— Ну, приятель, — Колин хлопнул его по плечу, — привыкай. Ты теперь в княжестве. Если хочешь жить нормально — учись тоже кланяться. Без этого никак, у нас не республика.
После окрика сержанта мы дружной толпой отправились заселяться. На мой взгляд, дом был вполне ничего. Нас расселили в трехкомнатных квартирах — по два человека в комнате. Мне наша квартира напомнила ту, в которой я жил в этом мире у тети. Воспоминания не самые приятные.
— Это общежитие для обслуживающего персонала, — поведал нам Колин после того, как мы устроились, — в пригороде много горячих источников, и зимой сюда съезжаются со всего княжества. Ну, и персонал тоже. Ему же надо где-то жить? А летом все пустеет. Народ подается на море или озера. В Атне летом скучно и пустынно… было.
— Ладно, — прервал его красноречие Горт, — вещи бросили, пора расходиться. Мне еще до дома добираться почти час. И вообще, могли бы выплатить часть денег.
— Что, совсем плохо? — поинтересовался Колин.
— А ты как думаешь? — огрызнулся Горт, — у меня жена дома устроила детский садик, присматривает за детьми. Своих трое, да еще и чужих человек пять носится целыми днями по дому. Еще и меня загребли, — он раздраженно дернул плечом, — не привык я жить впроголодь. Наше село славилось виноделием. Мы хорошо жили.
— Ничего, вот вернемся с победой, может, и выплатят премиальные. Да и жизнь наладится, — оптимистично произнес молодой маг, — отправишься обратно, будешь снова вино делать.
— Если вернемся, — мрачно заметил Горт.
Мы подошли к выходу и, попрощавшись с ребятами и сержантом, что дежурил на входе и следил за порядком, я отправился побродить по городу.
Город за эти пару недель очень сильно переменился. На улицах было много людей. Все спешили по своим делам. Проходящие мимо маги, заметив мои нашивки, приветливо кивали. Девушки улыбались. Я расслабился и просто шел, наслаждаясь жизнью. Даже хмурая погода не мешала мне получать удовольствие от прогулки. Вспомнил старые времена, когда нас отпускали в увольнительную, и даже просто оказаться в городе, в окружении простых людей, считалось за счастье.
Бесцельно пробродив пару часов, зашел перекусить в таверну. Там же прикупил бутылочку вина и немного сладостей. Все-таки, приходить в гости с пустыми руками — это неправильно. Немного поплутав, мне удалось найти дом, в котором жила Рима.
Постучав, зашел внутрь. Яна сидела за столом и что-то плела из веревочек. Увидев меня, она радостно бросилась мне на шею:
— Мама, дядя Рост пришел!
— Вижу, — Рима строго посмотрела на дочку, та отцепилась от меня и вернулась за стол. Выгрузив подарки, я сел рядом с ней. Яна без умолку рассказывала, как ей нравится в городе. Что у нее появились друзья и подружки, и она с ними носится по улицам. Рима же отправилась готовить ужин.
За окном было темно, Яна легла спать, а мы с Римой засиделись за бутылочкой вина.
— Меня отдали замуж, когда мне было шестнадцать лет, — рассказывала она о своей жизни, — мой отец договорился с отцом мужа. Я его первый раз увидела на свадьбе. Первый год было тяжело, — она грустно вздохнула и продолжила, — потом стало еще хуже. Мой отец поссорился с Ривазом. Не знаю, что у них там произошло. В результате Риваз перестал со мной разговаривать и постоянно старался как-нибудь задеть. Дошло до того, что за меня вступился его сын. Хотя нас воспитывают так, что спорить со старшими — неправильно. Но он вступился за меня, и как-то так вышло, что все у нас с мужем наладилось. Через год я родила Яну, а Риваз, хоть меня по-прежнему игнорировал, к внучке прикипел, — она замолчала и посмотрела на пустую бутылку.
— Может, сходить еще купить? — поинтересовался я.
— Нет, не стоит, — покачала она головой, — тебе правда интересно?
— Да, — тепло произнес я, понимая, что Риме просто необходимо выговориться.
— Жизнь у нас в горах тяжелая. Работы много. По дому, по хозяйству… но, тем не менее, мне было хорошо. Последние несколько лет Риваз переменился. Его донимали боли в спине, он частенько на меня прикрикивал. Но я понимала, что это просто старость, с которой он никак не может смириться. Хотя теперь думаю, что зря терпела все его слова. Но воспитание… нельзя грубить старшим.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Понимаю, — поддержал ее я.
