Читать интересную книгу Высшая математика (СИ) - Эм Леся

Повесил куртку на вешалку словно у себя дома и встал передо мной, рассматривая. Вспомнила, что одета в трикотажные штаны и футболку на голое тело, поэтому перекрестила руки под грудью, чтобы как-то прикрыться. Кирилл улыбнулся на мои старания и поднял взгляд на лицо.

— А лучше давай по-честному, ты скажешь через сколько реально придут твои родители, и я до их появления свалю.

Поджала губы, прикидывая, кого первого из нас убьёт отец, если застанет вдвоём с ним в квартире, и вынужденно сдалась, обозначив веху в 15 часов. Выдержала пронзительный взгляд, но на попятные не пошла.

— Сделаю вид, что поверил, — взглянул на часы, оценивая мою ложь, — значит, у нас на все есть 60 минут? Покажешь свою комнату?

— На что, на всё? — застыла на месте, размышляя, как бы в течение этого времени продержать парня в районе коридора. Что, естественно, было изначально нереальным.

— На это! — привычно обхватил меня за талию, будто делал так миллион раз, и потащил с собой вглубь квартиры. Мою комнату нашёл без проблем. Белые облачка на обоях, казавшиеся 8 лет назад, во время ремонта, потрясающе красивыми, кровать под плюшевым пледом, с мягким медведем 10 лет от роду сверху, и, конечно же, разбросанные в беспорядке вещи на кресле. Всё кричало о моём хозяйстве в этом месте.

Мы замерли в центре комнаты — я в панике, а Кирилл, осматриваясь по сторонам с интересом. Заметила, как взгляд Аксёнова привлекла бизиборд-доска с картой желаний, которую тут же захотелось загородить своей неширокой спиной. Нет. Там не располагалось чего-то сверхъестественного. Просто рисунки в стиле скетч изображали концерт любимой группы. Разводной мост Питера, который хотела увидеть в белую ночь. Кусок пляжа с голубым морюшком. Вещи. Косметика. И другие типичные желания студентки первокурсницы. Но не хотелось демонстрировать парню свои мысли. Достаточно и того, что он сам без спросу в них забрался.

— Это ты нарисовала? — не без удивления спросил он — у тебя классно получается! Да, тебе в художку надо было идти, а не на эконом.

Наверное, скажи он это при других обстоятельствах, я бы восприняла слова, как комплимент, но сейчас своим присутствием Кирилл слишком сильно раздражал, заглушая все остальные эмоции. Отняла мужскую руку, которой всё ещё прижимал к себе, и отошла на несколько шагов, отвлекая этим от экскурсии.

— Кирилл, давай поговорим!

— Давай, — внезапно легко согласился, по-свойски усаживается в кресло. Только продолжил совсем иначе:

— Можно мне такой же разговор, как ты предложила Матвею на первой паре?

Я растерялась, хотя это и было ожидаемой реакцией от Кирилла. Проигнорировала и продолжила:

— Не хочу обманывать Матвея. Он же твой друг… — снова завела прошлую тему. Почти не надеялась, но попыталась найти крошки совести, чтобы перестал преследовать. Но Кирилл грубо перебил на свой манер:

— И как нам тогда быть? Может, тройничок устроим? — в первую секунду напугалась, вдруг говорит всерьёз. Но с облегчением выдохнула, когда увидела раздражение в глазах. Правда, секундой позже он улыбнулся:

— Лучше знаешь что расскажи…когда Матвей засовывает в тебя свой язык, ты ведь думаешь обо мне?

Нет. Нет. Это точно не то о чём хотела говорить. Но парня мой растерянный вид не только не остановил, а подстегнул ещё больше:

— Вот будет прикольно, если ты назовёшь его моим именем, да?

— Не назову! — злюсь в ответ. Это ревность такая или просто нравится издеваться? Сам же не хотел, чтобы расставалась с Матвеем.

— Конечно, не назовёшь! — передразнивает — у тебя рот постоянно занят. Надеюсь, только языком? Или чем вы там занимались на первой паре? — и снова злость во всём его виде. Дышит шумно и руки с силой вдавливают обивку в подлокотник кресла, — поговорить она захотела, — глаза метают молнии, — заебись у тебя разговорчики, что выглядишь после, как будто тебя только что выебали. Или реально выебал?

