- Молить Позара и Светлобу о даровании благодати быть взятым под их защиту.
- Готов ли ты отвергнуть свои заблуждения?
- Готов!
Пётрнеуклюжеснял с себя всю одежду. Оголятся перед незнакомцами было неловко, но он заставил себя не замечать своей наготы. Глаза дружинников продолжали безучастно смотреть в пустоту перед собой, словно были стеклянными. Как у них так получается? Ворох одежды Пётр решительно бросил в костёр. На мгновение ему стало жаль почти новые сапоги, справленные на совесть известным древгородским кожевником. Но он отмахнулся от этих глупых сожалений. Встал в полный рост лицом к дверям. Кожу приятно грело тепло костра сбоку и солнечный свет сверху. Дружинники убрали копья и тяжёлые двери медленно распахнулись. Хор ищущих пел хвалебный гимн Позару и Светлобе, а также Агуну и Кесе. Поклонившись, Пётр шагнул в хранилище.
После жаркого зноя летнего дня, полумрак хранилища неприятно холодил тело. Кожа покрылась мелкими мурашками. Он спустился по каменным ступеням, и сразу оказался среди знающих. Старшие ученики школы мудрости стояли по правую и левую руку от Петра, образуя для него коридор, ведущий прямо к очагу. С каждой стороны их было по двенадцать. Не привыкшие ещё к тьме глаза, узрели храмовое пламя, зажжённое много тысячелетий назад. Также он заметил, что каждый знающий держит в руках большой кувшин.
Хор ищущих начал петь заклинания, умолявшие древних богов простить вошедшему его былые заблуждения. Он сделал несколько шагов по студёным плитам каменного пола, когда на него хлынул поток жидкого льда - первый знающий выплеснул ему на голову содержимое своего кувшина. Началось очищение. От внезапного холода перехватило дыхание. Ком воды, окатив его тело с шумом разбился о каменный пол. Ухнуло сердце, но Пётр продолжил идти к огню.
Двадцать четыре больших кувшина с ледяной водой омыли его тело, пока младший сын Лесьяра Строгова добрался до храмового очага, где его ждал мудрейший Валентин. От холода Пётр практически не чувствовал кончиков пальцев. В руках мудрейшего оказалсякакой-топродолговатый предмет из которого вырывался столбик яркого пламени. Изгнание Хлада было завершено, теперь нужно было пройти очищение огнём. Словно плетью, Валентин несколько раз хлестнул Петра ярким пламенем. Оно не причинило ожогов его промокшей коже. Наоборот, подарило тепло, благодатью растекшееся по сведённым холодом суставам. Валентин торжественным голосом провозгласил, что заблудшая душа Петра вернулась в объятия Блага.
Получив новую одежду и новые сапоги, Пётр вышел из хранилища под тёплые лучи дневного светила. Горячий ветер окутал его своими волшебными прикосновениями. От воодушевления хотелось прыгать и петь.Наконец-тоон вернулся в лоно древней веры, вновь боги приняли его к себе! Теперь нужно было помочь своей семье обрести Позара и Светлобу. И вернуть всю Рустовесскую землю на правильный путь извечного противостояния Мрозу и Килме.
От торжественных мыслей Петра отвлёк парень, подошедший к юному Строгову и подчёркнуто вежливо поклонившийся.
- Хвала Агуну и Кесе, Вы вновь обрели истинную веру!
- Воистину хвала.
- Вы не узнаёте меня, господин?
Пётр внимательно пригляделся к юноше. Просторная летняя рубаха, зелёный пояс, штаны, лапти. Решительное, с чуть острыми чертами лицо, и добрый с лёгкой хитринкой взгляд. Они точно уже встречались. Но где?
- Ты... - задумчиво протянул Пётр.
- Я Митрофан, воспитанник в Доме мальчиков из храма Благопроявлений, - подсказал юноша. Мы встречались в Древгороде этой зимой. Вы помогли мне выйти за городские ворота, мимо стражи.
- Да... Точно. Да, конечно, я тебя помню. Но как ты здесь оказался? Ведь ты должен был доставить послание к мудрейшему Вейкко.
- Я так и сделал, а он отправил меня сюда. Так что я не видел сражения и гибели Благой рати.
По тому как Митрофан говорит, немного нерешительно переминаясь с ноги на ногу, Пётр понял, что тот имеет к немукакую-топросьбу.
- Скажи, ты что-тохотел от меня?
- Нет, господин... Вернее, да. Да, у меня есть к Вам просьба.
- Какая же?
- Если Вы позволите, то я хочу просить о даровании мне права стать Вашим спутником.
- Хм... - Пётр был рад такому предложению и уже мысленно принял Митрофана в свою "свиту", но для солидности решил потянуть время. - Мне предстоит долгая дорога и большие трудности.
- Я не боюсь трудностей и лишений, господин. Я прошёл почти полное обучение ратному мастерству в Доме мальчиков храма Благопроявлений.
- Это очень хорошо. Мне нужны те, кто умеет держать в руках оружие. Если ты поклянёшься мне в верности, то я готов принять тебя.
- Клянусь именами Агуна и Кесы, что буду верен Вам до конца.
***
Мудрейший Валентин благословил своих воинов на ратные подвиги во имя благой веры. Дружина храма Агуна и Кесы собиралась в поход. Бойцы, звякая кольчугами и латами, собирались у крепостных ворот. Всего чуть больше тысячи воинов, не считая походных слуг и небольшого числа ополченцев. Пётр видел в своей жизни и куда более многочисленные рати. Но какой мальчишка откажется лишний раз взглянуть на войско?
В сопровождении своих приближённых сын Лесьяра Строгова ходил среди бойцов. В душе его боролись смешанные чувства. С одной стороны, дружинники были воинами, шедшими биться за благую веру, что он полностью одобрял. С другой стороны, они должны были убивать воинов его брата Всеслава. А что если, он попадёт к ним в плен? Они убьют его или будут пытать?
- Храмовые дружинники ничуть не уступают княжеским, - стоявший недалеко от Петра воин обращался к юному князю. - Жаль только, что их очень мало.
- Да, - согласился Пётр. - Тысяч десять было бы в самый раз.
Он пригляделся к заговорившему с ним бойцу. Высокий рост, крепкое телосложение.Из-поддешёвой железной шапки выбивалась густая чёлка светлых волос. Одет он был в простое суконное платье, подбитое пенькой и обшитое железными кольцами. На поясе его висела сабля, а в руках ратник держал копьё. Вроде вооружён как простой ополченец, но дорогие ножны для сабли и ладно скроенные сапоги говорили за его высокое происхождение. Да и оружие он держал с лёгкой небрежностью, свойственной тем, кто привык использовать смертельную сталь по прямому назначению. Устав гадать, Пётр спросил прямо:
- Кто ты, ратник?
- Я Егор, сын Андрея из Малого Дома князей Михайловых.
- Ого! Так ты не просто ополченец?
- Ну, - Егор, покривив губы, насмешливо оглядел надетое на него снаряжение. - По положению я примерно ополченец. А так из "вольных ратников". Но в храмовом арсенале не нашлось хорошей брони. Сабля моя собственная, а копьё мне дали. Хотя моя подготовка вполне позволяет быть в лёгкой коннице. Ещё могу пешей сотней командовать.