Он насмехается, покручивая клок моих волос. — Все, что мне нужно, это слухи. Ты притворяешься невинной, но мы оба знаем, что это не так. Иначе у тебя не было бы надписи баллончиком на шкафчике ЛЕГКОДОСТУПНАЯ. Хватит играть в недотрогу, потому что это больше не мило.
Теперь я действительно разозлилась. — Прости, Сэм, я не позволяю друзьям так со мной разговаривать. Между нами все кончено.
Хлопнув руками по подлокотникам, я встаю и выхожу из кинотеатра, но он следует за мной, и это заставляет скрипеть зубами. Я смутно осознаю, что остальные друзья, мои настоящие друзья, идут за нами. Они прикрывают меня.
— Мэйзи, подожди… — Сэм кладет руку на мою руку, но его прерывают, когда кто-то хватает его.
— Я так не думаю. Достаточно, — опасным тоном говорит Девлин, напоминая мне, почему они с Коннором полностью контролировали нашу школу, когда были старшеклассниками в прошлом году.
Коннор приближается к Сэму с другой стороны, и в его серых глазах появляется ужасающий блеск, который совпадает с блеском глаз Девлина. Блэр и Тея подходят ко мне, Тея берет за руку и сжимает ее, а Блэр смотрит на Сэма холодным взглядом.
— Привет, — говорит Сэм, теряя часть своей уверенности. — Не думаю, что мы знакомы, я Сэм, парень Мэйзи. Если бы знал, что у нас сегодня групповое мероприятие, я бы пришел раньше.
Коннор фыркает, но в этом нет ничего забавного. — Да, нет. Я все время наблюдал. Ты дерьмо, трогал ее, когда Мэйзи сказала нет. Это не пройдет, правда, Дев?
— Нет, блядь.
Несмотря на то, что привело к этому, я сдерживаю благодарную улыбку. Эти парни относятся ко мне, как к члену семьи, как будто я кто-то, кого они хотят защитить. Вот что делает семья друг для друга, вот что чувствовала моя настоящая семья, пока все не изменилось.
— Спасибо за поддержку, ребята, — говорю я, делая шаг вперед, чтобы встать перед Сэмом. — Послушай, у нас с тобой ничего не будет. Не знаю, насколько я могу быть яснее.
Он стискивает зубы, ноздри раздуваются. — Ты принимаешь сторону этой шлюхи? Она просто дразнит член.
— Йоу, — огрызается Блэр.
— Позор за шлюху, вау, — говорю, медленно моргая. — Круто, это так обидно.
Его слова совсем не задевают, но сейчас я рада, что порвала с ним. Я знала, что мне не нравится его вибрация.
— Только трус пытается унизить женщину уничижительными терминами, — говорит Тея.
— Просто называю все как есть. Она может трахаться на вечеринке, но ведет себя слишком хорошо для этого со своим парнем.
Коннор низко присвистывает. — Посмотри на это отношение. Ты что, не знаешь, кто мы такие? — Сэм дергается от крепкой хватки Девлина, и Коннор ухмыляется. — Девочки? Встретимся в пекарне.
Тея снова берет меня за руку и оттаскивает.
Я сгребаю пальцами свои волосы. — Мне не нужно, чтобы вы сражались за меня, он не стоит того, чтобы тратить свое время, и я могу сделать это сама.
Девлин смотрит на меня. — Мы не сломаем его, но этого урока не избежать. Хочешь первый удар?
Вздохнув, я качаю головой. Невозможно спасти Сэма от его судьбы после того, как он был таким козлом. Мой взгляд встречается с его взглядом.
— Между нами все кончено, понял? Между нами ничего нет. Ни чувств, ни дружбы. — Я кладу руки на бедра. — И уж точно никакого траха. Я не сплю с теми, кто пытается использовать сексуальность женщины против нее.
Глубокий смех вырывается у Девлина, когда они с Коннором тащат сопротивляющуюся Сэм за угол в переулок. Девушки снова подходят ко мне.
— Ты в порядке? — спрашивает Тея.
— Да, он просто мудак. Думала, он хороший, но… Похоже, нет.
— Милые всегда оказываются неожиданными мудаками, потому что они скрывают это, чтобы получить свою награду, — говорит Блэр. — По крайней мере, когда они ведут себя как ублюдки, ты знаешь, что получишь.
— Точно. И он так увлек моих родителей.
— Тогда им надо было встречаться с ним, — говорит Тея.
Мы начинаем идти к ее пекарне в нескольких кварталах отсюда, и я откидываю голову назад, чтобы посмотреть на ночное небо. Воздух раннего лета теплый.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Итак, — говорит Тея, извлекая звук. — Все хорошо в школе?
С кривой улыбкой я сжимаю ее руку. — Да, мам. Мельница слухов всегда ищет что-то сочное, чтобы разорвать кого-то другого, но это ничего не значит. Ты знаешь это. Люди вроде Сэма могут быть шокированы тем, что я переспала на вечеринке, но это был мой выбор.
— С кем? — Тея наклонилась ближе. — Ты мне этого не говорила.
Рычание мотоцикла проносится по улице, и я почти смеюсь. Безупречное время. Фокс проезжает мимо, и я словно чувствую всем телом, как он поворачивает голову в нашу сторону. Шлем затемнен, но я чувствую его пристальный взгляд.
— Я подцепила Фокса. — Мое сердце замирает в горле. И не раз, но я не добавляю этого. — Фокс Уайлдер.
— Что? — Тея задыхается. — Боже мой. По-настоящему?
— Да. — Воспоминания мелькают в моей голове. Богатый аромат кожи, леса и масла, его татуировки, руки на мне, грубые и требовательные, знакомые и новые. — Это просто случилось.
— Так получилось, — пробормотала Блэр. — Этот чувак всегда смотрит на тебя так, будто ты принадлежишь ему и только ему.
— Ха, точно. Он до сих пор на меня в обиде.
Блэр скрытно ухмыляется. — Секс с ненавистью — замечательная вещь.
Я сглатываю. Она не ошибается.
— Этого больше не повторится, — говорю, глядя на улицу, когда его мотоцикл поворачивает за угол.
Нет, пока я не пробьюсь сквозь его неуместный гнев.
***
Получается, что первое отстранение, на которое приходит Фокс, — последнее в нашем приговоре за драку в классе. Учитель ничего не сказал, когда он последовал за мной в класс после последнего звонка, зацепив мое любопытство. Преподаватели никогда не бросают ему вызов, позволяя все спускать с рук.
Мысли об этом недолговечны, когда Фокс садится на стул рядом, окружая своим отвлекающим мужским запахом.
Всю неделю я сидела в одиночестве, но теперь не могу скрыться от его взгляда, когда он останавливается на мне. Фокс наблюдает, отслеживая каждое движение руки, пока я пишу эссе, объясняя школьную политику. Он не делает эссе, и учитель не обращает на нас внимания.
Мы не разговариваем, но по тому, как он сосредоточен на мне, кажется, что многое говорит. Если он думает, что это пугает, то он ошибается, я больше не позволю ему запугивать меня. Подняв голову от своего эссе, я поднимаю бровь и уголок его рта приподнимается в высокомерной ухмылке.
— Такая хорошая девочка, — хрипит он, наклоняясь ко мне. — Идеальная маленькая ромашка.
Он может называть меня как угодно и я отказываюсь больше терпеть его уколы. Сначала они были шоком, но потеряли свою власть надо мной, как только я решила, что сильнее, чем он думает. Я не плакса — и никогда ею не была. Не обращая внимания, возвращаюсь к своей задаче и делаю вид, что его здесь нет.
Но ему не нравится, что я его игнорирую. Хулиганы всегда расстраиваются, когда их усилия пропадают даром. Так их можно превзойти. Я чувствую его беспокойство, когда Фокс пересаживается на сиденье рядом с моим, задумчивый взгляд сверлит дыры в боку моей головы.
Что это, хочу спросить я. Холодное плечо или нет. Он не может получить и то, и другое.
Без предупреждения он хватает меня за запястье, заставляя ручку волочиться по эссе и я хмуро смотрю на него, потом замираю. Его внимание приковано к моему браслету, он обводит взглядом оплетенную состаренную кожу и тычет в камни, вплетенные в нее. Камни, которые он нашел для меня на пляже.
У меня сбивается дыхание. — Что ты делаешь?
На этот раз его очередь игнорировать меня. Его большой палец скользит под браслетом, стягивая материал. Мое сердце сжимается, и страх прорывается сквозь, боясь, что он хочет забрать его у или сломать.
— Не надо!
Медленно, эти изменчивые темно-синие глаза поднимаются на меня, а его рот искривляется в бессердечной улыбке. — Остынь. Можешь оставить свои дурацкие камни.