— И поэтому именно я должна получать каждый раз за все действия Матвея в роли моего парня? — почти на истерике заключила я.
Он замолчал. Неужели достучалась? Но выданный вердикт совсем не соответствовал моим ожиданиям:
— Хорошо, я больше слова не скажу по поводу ваших отношений, — ответил, не пошевелившись, — но ты успокоишься и перестанешь со мной ломаться каждый раз.
— Может, просто оставишь меня в покое? — слёзно попросила.
Кирилл закатил глаза:
— Ты повторяешься!
Разговор снова зашёл в тупик. Отвернулась к окну. Но пасмурное небо только добавляло пессимизма.
— Перестанешь сопротивляться?
Вздрогнула. Кирилл подошёл сзади и, положив руки мне на талию, потянул к себе. Я обернулась.
— Я спать с тобой не буду, — интерпретировала это условие именно так.
— А с ним…? — спросил, и едва договорив фразу до конца, отвёл взгляд в сторону, закусывая губу. Вспомнил, что только обещал не лезть в отношения с Матвеем? Но я ответила:
— С ним тоже. Ни с кем!
Кивнул и поцеловал. А я ответила. Как договорились.
Ещё долгое время после его ухода оставалась в растерянном состоянии. Не представляла, как мне себя вести, и что делать дальше. Однозначно, стоило снова попытаться поговорить с Матвеем. Только проснувшись утром, внезапно кардинально изменила своё решение. Осознала обратную сторону соглашения с Кириллом. Поняла, что играть в его игру можно наравне, а не только в качестве жертвы, как до этого.
Подходя к аудитории первым делом осмотрелась. Матвей махнул рукой. Кирилл отвернулся. Может и стоило ограничиться таким приветствием, но пошла до конца, как задумала. Приблизилась к компании, и смущённо приобняла Матвея и коснулась губами щеки.
Вообще, по плану было поцеловать его взасос, но когда оказалась рядом, под взглядами всей четвёрки как-то стушевалась. Но на помощь пришёл сам парень. В ответ обнял за талию, разворачивая к себе спиной и прижимая.
— Привет, малышка! — шепнул на ухо.
— Малышка? — не сдержала улыбки, оглядываясь и переспрашивая.
— Никогда не нравилось это дурацкое прозвище — Малявка. И кто его только придумал?
Кирилл — молниеносно пронеслось в голове, хотя раньше об этом не задумывалась.
— Маришка — малышка, мне больше нравится.
— Мне тоже, — призналась, скосив взгляд на Кирилла. Он посмотрел на нас, и, когда переглянулись, закатил глаза, после чего снова отвернулся. Может и хотел этим показать пренебрежение, но я-то знала и желала, чтобы под своей маской бесился от бессилия. Сам же придумал всё.
Но слово свое сдержал, действительно перестал высказывать что-либо, хотя всё равно ежедневно приходил и изводил.
Глава 17
В этот день лучше бы осталась дома. Хотя нет, не помогло бы.
С утра проснулась разбитой, а ноющий живот расставил все точки на места. Ненавижу. Месячные. Кое-как собралась. Опоздала на первую лекцию. Выглядела, как приведение. На телефоне болтались сообщения от Матвея:
«Ты где?»
«Заболела?»
Преподавательница недовольно зыркнула, увидев меня в дверях, и кивнула пройти на место. Растекалась лужицей по парте. Машке хватило одного взгляда, чтобы понять трагичность ситуации. Матвей тоже хотел понять, но преподавательница шикнула, стоило ему лишь попытаться задать вопрос. К перемене живот разнылся с особой силой, а я, как назло, не взяла обезболивающее.
— С тобой что такое? Выглядишь хреново, — Матвей удивил тактичностью. Но чувствовала себя настолько плохо, что не обратила на это внимание.
— У меня месячные, живот болит, — прямо сказала, и он поджал губы. Думала, может пожалеет, или что-то вроде того, но, видимо, Матвей оказался из тех, кто не любит эти женские штучки и оставляет с ними наедине. Спасибо, хоть не трогал.
Ещё одну пару лежала на парте и благодарила небеса, что это не практика. Сил прибавляло то, что по расписанию значилось сегодня всего 3 лекции, а после смогу отправиться домой. Хотя это же мысль и убивала. Ещё целых 1,5 часа.
