огромной декорацией с примесью магии. Ночью я ложилась в кровать и долго смотрела на пламя свечи, думала – реально ли происходящее. Вдруг, я сейчас лежу в больнице с кучей капельниц и смотрю стеклянными глазами в потолок? В эти моменты мне становилось жутко, по спине пробегал рой холодных букашек. Нет. Пусть это будет реальностью. Странной реальностью в которой миры пересекаются друг с другом, разделённые полосами отчуждения. Попасть из мира в мир сложно. Даже не каждый маг умеет прокладывать дорогу через междумирье. Переходить правильно умеют единицы. Хелен говорила, что в междумирье бродят сотни неудачливых магов, которые смогли войти, но не нашли дороги обратно.
– Ель, ты торопишься. – говорила Хельга, когда я пыталась поднять ложку магией.
– Я не могу даже ложку удержать. – настроение упало ниже плинтуса. В первые дни я разбирала основы и думала, что обучение будет проходить легко и быстро, но возраст сыграл со мной злую шутку. В свои двадцать лет я уже сформировала знания о себе и свих границах. Владение магией никак не вписывалось в моё понимание себя. Хельга постепенно ломала старые установки, и давала направление для возведения новых.
– Попробуй ещё раз. Представь, что ты во сне.
– Во сне? – я повернулась к Хельге. – Как это?
Моя наставница вздохнула и отложила вышивку за которой сидела уже второй вечер.
– Сядь, девочка.
Я поморщилась, но села. Не люблю, когда меня называют так по детски.
– Тебе снятся сны? – Хельга смотрела на меня, но кажется, что мысли её летали в далёком поднебесье.
– Да.
– Ты запоминаешь их?
– Не все, но многие помню. А что?
– Что во сне тебя удивляет?
– Что меня удивляет? – я повторила вопрос и спохватилась. А что меня удивляет во сне? Во сне возможно всё – это же сон. Там я могу летать, общаться с животными, поднимать море силой мысли. Но это меня не удивляет. Ведь это сон.
– Ничего, Хелен. Во сне возможно всё.
– Да, детка. С магией возможно всё. Почти. Но всё имеет свою цену. Если ты удивишься во сне, то осознаешь его. Я хочу, чтобы ты научилась этому.
– Зачем?
– Ты боишься принимать себя здесь, Елия. Твоя магия слаба. Но, не потому что плохо стараешься. Ты боишься.
– Чего, Хелен? Чего мне бояться?
– Себя, меня, самой магии. Страх – это вся ты. Я чувствую его в твоих движениях. Я вижу его в твоих глазах. Ты боишься.
Мне стало неприятно и горько. Не люблю, когда кто-то видит меня лучше, чем я сама.
– Да, Хелен. Я боюсь.
Хелена закрыла глаза.
– Сегодня попробуем раскрыть тебя по новому.
– Как?
– Во сне.
– Это возможно?
– Конечно. Так тебе будет легче поверить в реальность своих сил.
– А в реальность происходящего?
Хелена открыла глаза и посмотрела на меня обжигающе пристальным взглядом. В приглушённом свете ламп тени на её лице резко обозначились. Сейчас она напоминала хищную птицу.
– Почему во всех волшебниках чувствуется хищная сущность? – задала я вопрос, который мучил меня уже несколько недель.
– Потому что мы и есть хищники. Мы берём силу не только из природных жил, но и из живых существ. Поэтому волшебники не заключают брак с людьми. Мы выпиваем людей, которые находятся слишком близко.
Я почувствовала, как кровь отлила от лица. Хелен встала и ушла на кухню.
– Иди в спальню, принцесса. Книга на столе.
Я поднялась в свою комнату, взяла книгу, но так и не смогла её открыть. Если волшебники выпивают людей, с которыми живут, то я могла неосознанно убить своих родных. Выпить их силы. Ведь могла же?
10. Елия.
Зима в лесу – это отдельный вид прекрасного. Я брела по глубокому снегу, в опустевшем и тихом лесу. Мне всегда нравился именно зимний лес. Только тут можно услышать такую оглушающую тишину, в которой даже мысли начинают течь медленно. В лес я ушла на рассвете. Привычно погрузилась во внутреннее пространство, стала перебирать потоки магии, переплетать их между собой. Незаметно погрузилась в воспоминания.
Со стороны дороги послышался стон. Я пошла туда по инерции, не особо задумываясь о том что я там увижу и что буду делать, если встречу кого-то. Хорошо бы это был не человек. Очень не хотелось застать кого-то из деревенских за каким-нибудь занятием, которое не предполагает свидетелей. Я, конечно понимаю, что это зима, но всё же. Стон повторился и сомнения отступили. Я почувствовала в нём страх и боль. Шаг ускорился сам собой. Последние метры до дороги я уже бежала, насколько это было возможно в снегу. Хорошо, что я одела снегоступы.
Первое, что я увидела – это искорёженную машину. Маленький каяр, предназначенный для одиночных путешествий, валялся на дороге, как сломанная игрушка. Стон стал громче. Мужчина лежал в снегу с другой стороны дороги. Его, видимо, выбросило из машины во время аварии. Интересно, что же тут произошло? Форма одежды не оставила сомнений – передо мной ищейка короля Амрэйта. Вряд ли кто-то напал на королевского служащего так близко от деревни. Судя по состоянию, мужчину стоило срочно отвезти к Хелен. Разум подсказывал бежать отсюда, но всё моё нутро воспротивилось этому. Появилось ощущение, что я сама шагаю в западню, но оставить его умирать я не смогла. Каяр ищейки был покорёжен и лежал на боку, да и управлять я им не умела.
Как дотащить его до целительницы? Я достала короткий топорик и пошла к молодому сосняку. Чтобы срубить молодое деревце пришлось потрудиться. Я вспотела и теперь одежда противно липла к спине. Мужчина смотрел на меня остекленевшими глазами и, похоже, не понимал что происходит. Я поковыряла в обломках машины, нашла там рюкзак. К счастью к нему была привязана верёвка. Повезло – не пришлось рвать одежду. Я подтащила срубленную сосенку к мужчине и перевернула его на сосну. Потом привязала к срубленному дереву и связала концы верёвки в узел, как для санок. Перекинув её через плечи и за головой, пошла. Ноги проскальзывали по наледи, приходилось делать несколько шагов, чтобы сдвинуться хотя бы на пол метра. Кожаная куртка на меху смягчала давление верёвки, но плечи уставали. Быстро стало понятно, что срезать путь по снегу, на что я надеялась в начале, не получится. Если по заснеженной и скользкой дороге у меня ещё кое-как получалось тащить ёлку с человеком, то в снегу я бы однозначно застряла. Подумала – не сбегать ли в деревню за людьми, но мороз пробирал сквозь намокшую от пота одежду. Значит времени на беготню нет, придётся тащить на себе – подумала я и остановилась. Ну конечно! Волшебница, которая тащит на себе волоком ёлку с мужчиной – что может быть глупее? Я зачерпнула снег и размазала его по лицу. Стало легче.
Можно было бы поднять его в воздух и заставить плыть по нему, но