Читать интересную книгу Последний грех - Алексей Котрунцев

— Да этот мужик. Как думаешь, он — пидор или нет?!

От новой порции детского лепета Шапиро оказался в нокауте.

— А то! Чего сам, бля, не видишь, как он жопой виляет. Я таких тыщу раз на Плешке видал. Отсасывают за полтинник. Предложи, может, и этот согласится.

Пацаны дружно расхохотались.

— Да как вы.… Как вы смеете?!

Оплеванный и униженный, Марк всплеснул руками. Пацаны продолжали нагло ржать.

— Слышь, мужик! А ты, что — в натуре, гомик?!

Слова малолеток били больнее ударов.

— Замолчи, негодяй!

— Да ты сам пасть завали! Жаль полтинника нет. Ха-ха.

— Что?

— Что слышал, педрила!

Теперь Марк, действительно, уже не знал, что делать и что говорить. В голове сами собой всплыли, услышанные накануне, слова: «Помните: для них вы — враг, а не друг! И советую платить им той же монетой». Но как принять это? И почему они такие жестокие? Ведь он ни сделал им ничего плохого.

Хочешь-не хочешь, а Карпыча звать пришлось. Прямо с порога усач рявкнул так, что пацаны сразу присмирели и боялись даже шевельнуться. «Уж лучше так, — думал Марк, — чем…». Как назвать произошедшее, он даже не знал.

— Сучата! Если кто-то не будет слушать, что говорит Марк Сигизмундович, то…., — Карпыч окинул пацанов таким звериным взглядом, что продолжения фразы уже не требовалось. Каждый понимал — ничего хорошего.

Мальчишки встали и коряво принялись имитировать показанную позицию. Кинув на Карпыча благодарный взгляд, Марк уже без сантиментов продолжал.

— Пятки вместе, носки врозь.

Просить усача покинуть их, он уже не хотел.

Но мучить себя и правильно вставать в позицию, даже под грозным взглядом надзирателя, волчата явно не желали. Они только делали вид, но занятия явно саботировали. Карпыч здесь был уже бессилен и, Марк понимал это. Здесь нужно было надеяться только на себя.

И все же он старался — не опускал рук и терпеливо, раз за разом, день за днем делал свое дело. Потому стена недоверия, в конце концов, дала трещину. С трудом и огромным скрипом, но пацаны стали учиться. Понемногу, капля за каплей принимали его речь, требования к танцу, движения. Один из них — Виталик, мальчик из молдавской деревни, проданный родителями за два литра спирта, и вовсе с сожалением уходил из зала. Подражая педагогу, ребенок старался копировать простые па и сложные пируэты. В такие минуты чувствительный Марк едва сдерживался, чтобы не пустить слезу. Казалось, что усилия, которые он тратил на оборвышей, не проходили даром. И, несмотря на то, что остальные по-прежнему отбывали номер, Марк надеялся, что хоть кто-то, хотя бы тот же Виталик, когда-нибудь станет тем, кем не удалось стать ему. Светилой мирового балета.

* * *

К процессу обучения детей хореографии никто, кроме самого Марка, не прикасался. Приняв его лидерство, воспитанники начали учиться и, процесс пошел. Усатый надзиратель на занятиях стал засыпать, а потом и вовсе перестал там появляться. Ровно через шесть недель после начала занятий, Карпыч окликнул Марка в коридоре и сообщил новость.

— Ну что, Паганини, концерт завтра даешь?

— В смысле?

— Что, не знаешь?

— Нет.

— Хозяин приедет, хочет посмотреть, как и что. Так что, пусть твои оглоеды стараются. А то, сам понимаешь, — Карпыч ухмыльнулся в усы. — Недоволен будет, а там глядишь, и разгонит вашу капеллу.

— Что ты такое говоришь?! Как можно? — Марк вытаращил глаза. — Ребята только начали раскрываться.

— Ладно-ладно, не кипишуй. Я тебя предупредил, а дальше ты сам кумекай.

Но концерта не было. В присутствии работодателя Марк провел показательную репетицию и пояснил: «Дети очень разные и для видимого результата нужно еще много работать». На этом все и закончилось. Мальчики ушли, а Марка попросили остаться.

— Скажите, — начал Хозяин. — Вы знаете, для какой цели учите их хореографии?

— Полагаю, — Марк сделал умное лицо, — для дальнейшего выступления в каком-либо шоу.

— Да уж. Им только в шоу. — Хозяин едва заметно улыбнулся. — Хотя вы, сами того не предполагая, попали в точку. Они, действительно, будут участвовать в шоу. Только другого рода.

— Не понимаю.

— За этим я и приехал: объяснить вам, что и как. — Хозяин пристально посмотрел ему в глаза. — Боюсь, для вас это будет шоком, но новые жизненные реалии диктуют другие правила. Так вот, эти пацаны нужны мне не для сцены. Их площадка — номера отелей, сауны и бассейны.