— А что, если даже и так? — с вызовом сказала ему в лицо, — ты же сам решил стать парнем номер два. Бросать Матвея не даёшь, так и получай остатки от первого, — произнесла вслух и тут же пожалела, что не откусила себе язык вместо этого.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Кирилл оцепенел. Губы вытянулись в тонкую линию, а глаза превратились в лёд.

— Прекрасно, — ответил настолько ровным голосом, что внутри всё перевернулось от леденящего страха. Следом он медленно поднялся с места и шаг за шагом, наступая на меня, обозначил: — значит, не надо будет возиться с никому не нужной девственностью, — сказал так, словно это какое-то клеймо и уродство. Глаза защипало от ощущения собственной никчёмности, потому следующие слова сказала не я, а моё чувством обиды и досады:

— Не забудь отправить Матвею открытку с благодарностью!

— Сука… — прочитала по губам, но не успела разобраться, относилось ли это оскорбление конкретно ко мне или к ситуации в целом. Кирилл в долю секунду, оказавшись рядом, перехватил запястья, зажимая и задирая над головой одной рукой, а вторую, не церемонясь, запихнул мне в штаны и следом в трусы. Попыталась сжать ноги, но мужское колено, вставленное между них, было быстрее. Захныкала, дёрнулась и потребовала отпустить. Но когда пальцы накрыли промежность, словно парализовало. Ещё никто меня там не касался. Это было неловко, странно и стыдно. Кирилла же посещали иные мысли, потому что не остановился ни на секунду. Не торопясь, раздвинул складки и начал погружать внутрь палец.

— Мне больно…не надо…отпусти… — заныла ещё сильнее, чувствуя, что слёзы на грани. Его вторжение непривычно распирало от ощущения инородного чужого тела внутри. А при продвижении, моментально заныл живот, как при приближающихся месячных и я заплакала от собственной беззащитности.

— Всё, всё…прости…

Отстранился очень осторожно. Отпустил руки, которыми тут же треснула ему в грудь и по лицу. Била вслепую. Вся реальность растекалась сквозь разводы слёз. Поймал в объятия и обхватил руками, прижимая к себе вплотную, этим блокируя удары. Пыталась вырваться, но держал так крепко, что, в конце концов, пришлась покорно прижаться. Слёзы продолжали, теперь уже беззвучно, стекать по щекам и впитывались тканью его кофты.

— Зачем соврала? — спросил без претензии, когда мой психоз почти сошёл на нет.

— Зачем? — оттолкнула, и в этот раз он поддался, — зачем ты так делаешь? Не хочешь, чтобы я бросала Матвея, но психуешь, что он ведёт себя, как мой парень?

— Не хочу, чтобы ты его бросала? Да я просто знаю, что он тебя не отпустит, пока сам не захочет, ты ещё не поняла? У него крышу сорвало на эту тему, после того как их с матерью отец бросил. Думаешь, первая такая?

Я внутренне вздрогнула, вспоминая неудачную попытку разговора с Матвеем вчера. А Кирилл продолжал:

— Я же тебя предупреждал, не связываться с ним, но ты не слушаешь, что тебе говорят! Всё решила сама. Самостоятельной девочкой себя возомнила? Вот теперь и разгребай, — Кирилл снова наступал, зажимая меня к стене, но в этот раз руки не распускал. Но морально давил, так сильно, что было ещё хуже, — и имей в виду, захочешь сказать, что со мной встречаешься — мы изобьём друг друга до полусмерти, просто из принципа, что я на чужое полез. Хочешь так? — рычал в самое лицо, сквозь сжатые зубы — Хочешь, чтобы из-за тебя я оказался на больничной койке с проломленной башкой? Хочешь быть виноватой в том, что покалечим друг друга? Хочешь?

— Нет… — отпихнула его, запаниковав, — …я просто хочу, чтобы вы оставили меня в покое — отошла на безопасное расстояние, к противоположной стене, рядом с окном.

— Чтобы оставили тебя в покое? — он проследил за моими перемещениями и засмеялся, — ты об этом думала, когда соглашалась встречаться с Матвеем?

— Я…я не знаю… — почти заплакала, — ну, он же твой друг…поговори с ним спокойно…объясни…

— Что? — искренне удивился Кирилл.

— Ну… — растерялась я, — что сам хочешь со мной встречаться…может, он поймёт?

— Нет!

— Почему?

— Я уже сказал, я не буду сраться с другом из-за тёлки.