барьера. По куполу тут же побежали тонкие огоньки бледного-розового пламени, через миг впитавшиеся и исчезнувшие без следа — и прочность магической конструкции возросла на порядок.
А этот старик не промах. Основная специализация — артефактор, при себе целый арсенал магических инструментов на все случаи жизни, плюс личный пространственный карман… Такие, как он одни из самых неприятных противников, что могут только попасться — эти запасливые хомяки, таскающие всё свое с собой, в любой момент могли вытащить какой-нибудь туз из своих широких рукавов, при виде которого приходилось уносить ноги.
— Что ж, Аристарх Николаевич, начнем? — предложил мой соперник. — Как старший по возрасту и магическому рангу, уступаю вам право первого удара…
Перекидываться любезностями и обмениваться напыщенными фразами я не собирался — и потому мой удар обрушился на Шуйского раньше, чем тот успел договорить своё предложение.
Распахнулись желтые крылья, ударил во все стороны ореол фиолетовых молний, зазмеились, рассыпая искры и злобно шипя, разряды электричества относительно нормального для этого явления синего цвета по Мечу Простолюдина… И в каждом упомянутом элементе моих природных сил перекатывались сполохи и разряды золотого цвета — четвёртая из семи моих молний не имела прямого применения. Золотые разряды сами по себе не могли послужить ни путными средством атаки, ни сколь-либо толковой защитой — но от них это и не требовалось. Ибо они обладали иным, куда более ценным свойством…
Если желтые молнии повышали скорость плетения чар и в целом добавляли мне подвижности и быстроты, то золотые усиливали основные свойства той магии, в которую я их вплетал. Фиолетовые с золотыми отсветами разряды куда лучше разрушали враждебные чары и нематериальных тварей, синие становились значительно разрушительнее, и даже смесь золотого с желтым усиливала друг друга — ускоряла и повышала эффективность друг друга.
Иначе говоря, каждое моё заклятие с применением этой новой грани моей врожденной силы становилось эффективнее примерно на четверть — и это сейчас, пока я ещё как следует не освоил её. В будущем усиление может доходить и до пятидесяти процентов…
У любых чар есть предел насыщения маной, обуславливающий их потолок эффективности. Я же золотыми разрядами попросту раздвигал эти рамки, что давало мне колоссальное преимущество в любой ситуации, особенно в боях. И Удар Грома и Молнии, что пошёл сейчас в ход, был почти на треть мощнее того, что я мог бы использовать будь я обычным Младшим Магистром…
Моя атака была хороша. Нет, серьёзно, без ложной скромности — быстро, мощно, безо всяких колебаний и сомнений по поводу того, что я напал неожиданно или даже подло… Вот только внезапной для моего врага эта атака не стала.
Пламя и воздух переплелись, образуя пятиугольный щит пять на пять метров перед Шуйским — и Меч Простолюдина со всего размаха угодил в это препятствие. Сорвались вперед в диком, разрушительном порыве синие молнии с моего клинка, стремясь сокрушить, смять неожиданную преграду и добраться до укрывшегося за ней чародея… Однако ни разу ещё не подводивший меня в нынешней жизни прием впервые оказался бессилен.
Огонь, как и раздувающий его воздух, имели магическую природу. Потоки ветра, ударившие в мою сторону при столкновении меча и щита, накинулись, давя и сминая окружающие меня фиолетово-золотые разряды — и предназначенные для разрушения чужих чар разряды чародейского электричества оказались отброшены и смяты. В последний момент, когда колдовские порывы воздуха почти разрушили моё поле антимагии, я успел изрядно напрячься и удержать его, уплотнив вокруг себя и насытив дополнительной силой.
А вот сине-золотые разряды, столкнувшись с потоками магического огня — не бывает у нормального пламени на самых кончиках снежно-белого покрытия поверх основной массы пламени, сохранявшей обыкновенный рыжий цвет. Пламя смяло и пожрало мои чары, и прежде чем ветер и пламя вновь объединились, что бы поставить точку в нашей схватке, я рванул в сторону, уходя с траектории удара.
— Ловко, — признал я, замерев в отдалении.