Не выдержав взгляда, Марк смущенно заморгал.

— Что вы имеете в виду?

— Что ж придется объясниться, предельно ясно и откровенно. — Хозяин встал, прошелся вдоль стены и хрустнул костяшками. — Марк Сигизмундович, скажите, во сколько лет вы потеряли невинность?!

— Простите?!

— Я спрашиваю, во сколько лет вы впервые переспали с мужчиной?

— Какое это имеет значение?

— Самое прямое! — Хозяин повернулся и опять посмотрел в упор. Теперь показалось, что леденяще и даже угрожающе.

— Даже затрудняюсь вспомнить. — Он залепетал. — Может быть, в студенчестве… Лет в девятнадцать-двадцать.

— Отлично. Он был старше вас?

— Кто? Ах, да. Немного.

— Еще лучше.

— Но при чем здесь это?

— При том, что с этого момента деньги я вам буду платить не только за хореографию, но и…, - Хозяин подбирал слова, — за другую педагогику.

— Какую?

— Эти мальчики, — Хозяин продолжал пристально смотреть. — Они — мои рабы! Да-да, в прямом смысле этого слова. Собственность, если хотите. А собственность должна приносить прибыль. Понимаете? Но в том виде, в котором они мне достались, они не принесут ни копейки. Их, как алмазы, нужно огранить, и только, когда они засверкают, ими заинтересуются покупатели. А огранщиком будете вы. Удивлены?!

— Какие покупатели?!

Подавляя возрастающее раздражение, Хозяин сделал глубокий вдох. Но до конца успокоиться не получилось, хореограф продолжал тупо хлопать ресницами.

— Значит так! Выражаюсь яснее! Здесь! — Хозяин повысил голос и небрежно махнул рукой. — Здесь не приют! Здесь — бордель! А эти оборванцы будут его работниками. Причем, мне нужно, чтобы они были не неуклюжими минетчиками, а профессионально вышколенными шлюхами. Теперь понимаете?

Марк открыл рот. Ресницы замерли, воздуха не хватало.

— И научить их всему должны вы! Вы и никто другой! Теперь ясно?

Шапиро на мгновение показалось, что он спит. Ужасный сон, где присутствовал вполне реальный персонаж. Так бывает, когда часто думаешь о чем-то. Или это не сон?! Облако парфюма, окутавшее при приближении Хозяина, разрушило эту мысль.

— Включайтесь уже! Я дал вам достаточно времени, чтобы и они, и вы привыкли друг к другу. Теперь вы должны начать учить их другому.

— Простите, чему?

Эмоции, начавшие было угасать в Хозяине, опять вырвались наружу.

— Всему! Ты должен научить их всему тому, что тысячу раз делал в постели с другими мужиками и тому, что делали с тобой. Теперь, понятно?!

— Но ведь это — дети! — Не помня себя, Марк сам перешел на крик. — Как вы можете?!

— В этом-то вся фишка! Именно потому, что они — дети, они мне и нужны. Но для тебя, — холеный палец уткнулся в худую грудь, — это — не дети! Это — партнеры! И уже сегодня ночью одного из них ты заберешь к себе в комнату! Можешь выбирать любого. Но учти, через тебя должны пройти все! Все без исключения!

Хозяин был ужасен. Марк трусливо опустил голову и готов был разрыдаться: «Что же делать? Стать насильником? Монстром, пожирающим детскую невинность?! Нет! Нет и еще раз нет! Он никогда не станет заниматься сексом с ребенком. Лучше пусть он будет подыхать с голоду, но насиловать.… На такое он не способен».

— Я не могу. Я отказываюсь. — Едва различимо, почти сквозь слезы, прогнусавил Марк. — Я… Я не буду у вас работать.

— Да?! — Хозяин даже улыбнулся. — Вы серьезно?

Так и не поднимая глаз, Шапиро утвердительно кивнул.

— Что ж, не хотел этого говорить, но видно придется. Вы, конечно, можете уйти отсюда, но вряд ли далеко. Уже сегодня к вам приедут из милиции и отвезут в отделение.

— Меня? За что?!

— За то! Вам предъявят обвинения в том, отчего вы сейчас отказываетесь.

— О чем вы говорите? Какое обвинение?

— Обвинение в изнасиловании несовершеннолетнего. Любой из этих пацанов даст показания, как вы насиловали его. Потом вас переведут в общую камеру и, там будет все тоже самое, от чего вы сейчас отказываетесь. Только с той разницей, что за пассива будете вы. Боюсь, ваш немолодой организм не вынесет такого вторжения. Утром надзиратели найдут ваше тело на зарешеченном окошке, висящим в петле. И как это произошло, никто не будет знать. Ведь ночью все спали.

Хозяин замолчал, давая собеседнику осмыслить сказанное, и сел в кресло. Заметив его колебания, добил.

— Поверьте, возможностей на реализацию этой угрозы у меня хватит.