— А потом началась война. Правильно тут в княжестве говорят — расслабились мы. Не были готовы. Может, стоило объединиться и выставить заслон. А мы так и сидели по селам.
— Не знаю, — я покачал головой, — сейчас хорошо рассуждать, но я считаю, что не стоит теперь изводить себя. А вот можно было так, а вот можно было бы по- другому… Есть такая поговорка: «Снявши голову, по волосам не плачут». Все, что произошло, уже произошло, и ты не сможешь ничего изменить. Не стоит жить прошлым. Думай о будущем. О себе, о дочке.
— Спасибо, — она тепло погладила меня по руке, — ты совсем другой. У нас так не говорят. Максимум — сказали бы, что мы дураки, и надо было сражаться. Ты говоришь правильные вещи, и мне становится легче.
— Не за что. Просто ты много чего мне рассказала, и у меня сложилось впечатление — ты решила, что для тебя жизнь закончилась. Но это не так. Рима, ты же еще достаточно молода. Ты можешь полюбить, создать семью. Я не знаю, вроде, и деньги у тебя есть. Поживи для себя. Купи хороших платьев себе и дочке, сходите в театр, поешьте в ресторанах. Попробуй получить от жизни то, чего ты была лишена. Не ставь на себе крест, уверен, тебе понравится жизнь в городе.
— Это трудно. Я понимаю, что ты пытаешься мне сказать, но я так не привыкла. Всю жизнь жила для мужа и дочки, а теперь осталась совсем одна.
— Ты не одна, ты с Яной!
— Прости, ты прав. Это все вино. Я расслабилась и размякла. Постараюсь взять себя в руки, — она вытерла тыльной стороной ладони слезы и улыбнулась, — спасибо!
Утром за завтраком Яна сидела, будто на иголках, все порывалась вскочить.
— А у меня для тебя подарок! — не вытерпела она. Рима грозно глянула на нее и девочка, замолчав, стала ускоренно поедать завтрак.
Как только все доели, я поинтересовался:
— Что за подарок?
Яна вскочила и выбежала в другую комнату. Буквально через мгновение она вернулась, неся в руках какую-то тряпицу:
— Вот! Я вышила тебе пояс. Меня в селе одна бабка научила. Тут защитные руны. С ними ты можешь лучше ощущать обстановку вокруг тебя. Я все это время его вышивала, — она протянула мне пояс.
Переключившись на магическое зрение, я внимательно его осмотрел. На нем было вышито пять рун. Благодаря памяти Риваза, я знал их значение. Одна руна — защитная, одна — целебная, далее руна, улучшающая слух, руна, улучшающая зрение, и руна, улучшающая обоняние. Они переплетались в странный узор и, если не знать, что он состоит из рун, трудно было бы догадаться о его значении. К моему удивлению, пояс был даже слегка напитан магией.
— Здорово! Спасибо тебе большое, — я обнял Яну и чмокнул ее в макушку, — очень красивая и полезная вещь.
— Он здесь не очень хорошо работает, но если ты будешь в горах, он точно тебе поможет! — уверенно произнесла она.
Поднявшись, снял старый пояс и повязал на себя подарок Яны.
— Еще раз спасибо, красавица! Не ожидал от тебя такого подарка. С такими умениями вы точно не пропадете! — Яна зарделась и встала рядом с мамой, как бы спрятавшись от меня, — пойду собираться, — известил я и отправился в комнату за своими вещами.
Сборы были недолгими: я взял с собой плащ с капюшоном, немного подумав, убрал в мешок пять накопителей. Вряд ли лейтенант решится еще раз ограбить меня. Пара смен чистого белья, спальник и, собственно, все. Думаю, армия нас всем полезным должна обеспечить.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Прощаясь, Яна обняла меня, а потом, заплакав, убежала в свою комнату.
— Ты вернешься? — глядя мне в глаза, тихо спросила Рима.
— Не знаю, — честно ответил я, — если через полгода не вернусь, в моих вещах — три накопителя. Продай их, это будет моим подарком для вас.
— Возвращайся, — Рима обняла меня за шею и нежно поцеловала. Затем отстранилась и внимательно посмотрела мне в глаза, — мы будем ждать тебя.