Главным членом этой делегации, если не считать генерала Франсиса, был, разумеется, непосредственный представитель эскорта Фиделя, в данном случае ваш покорный слуга. Потому что – напомню – нет более важного дела, чем безопасность Верховного Команданте. Вместе с моим коллегой из технического отдела, я уделял особое внимание выявлению скрытых микрофонов. За время службы я выявил их два: один в оконной раме гостиничного номера Фиделя в Мадриде; другой – в подвесном потолке резиденции кубинского посла в Хараре, в Зимбабве. Последняя деталь: в странах, куда планируется визит Команданте, передовой группе, разумеется, оказывают полную поддержку сотрудники кубинской разведки, работающие в посольстве под дипломатическим прикрытием.
Надо полагать, что Фидель всегда был доволен моей работой, поскольку, встречая его у трапа самолета, я не раз слышал:
– A, Санчес! Ты здесь? Значит, все в порядке. Скажи мне, Санчес, какие у тебя предложения?
Тогда я делал ему доклад о сложившейся обстановке, о вопросах размещения, безопасности, о передвижениях. Иной раз я давал ему совет не входить в толпу в тот или иной момент официального визита, поскольку нашей разведке стало известно, что его лжесторонники намерены привлечь его к себе криками Viva Fidel! (Фидель особо чувствителен к подобного рода возгласам), но их подлинная цель – нанести ему оскорбление, когда он окажется рядом. По правилам, как только он сходил с трапа самолета, я докладывал ему свои предложения относительно его размещения. Но обычно он доверял мне решать это за него.
В «семье» эскорта моя карьера успешно шла вверх. В 1979-м я был лейтенантом, в 1983-м стал капитаном, в 1987-м майором и в 1991-м подполковником. И я уверен в одном: я всегда хорошо делал свою работу. В 1986 году дивизионный генерал Умберто Франсис Прадо, начальник Главного управления охраны и один из наиболее влиятельных кубинских руководителей, поручил мне изложить в письменной форме мое видение того, какой должна быть ближняя охрана главы государства. Моя записка так ему понравилась, что он, прочитав ее, попросил меня выступить с докладом перед штабом Главного управления охраны, то есть перед начальниками эскортов всех кубинских руководителей.
Фидель не раз награждал меня за службу медалями. Так, например, после нашего возвращения из Бразилии, куда в январе 1990 года Фидель летал на церемонию вступления в должность президента Фернанду Коллора ди Меллу, я был награжден за образцовое выполнение служебных обязанностей во время поездки в эту страну. В ноябре 1992 года я победил в национальных состязаниях по стрельбе из боевого пистолета с дистанции двадцать пять метров, установив абсолютный рекорд: 183 очка из 200. За это я был удостоен почетного звания «Лучший стрелок», которого до меня не получал ни один кубинский военнослужащий. Я был далек от мысли о том, что всего через два года меня бросят в тюрьму как самого обыкновенного уголовника. Но не будем забегать вперед…
* * *
Я уже рассказывал, что мои обязанности первого телохранителя продолжались и под водой, во время подводных охот у Кайо-Пьедра, где мне доводилось защищать Фиделя от мурен, акул и барракуд. Но самой главной моей обязанностью была обязанность, далекая от спорта и физических упражнений: ведение ежедневника. В тетрадку карманного формата (13 × 18 сантиметров) в серой обложке я должен был заносить все, что делал Фидель в течение дня: время подъема, меню завтрака (и всех других трапез), время выезда во Дворец революции и время прибытия на место, маршрут следования президентского кортежа по Гаване, фамилии лиц, удостоенных приема у главы государства, продолжительность аудиенции, а также затронутые темы.
Звонил ли он хозяину Кремля Михаилу Горбачеву, разговаривал ли с министром внутренних дел Хосе Абрантесом или навещал своего друга Габо (Габриэля Гарсию Маркеса) в его гаванском доме, требовалось излагать краткое содержание бесед. Эта работа писца считалась священнодействием. Порой речь шла о самых мелких деталях. Например, на Кайо-Пьедра я должен был в точности указывать количество рыб, пойманных хозяином здешних мест: десять лангуст, четыре окуня, три групера и т. д. Также я должен был записывать название, страну производства и год выпуска вина всякий раз, когда Фидель откупоривал бутылку.
Когда у меня был выходной и я не ходил на службу, то все записи вел на отдельных листах мой коллега, старший группы номер два. На следующий день я должен был собрать всю информацию, зафиксированную им, и перенести ее в ежедневник. С 1977 по 1994 год я день за днем вел записи в пресловутой серой тетради. Это позволило мне во всех деталях – в буквальном смысле по часам! – изучить жизнь Фиделя Кастро.
Когда все страницы тетради оказывались исписанными, ее перевязывали как подарок, запечатывали восковой печатью и отправляли в архивный отдел Дворца революции, где ей предстояло храниться для потомства вместе с сотнями других тетрадей того же формата. Полная история жизни Команданте занимает много метров полок в специальном помещении президентского дворца в Гаване. Там же лежат и все аудиозаписи, сделанные по просьбе Фиделя (но без ведома его собеседников), который по возможности старается фиксировать на магнитную ленту все важные разговоры. Запись производится при помощи высокоточной звукозаписывающей аппаратуры, установленной в его кабинете, или на миникассеты, которые мы, его эскорт, всегда брали с собой во время поездок. Будучи человеком осторожным, Фидель отдал распоряжение на случай, если коммунистический режим на Кубе все-таки однажды рухнет: эти архивы необходимо уничтожить в первую очередь.
* * *
Если эскорт являлся единственной «настоящей» семьей Фиделя, то должен признаться, что также и он был моей настоящей семьей. Всецело преданный революции, я уделял своим близким очень мало времени. Надо сказать, что у меня была прекрасная работа: приключения, путешествия, разведка, контрразведка, и все это в самом центре власти; короче, налицо все элементы увлекательного остросюжетного фильма. Дополнительный плюс: я приобрел некоторую известность. Поскольку всегда появлялся на фотографиях и кинокадрах сзади Лидера максимо, я стал знаменитостью в своем квартале. Помню, в те времена, когда мы еще не переехали в отдельную квартиру, а жили у моей матери, смазливые соседки старались под любым предлогом заглянуть к нам – предпочтительнее в отсутствие моей жены, – чтобы убедиться, нет ли меня случайно дома… Но пусть моя обожаемая экс-супруга не волнуется: революция и служба не оставляли времени для любовных интрижек.
Меня часто спрашивали: не стал ли Фидель Кастро для меня вторым отцом? И всякий раз я отвечал, что нет, он был для меня много большим! Для меня он был богом. Я жадно ловил каждое его слово, верил всему, что он говорил, следовал за ним повсюду и готов был умереть за него. Было время, когда самым горячим моим желанием было пасть в бою, защищая его жизнь. Я непоколебимо верил в благородные идеалы Кубинской революции и мог на память рассказать весь антиимпериалистический катехизис того времени, не слишком вдумываясь в смысл слов. Мои глаза открылись много позже, а в тот момент я был поглощен своей службой и очарован Фиделем, чтобы иметь хоть сколько-нибудь критический взгляд на действительность.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});