Катарина продолжила путь и вошла в сад, где, как она знала, найдет Франца и свою милую Изабо. Полный радостного удивления смешок встретил Катарину, когда она ступила под тяжелые сплетенные ветви винограда и шагнула на мягкую поросшую травой тропу, которая, извиваясь, пробегала мимо аккуратных грядок, за которыми любовно ухаживал Франц. Она дала себе слово, что никто из них не заметит ее волнения.
– Мама, мама, посмотри! – раздался голосок Изабо из-за груды сухих стеблей. Послышался шорох сухих листьев, затем появились светло-каштановые волосы, широко раскрытые глаза и две ужасно грязные руки, бережно держащие огромный шар, пожалуй, слишком большой для сжимающих его ручек. Девчушка бросилась к ней, протянула трофей Катарине, словно то была бесценная жемчужина, которую преподносили королю. Франц стоял на расстоянии с улыбкой на лице.
– Это репа, – с благоговением произнесла Изабо, глаза ее внимательно рассматривали плод. – Франц позволил мне выкопать ее. Самой!
Катарина встала перед ней на колени и сосредоточенно осмотрела протянутую ей репу, но не взяла ее.
– Самой? – Широкая улыбка и выразительный кивок ответили ей. – Это очень хорошая репа, дорогая. Как ты думаешь, что нам с ней делать?
– Ну, – начала Изабо, ее маленькие пальчики старательно очищали с поверхности репы остатки земли. Она опустила глаза и сглотнула. – Ну, Лобо говорит, что кормит репой свиней. Думаю, он захочет взять и эту репу тоже. – На ее личике отражалась борьба противоречивых чувств. Полные страдания глаза обратились к Катарине. – Ты когда-нибудь выкапывала репу, мама?
Катарина протянула руку и погладила каштановые волосы.
– Однажды… один или два раза, дорогая.
Первый год в Леве был самым тяжелым. Похоронив лучшего друга, она осталась одна, с маленьким ребенком, козой, более ценной, чем сокровища императора, и карабином. Она посадила то, что удалось достать, семена было трудно приобрести, да к тому же большинство посаженных растений погибло, потому что она не умела обрабатывать землю. Но она упорно трудилась, так что к осени можно было собрать кое-какой урожай. К этому времени к ним присоединился Франц, чуть не утонувший в реке.
– Знаешь, мы не всегда кормили ею свиней.
Лицо Изабо засветилось надеждой.
– Не всегда?
– Не всегда. Потому что у нас не всегда были свиньи. Иногда мы ели репу сами.
– Правда?
– Правда. Мы можем приготовить ее на ужин, если хочешь. Это твоя репа. Тебе решать.
Изабо важно кивнула, затем вздохнула.
– Думаю, мне следует спросить сначала у Лобо. Но было бы ужасно хорошо съесть ее на ужин. – Она покачала головой, испытывая затруднение. – Решать всегда так трудно, мама?
– Не всегда, дорогая, но в большинстве случаев. Проще всего, когда существует только один верный путь, но такое происходит не слишком часто. – «А труднее всего, когда у тебя вообще нет выбора», – добавила Катарина мысленно. Она ободряюще улыбнулась серьезной малышке. – Знаешь, я не думаю, что свиньям Лобо нужна вся репа. И, насколько я помню, у поварихи есть особый способ приготовления свежей репы. Почему бы тебе не пойти и не спросить ее?
С загоревшимися от волнения глазами Изабо заторопилась к дому, но внезапно остановилась.
– Но что, если полковник-папа не любит репу?
– К-кто?
– Полковник-папа!
Придуманное Изабо компромиссное имя Александра встревожило Катарину, и она принялась отряхивать юбку, чтобы скрыть смущение.
– Конечно, ему понравится, милая. А если нет, я все равно затолкаю ее ему в глотку.
Изабо помчалась стрелой, прижимая к груди свою драгоценную репу. Франц, с блестящими от удовольствия глазами, поклонился Катарине и последовал за Изабо в кухню.
Катарина услышала у себя за спиной смешок Луизы Врангель.
– О, действительно, – сказала та, подходя и становясь рядом с Катариной, у бедра она держала большую корзину, – говорят, репа – любимая пища имперских офицеров.
– Ему понравится, если мне придется…
– Покормить его самой? – перебила Луиза.
– Луиза!
– Знаю, что Луиза. Отношения между вами явно складываются лучше, чем ты ожидала.
– Лучше? Как ты можешь так говорить. – Катарина, защищаясь, скрестила руки на груди. – Он дома всего три дня – и два из них проспал.
– А на третий пробудился, – с усмешкой сказала Луиза и бросила на Катарину лукавый взгляд. – Вполне пробудился, насколько я могу заключить из того, что видела.
Катарина открыла было рот, чтобы запротестовать, но пожилая женщина подняла руку, останавливая ее.
– Можешь продолжать в том же духе и отрицать все, но не только я стала свидетельницей того, как мадам фон Леве целовалась с неким полковником фон Леве на сигнальной башне.
Катарина застыла.
– Целовались! – воскликнула она. Ее взгляд невольно скользнул к вершине холма, где четко вырисовывалась сигнальная башня, а также фигура высокого мужчины, осматривающего долину. Она опустила глаза, не в состоянии отогнать нелепую мысль, будто он смотрит на нее, а не на долину.
– Мы не целовались, Луиза. Я никогда… мы никогда… мы были… мы…
Луиза торжествующе усмехнулась и направилась к морковной грядке, дотронулась носком до нескольких вялых стеблей, затем присела на корточки, поставила корзину на землю перед собой и принялась вытаскивать морковь. При виде переросшей она состроила гримасу, щелкнула по ней пальцем, но все же бросила в корзину.
Взглянув на Катарину, она напомнила:
– Мы были…
Катарина скрестила руки на груди.
– Это трудно объяснить, Луиза.
Луиза ехидно посмотрела на нее:
– Вот как?
– Да!
– Разве ты не говорила мне, что вы с полковником поженились в Регенсбурге за год до того, как родилась Изабо? – спросила Луиза.
Катарина сглотнула.
– Да, говорила.
– И что когда он… покинул вас, ты с малышкой Изабо перебралась сюда?
Она кивнула, не в состоянии повторить свою ложь снова.
– Да, все так. Его очень долго не было, Катарина. – Тень печали опустилась на лицо Луизы, и она добавила: – Что бы я здесь ни говорила, но, если бы один из моих мужей вернулся домой, думаю, мне не составило бы особого труда забыть обо всех неприятностях и простить по прошествии столь долгого времени.
– Возможно. – Катарина нагнулась и выдернула из земли лук за увядшую верхушку, сморщилась при виде подгнившей луковицы и отбросила ее. – Зачем ты это собираешь? В погребе овощи лучше.
– В погребе воняет порохом, – ответила Луиза, словно видя в том достаточно вескую причину. – Это единственный запах, который я не выношу.
– Конечно, там воняет порохом, – огрызнулась Катарина. – Ведь именно там он и хранится вместе с семью карабинами, оставшимися от пяти различных армий, шестью мушкетами, один из которых без подставки, четырьмя катушками запального фитиля, шестью гранатами… и разнообразными продуктами. – Катарина нахмурилась. – Зачем ты собираешь это? Разве повариха…