и перемешавшихся с голубоглазыми и рыжеволосыми жунами, древнейшими обитателями Дальнего Востока. Но поражения от повстанцев унесли большую часть некогда непобедимого войска, и западная граница империи Хань осталась неукрепленной.

Мало помогла обороне и Великая китайская стена, ибо стены без воинов не препона врагу. Для того чтобы расставить по всем башням достаточные гарнизоны и снабжать их провиантом, даже в то время, когда они просто сторожат стену, не хватило бы ни людей, ни продуктов всего Китая. Поэтому стена, сооруженная Цинь Ши-хуаном, спокойно разрушалась, а ханьское правительство перешло к маневренной войне в степи, совершая набеги на хуннские кочевья, еще более губительные, чем те, которые переносили китайские крестьяне от хуннов и тибетцев.

Почему так? Ведь во II–I вв. до н. э. в Китае бурно шли процессы восстановления хозяйства, культуры, народонаселения. К рубежу нашей эры численность китайцев достигла почти 60 миллионов человек. А хуннов по-прежнему было около 300 тысяч, и казалось, что силы Хунну и империи Хань несоизмеримы. Так думали сами правители Китая и их советники, но они ошиблись. Сравнительная сила держав древности измеряется не только человеческим поголовьем, но и фазой этногенеза или возрастом этноса. В Китае бытовала инерционная фаза, преобладание трудолюбивого, но отнюдь не предприимчивого обывателя, ибо процесс этногенеза в Китае начался в IX в. до н. э. Поэтому армию там вынуждены были комплектовать из преступников, называвшихся «молодыми негодяями», и пограничных племен, для коих Китай был угнетателем. И хотя в Китае были прекрасные полководцы, боеспособность армии была невелика.

Хунны находились в фазе этнического становления и пассионарного подъема. Понятия «войско» и «народ» у них совпадали. Поэтому с 202 до 57 г. до н. э. малочисленные, но героические хунны сдерживали ханьскую агрессию. И только ловкость китайских дипломатов, сумевших поднять против Хунну окрестные племена и вызвать в среде самих хуннов междоусобную войну, позволила империи Хань счесть хуннов покоренными и включенными в состав империи.

Однако это подчинение было, скорее, формальным. Часть хуннов откочевала на запад, в долину реки Талас и вступила в союз с парфянами. Те прислали на поддержку хуннам отряд римских военнопленных, и в 36 г. до н. э. произошла встреча римлян с китайцами. Римляне пошли в атаку сомкнутым строем, «черепахой», прикрывшись щитами. Китайцы выставили тугие арбалеты и расстреляли римлян, не потеряв ни одного бойца, после чего взяли крепость и убили всех защитников.

Этот эпизод весьма поучителен. Если китайцы I в. до н. э. были сильнее римлян, но слабее хуннов, против которых использовали численный перевес, то законно сделать вывод о том, что энергетический импульс молодого этноса уравнивает численность и организацию этносов старых, т. е. успевших создать свою цивилизацию, где бы это ни случилось: в Риме, в Англии, Аравии или на острове Пасхи. Закономерность, общая для всех.

И действительно, как только Китай перешел от деликатного обращения с хуннами к попытке вмешаться в их внутренние дела, на что посягнул узурпатор Ван Ман в 9 г. н. э., хунны восстали, отложились от Китая и помогли китайским крестьянам — «краснобровым» сбросить и убить узурпатора в 25 г. Эта авантюра стоила Китаю 70 % жителей, но к 157 г. численность населения восстановилась до 56 миллионов человек. Но это были уже не те люди.

В конце II в. очередное крестьянское восстание — «желтых повязок» погубило династию Хань и древнекитайскую цивилизацию. Фаза инерции этногенеза сменилась фазой обскурации.[50] В III в. население Китая упало до 7–8 миллионов человек. И это были уже не мужественные, работящие крестьяне, а усталые и деморализованные люди, неспособные защитить себя от пришлых племен: хуннов, тангутов и сяньбийцев. Ханьская агрессия на запад не состоялась. И в этом заслуга хуннов перед человечеством.

Дальше, в I–II вв. последовал разгром державы Хунну, но не китайскими войсками империи Хань, а степными, лесными и горными соседями хуннов, не сумевшими установить с ними дружеских отношений.

Севернее державы Хунну, в Минусинской котловине, лежала страна динлинов. Хунны подчинили ее, и на месте «татарской» культуры возникла «таштыкская», в которой монголоидный элемент увеличился, видимо, вследствие контакта с хуннами. В 85 г. динлины восстали и участвовали в разгроме хуннов вместе с сянь6и и Китаем. Разбиты сяньбийцами в 157 г.

Сяньби — древние монголы, родились как этнос вместе с хуннами, от одного «толчка». Но они отстали в развитии, и потому, когда у хуннов наступила акматическая фаза, сяньбийцы были еще в фазе подъема. Поэтому им удалось одержать победу над хуннами в 91 г., а в 155–181 гг. талантливый вождь Таншихай подчинил себе территорию современной Монголии и разгромил в 177 г. три китайские армии, пытавшиеся вторгнуться в Великую степь. После его смерти сяньбийская держава распалась. Как видно, у сяньбийцев тоже наступил пассионарный перегрев.

В отличие от патриархально-родового строя Хунну, Таншихай создал подлинную военную демократию, т. е. превратил народ в войско. Именно это помогло ему одержать победы, но потом обеспечило быстрый распад державы. Ведь воины чтут только личность вождя, а для того чтобы охранять социальную систему, нужна еще и традиция. Вот почему побежденные и расколотые на три державы хунны пережили своих победителей. До V в. хунны были мощны и в Азии и в Европе, пока процесс этногенеза не привел их к естественному концу.[51]

ТАНСКИЙ (ТАБГАЧСКИЙ) ВАРИАНТ

К III в. н. э. закончился древнекитайский виток этногенеза, а природное бедствие — вековая засуха — вытеснило хуннов из степи на берега Хуанхэ. Слишком тесный контакт с китайцами не пошел на пользу ни тем, ни другим. От войн, от голода и разрухи население Северного Китая сократилось на 80 %. Но в VI в. ось пассионарного толчка прошла через Северный Китай.

Интересующий нас период совпал с VI в., когда жители Срединной равнины слова «Китай» не знали. Часть их была помесью обитателей долины Хуанхэ с пришлыми табгачами. Другая часть — их злейшие враги — были аборигенами.

Ныне мы их называем китайцами, но это часто возникающая филологическая ошибка — перенос названия с одного предмета на другой. Название «Китай» относилось к небольшому племени в Западной Маньчжурии, а древнерусские географы распространили это название на жителей Срединной равнины и даже на обитателей тропических джунглей за рекой Янцзы.