На очередной перемене всё-таки объявился мой парень, пока стояли всей группой в ожидании, когда откроют дверь в кабинет.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Всё ещё плохо? — взбесил тупым вопросом. Подняла на него измученный взгляд, сил послать не было, но парень внезапно протянул таблетку на ладони и бутылку с водой.
— Это должно помочь.
Почти расплакалась от заботы. Выпила. Уставилась в дверь, в ожидании чудодействия лекарства. Не заметила, что Матвей остался рядом. Поэтому от его голоса вздрогнула:
— Пошли! — взял за руку и, не дожидаясь пока очнусь, повёл сам.
— Куда? — еле выговорила, поддавшись и плетясь следом. Сквозь затуманенный разум поняла, что дошли до раздевалки.
— Ещё одна пара, — заупрямилась.
— Домой! — не терпящим возражений голосом объявил и, подозвав гардеробщицу, протянул свой номерок.
Догадалась, что решил провожать.
— Я сама дойду, — остановила. Ещё не хватало прогуливать из-за меня занятия.
— Точно? — с недоверием прищурился.
Собрав остатки сил, кивнула.
Как доехала до дома, помню с трудом. Таблетка будто испарилась внутри, без распространения лекарственного действия. Доползла до кровати, предварительно проглотив ещё две штуки уже своих, на всякий случай. Терпеть сил больше не осталось. Казалось, ещё чуть-чуть и сойду сума от боли.
Зазвонил домофон. Нет. Пожалуйста, нет.
— Я плохо себя чувствую. Уходи, — сказала в ответ на голос Кирилла, не желая впускать.
— Открывай, — не хотел ничего слышать Аксёнов. Обречённо вздохнула. Нажала на кнопку. Распахнула входную дверь и поползла в кровать. Пусть делает, что хочет. Забралась под одеяло, скукожилась в позу эмбриона и накрылась с головой.
Как хлопнула дверь, не услышала. Как раздевался в коридоре и подавно. Шаги в комнате заглушил мягкий ковёр и одеяло на голове. Вырвало из параллельной реальности то, что рядом прогнулась кровать, и стало на секунду прохладно, когда забрался под одеяло. Одна рука подлезла под шею, вторая нагло вытащила водолазку из юбки и скользнула под пояс.
— У меня месячные, мне плохо, — застонала, готовая расплакаться и стараясь воспротивиться. Но он пропустил всё мимо ушей.
— Вообще что ли не понимаешь?
— Да тихо ты… — обдал горячим дыханием, прижимая спиной к себе и мягко укладывая тёплую большую ладонь в районе эпицентра боли, замирая в этом месте. И толи, наконец, подействовало обезболивающее, толи из-за облегчения, что не собирается приставать, то ли от обволакивающего тепла его тела, а может от всего одновременно… но боль начала отступать. В голове задурманило от онемения, и, ощутив приступ эйфории, я провалилась в сон.
Разлепила глаза от голоса мамы.
— Марин, у нас что гости? — спрашивала она из другой вселенной. В комнате было сумрачно. Живот не болел. И я улыбнулась. А затем осознала, что происходит. Мягкое тёплое дыхание Кирилла в шею и мама, которая вернулась домой и успела обнаружить вещи парня в коридоре. И, видимо, сейчас бежит сюда в одном сапоге. Соскочила, как ошпаренная. Кирилл тоже дёрнулся, открывая глаза, но не так быстро, как мне хотелось. Даже не сел. Просто улыбался, смотря на меня, лёжа в разбережённой постели. Если бы мама зашла прямо в эту секунду, то объяснений не потребовалось бы. Всё выглядело однозначно.
— Быстро! — огляделась — под кровать? — потом поняла, что объяснить чужую одежду без наличия хозяина будет сложно, и, сдёргивая нерасторопного парня с постели, выбросила учебники на стол, хлопая ладонью по включателю настольной лампе.
— Садись! — зашипела.
Мама вошла, естественно, игнорируя тактичное постукивание, и вопрос «можно к вам?», как раз в тот момент, когда я дрожащими пальцами, едва успев забросить покрывалом кровать, уселась следом, раскрывая учебник по матану вверх ногами.
— Попробуй сократить на дополнительный множитель, — голос дрогнул, но сделала вид, что поперхнулась и подняла взгляд на маму, — ой, привет, ты вернулась?
Мама с интересом осмотрела комнату, задержавшись на спине Кирилла и медленно проговорила: