— Время вышло, — выкрикнул Гаррингтон. — Я ему сейчас все расскажу, — пообещала Джесси Она опустила ключ в карман юбки; потом, поднявшись на цыпочки, поцеловала Крида, надеясь, что он услышал слова, шедшие из глубины ее сердца.
Он смотрел ей вслед, пока Гаррингтон не запер дверь, отделявшую тюремный коридор от офиса шерифа оставляя его в одиночестве мрачной камеры.
— Он защищался, — горячо сказала Джесси. Она сперлась руками о столешницу и наклонилась к Гаррингтону, сидевшему в кресле за столом со скептическим выражением на лице. — Вот как было на самом деле! Я же видела все своими глазами. Гарри окликнул Крида, и тот выстрелил.
— Но это совсем не то, что говорится в твоем заявлении.
— Я не подписывала никакого заявления. Моя сестра подделала мою подпись. Гаррингтон устало вздохнул:
— Иди домой, девочка.
— Но это правда! Вызовите сюда мою сестру и заставьте ее рассказать, что случилось на самом деле.
— Я сам скажу тебе, что думаю по этому поводу. Я думаю, ты путалась с этим убийцей и сейчас поняла, что теряешь своего содержателя.
— Но это неправда!
— Неправда? Я не слепой, видел, как он на тебя смотрит. — И Гаррингтон заржал. — И как ты сама на него смотришь. Что ж, теперь тебе придется поискать нового богатого дядюшку.
Джесси едва сдержалась, чтобы не выпалить гневные слова, готовые сорваться с языка.
— Шериф Гаррингтон, пожалуйста, поверьте мне. Он защищался, я клянусь в этом здесь и присягну на суде.
— Ты могла это сделать сегодня утром.
— Я… я не могла.
— Не могла? Подвернулось дельце поважнее?
— Роза мне не позволила.
— Не позволила? — Гаррингтон скептически посмотрел на нее. — И что она сделала? Связала тебя?
Джесси кивнула, вновь вспомнив, как боролась с Розой и как та привязывала ее руки в спинке кровати. Так страшно и так унизительно.
Какое-то время Гаррингтон выглядел удивленным, потом фыркнул, подумав: «Привязали ее, как же! Несомненно, эта крошка наговорит всякой всячины, только бы вытащить Мэддигана из тюрьмы».
Он зашелестел бумагами, сваленными на столе.
— Ты отнимаешь у меня время, Джесси. Иди-ка ты лучше домой. У меня дела.
Глаза Джесси наполнились слезами отчаяния. Крид, к сожалению, оказался прав. Гаррингтон ей не поверил.
— Можно мне с ним повидаться еще раз, прежде чем я уйду?
— Двадцать минут в день. Ты знаешь правила.
— Ну, пожалуйста.
— Черт тебя побери, девочка, иди домой!
Секунду-другую она с удивлением смотрела на него. Но потом, боясь его разозлить и из страха, что на следующий день он не позволит ей повидаться с Кридом, отяжелевшими от отчаяния шагами направилась к выходу.
Через три дня его увезут, и она больше никогда его не увидит.
Глава ДЕСЯТАЯ
— Прибыла карета «Тамблуид [3]».
Лицо Крида исказилось, когда Гаррингтон вошел в коридор тюрьмы в сопровождении своего заместителя, Джейка Рутледжа.
—Отойди от двери, Мэддиган, — приказал Гаррингтон, вставляя ключ в замок. Крид смерил Рутледжа долгим оценивающим взглядом. Парень, похоже, стремился выслужиться. Судя по взгляду широко расставленных карих глаз Рутледжа, Крид понял, что заместитель шерифа только и ждет, чтобы он попытался бежать, или прыгнуть на Гаррингтона, или просто сделал одно неосторожное движение… Тогда у Рутледжа появился бы повод, и он смог бы нажать на курок.
«Упаси меня Бог от этих юнцов с револьверами». Крид отошел от двери камеры.
— Повернись, — грубо приказал Гаррингтон. — Положи руки на затылок. И без глупостей.
Крид выполнил требования. Он почувствовал прикосновение ствола револьвера Рутледжа, уткнувшегося ему в спину, и знал, что Рутледж нежно поглаживает спусковой крючок, только и ожидая, когда Крид сделает какое-нибудь неверное движение.
Джейку Рутледжу безумно хотелось заработать себе авторитет, поэтому убийство такого известного стрелка, как Крид, могло бы стать неплохим началом.
Наручники защелкнулись на запястьях, и Крид вздрогнул, понимая, что у него отняли последний шанс бежать.
— Пошли.
Гаррингтон пошел впереди. Его рука лежала на рукоятке револьвера в расстегнутой кобуре. Рутледж замыкал эту короткую процессию.
Выйдя наружу, Крид невольно заморгал от яркого солнца. Когда его глаза привыкли к слепящему свету, он увидел Джесси, молча стоявшую на противоположной стороне улицы с мокрыми от слез щеками. На ней было зеленое платье, хотя и не то, которое покупал он, но ботинки такие же, как он сам ей тогда выбрал. Крид слегка улыбнулся, понимая, что она купила это платье именно из-за его цвета.
Джесси. Она приходила в тюрьму каждый день. Она приходила к нему, мужественно улыбаясь, подобно единственному светлому лучику надежды. Каждые поцелуй казался слаще предыдущего, и ему очень хотелось, чтобы его жизнь сложилась по-другому, чтобы он встретил ее в другое время и в другом месте.
Она плакала, рассказывая ему, что Гаррингтон отказался ей поверить, но Крид другого и не ожидал Никто бы не поверил словам семнадцатилетней девушки или словам профессионального стрелка с подмоченной репутацией.
— Шагай, Мэддиган, — сказал шериф, тыча стволом своего кольта ему в спину. — Карета уже готова к отъезду.
— Дай мне еще минутку. Я хочу попрощаться с Джесси.
Гаррингтон фыркнул:
— Зачем? Ты больше никогда ее не увидишь.
— Вот именно, — огрызнулся Крид.
— Ладно, только поторапливайся.
— Можно на пару минут снять эти запонки?
— Не надейся.
— Черт бы тебя побрал, Гаррингтон!
— Попусту тратишь время, Мэддиган.
Пробормотав проклятие, Крид начал переходить улицу, но Джесси уже бежала навстречу. Она бросилась ему на шею и крепко прижалась.
— О, Крид, это так несправедливо!
— Еще никто не говорил, что жизнь справедлива, солнышко.
Она снова прижалась к нему, не обращая внимания ни на Гаррингтона, ни на Рутледжа, ни на половину города, который, казалось, собрался, чтобы только посмотреть на них двоих. Какое значение все это имело теперь? Ей так хотелось, чтобы руки Крида были свободны и чтобы он мог обнять ее в последний раз. Она чувствовала, как новая волна слез хлынула из глаз, когда он поцеловал ее в волосы.
—Ты выглядишь удивительно красивой, — прошептал он, так сильно желая погладить ее волосы, еще разок пройтись по их прядям, почувствовать кончиками пальцев тепло ее кожи, почувствовать невинную сладость ее губ.
— Спасибо. — Она не сказала ему, что купила платье на деньги, которые вытащила из-под матраса Розы.
—Я буду писать тебе каждый день, — пообещала она.
— И посылать мне печенье? — Он хотел, чтобы его голос звучал непринужденно, но мысль о том, что им суждено больше увидеться, что ему придется провести долгие двадцать лет запертым в клетке, сделала невозможной любую шутку.