Защита, мгновенно перетекшая в контратаку и готовая в любой момент вновь обернуться могучим щитом… Вот он, уровень высшей аристократии, чьи предки тысячи лет собирали, сохраняли и приумножали секреты магии, составляя максимально эффективные сочетания чар и заклятий, оттачивавших своё родовое искусство поколениями…
Вокруг моего оппонента закружились ветер и пламя, мигом образуя высокий и мощный Доспех Стихии. А в следующий миг на меня накатила мощная аура — Территория! Он, на шестом ранге, способен сформировать свою Территорию — пространство, в котором его чары обретали большую мощь, одновременно с этим ослабляя магию противников! Обычно подобном могут похвастать лишь Архимаги… Причем далеко не все Архимаги!
Четыре руки, в двух из которых были клинки из кипящей магмы, а паре же других — хлысты из скрученного тугими жгутами, бешено свистящего воздуха, пришли в движение. Каждое орудие в руках врага было способно отправить целый батальон солдат вместе с магами-офицерами к праотцам одним ударом — ведь Доспех врага фактически сжимал в конечностях по одному заклятию шестого ранга!
Придется рисковать. Очень, очень рисковать, и если что-то пойдет не так, то мне придется минимум на месяц забыть о том, что бы колдовать. Но выхода не было — и я вскинул вверх клинок, направив его острием на врага. Не обращая внимания на вспыхнувшие жуткой болью каналы энергии, на собственную ауру, по которой словно прошлись наждачкой, и острую вспышку мигрени от возмущенного бесцеремонным обращением источника маны, я прибег к одну из личных заклятий.
К сожалению, у меня не было времени на то, что бы как следует его отработать по достижении пятого ранга — это умение было не из тех, которое было достаточно помнить, что бы суметь его легко повторить. Четыре разноцветных сгустка молний смешались на кончике моего клинка и словно бы растворились…
— Бей, Облако Небесного Гнева, — шепнул я себе под нос. Проговаривать название чар полезно — так проще на них сосредоточиться и не допустить ошибки…
Разряд слепяще-белой молнии возник в воздухе, почти вплотную к верхней части купола — и обрушился вниз, вгрызаясь и охватывая со всех сторон Доспех Стихии Шуйского.
И одновременно с этим меня достиг первый из хлыстов жуткого магического воздуха.
Прокатившись кубарем и ударившись спиной в купол, я едва удержал стон. Защитная пелена амулета выдержала, не позволив чужим чарам меня прикончить, однако удара о твёрдый защитный барьер почему-то не смягчила, и я сплюнул полный глоток крови. Больно, сука…
— Что ж, Аристарх Николаевич, — услышал я искренне изумленный голос своего визави. — Вы воистину сын своего отца… Ничья, сударь. Ваша молния пробила мой Доспех.
Ещё бы… Я в неё половину резерва минимум вбухал!
Глава 10
— Итак, мой юный друг, рад наконец тебя приветствовать в своём доме, — с улыбкой пожал мне руку Фёдор Шуйский. — Признаться, ты весьма перетряхнул скучное болото размеренного боярского быта столицы. Череда дуэлей Младших Магистров боярских Родов, в каждой из которых ты сумел выиграть… Надо сказать, я не ожидал, что ты решишь подобным образом заявить о себе. Не опасаешься последствий? Наш юный Наследник буквально исходит бессильной злобой и, говорят, подумывает назначить награду тому, кто сумеет в честной схватке одолеть тебя.
— Пусть назначает, — пожал я плечами. — Мне как раз удалось как следует освоить новую ступень силы благодаря практически непрерывной практике. Что может быть лучше для роста силы и способностей, чем схватки с сильными оппонентами? Кстати, замечу — Роду Шуйских мои победы тоже пошли на пользу, так что не понимаю злости моего дражайшего родственничка.
— Ну да, конечно, — хмыкнул Маг Заклятий. — Само собой не понимаешь… Было бы жаль, если такой перспективный чародей погибнет, не успев достичь расцвета своей силы, так что предупрежу — ты встал на скользкую тропинку, и на тебя уже начинают обращать внимание Глава Рода и приспешники Императора. Не заигрывайся, Аристарх — помни, что случается с теми, кто выходит за рамки дозволенного. У тебя уже был печальный опыт подобного, так не повторяй судьбы Николая.
На это я лишь промолчал. Я и сам понимаю, что дело зашло дальше, чем я планировал — щелчком по носу Владимира Шуйского дело не ограничилось. После моей ничьей со Старшим Магистром прошел месяц, и за это время я успел сойтись в двадцати трех дуэлях