снежной целины под ногами, а вот спутницы его едва за ним поспевали, даже и ступая в протоптанный след.
Преодолев ровно половину расстояния, отделявшего нашу ротонду от края хозяйственных построек, «китаец» остановился. Вынуждены были замереть по колено в снегу и бывшие заложницы. Бывшие ли, впрочем?
– Мне кажется, он ждет, что мы выйдем к нему, – заметила Машка.
– Пожалуй, – кивнул я. – Только не «мы», а «я». Прикройте меня отсюда! – я шагнул к выходу из павильона.
– Давай лучше я пойду! – схватила меня за рукав Юлька. – Я этих «цербероидов» с «мандаринками» лучше знаю!
– Если что, будешь подсказывать мне через Ди-Сы, – бросил ей я, высвобождая руку.
Настаивать мелкая не стала.
Через полминуты я уже стоял в каких-то шести шагах перед «китайцем». Завидя меня еще издали, девочка-заложница судорожно дернулась вперед, но одна из женщин ее удержала, поймав за воротник тулупчика.
– Капитан отряда специального назначения Императорской гвардии Ли Сицын, – представился «цербероид» на чистейшем русском языке.
Ли Сицын? Или просто Лисицын? Точно «чухонец» – даже не особо маскируется!
– Прапорщик жандармского корпуса Огинский-Зотов, – в свою очередь назвался я.
– Вы слишком молоды для русского офицера, – заметил незнакомец.
«А вы не слишком-то похожи на китайца», – чуть было не парировал я, но сдержался.
– В суровые времена взрослеют быстрее, – заметил вместо этого. – Как и растут в чинах.
– Справедливо, – охотно согласился «цербероид». – Вас прислали из Москвы за теми женщинами? – он сделал короткий жест в сторону заложниц.
– Верно, – подтвердил я.
– Я рад передать их вам, господин прапорщик. В порядке же ответной любезности прошу вручить властям Первопрестольной вот это, – из широкого рукава его халата медленно выдвинулся свиток пергамента, проплыл ко мне – и уткнулся в щит, поставленный из ротонды моими соратницами. – Можете не раскрываться, – лучезарно улыбнулся «Ли». – Заберете послание после моего ухода, – свиток аккуратно лег на снег у моих ног.
– Могу я узнать, что в послании? – осведомился я, не придумав сходу лучшего вопроса.
– Разумеется, господин прапорщик. Сие ультиматум Москве и москвичам. Не позднее послезавтрашнего полудня вам предлагается открыть кремлевские ворота и принести присягу Императору Поднебесной. В противном случае убежище будет взято нами штурмом, а все, оказавшие сопротивление – истреблены. Честь имею!
За спиной «цербероида» возник прямоугольник портала, и, прежде чем я успел хоть что-то ответить, Ли поклонился, еще раз широко улыбнулся, не оборачиваясь, отступил назад – и исчез в астрале.
Глава 11
в которой я сижу за одним столом
со всеми сильными града сего
– Про китайцев – сие непонятая мной шутка? – осведомился тучный господин лет пятидесяти в сером мундире поручика лейб-гвардии Конотопского полка, расформированного еще лет пять назад – ясное дело, отставник.
«Граф Роман Кречетников, после гибели кузена, Василия Федоровича, и падения в немощь старшего брата Луки – глава дома Кречетниковых», – поведал мне Ди-Сы.
– Что вы, Роман Аркадьевич, какие уж тут могут быть шутки, – развел руками Петров-Боширов.
Нынешнее совещание Александр Русланович созвал не в своем рабочем кабинете, где все приглашенные просто бы не поместились, а в тронном зале (почему-то так и хочется сказать – бывшем), куда для этого специально принесли длинный широкий стол красного дерева. Помимо самого ротмистра, князя Хилкова и некоего поручика жандармского корпуса Терентьева, с недавних пор командовавшего кремлевским гарнизоном, за ним сейчас сидели еще по меньшей мере две дюжины человек – главы дворянских родов Первопрестольной, в лихую годину сохранившие какую-то часть своих людей, а значит – и влияние. Среди прочих пришла Милана, державшаяся, правда, подчеркнуто скромно, а также граф Кутайсов, папаша былого моего однокурсника и недруга Андрея (еще в первые посленовогодние дни пропавшего без вести), князь Орлов, отец другой моей хорошей знакомой, Виктории, к счастью, покамест живой и здоровой, и князь Юсупов, чей сын Антон учился в Федоровке на курс старше меня и одно время ухаживал за Алиной Зиновьевой из отделения Воронцовой. К слову, был здесь сегодня представлен и дом Салтыковых – юным, лет шестнадцати, пареньком, младшим (кажется, сводным) братом Варвары, о которой, в точности как и о молодом графе Андрее Кутайсове, никто ничего не слышал с самого момента явления в России Белого Центавруса. На ее темную историю я, правда, мог бы, наверное, пролить толику света – в том, что молодая графиня погибла при взрыве, с ее же участием подстроенном, у меня не было ни малейших сомнений – но едва ли подобное было сейчас уместно.
Сам я на это высокое собрание попал, конечно, не от дома Огинских-Зотовых, включавшего лишь меня самого и Юльку и, как таковой, влияния не имевшего, а в качестве эксперта по части разведки. Окажись здоров Кир – возможно, Александр Русланович предпочел бы видеть на совещании его: в последнее время ротмистр и «Заикин» неплохо сработались, и все деликатные поручения – вроде приснопамятного вызова на подмогу Романова с отрядом, Петров-Боширов давал именно «попрыгунчику». Но мой друг сейчас лежал в лазарете, погруженный в целебный сон, и из оставшихся «выездных» жандарм выбрал меня.
Нельзя не упомянуть еще о двоих присутствующих – штабс-ротмистре лейб-гвардии Московского полка Кузнецове, том самом, что по поручению князя Репнина брал под стражу Александра Руслановича и нас с мелкой, и майоре Загорском – до недавних пор считавшемся правой рукой графа Киселева. Этих доставили в тронный зал прямиком из темницы и держали под конвоем – но все же оба они сейчас были здесь, и явно не для мебели.
– Ровным счетом никаких шуток, – повторил между тем Петров-Боширов. – Наша разведка, – кивнул он в мою сторону – за тем, наверное, меня и пригласил, чтобы было на кого кивать, – фиксирует присутствие на территории губернии до двух тысяч отборных бойцов Императорской гвардии Поднебесной. Надо сказать, что времени те зря не теряют: активно выводят непокорную чернь. Большинство банд, терроризировавших Первопрестольную и ближайшие окрестности, китайцами рассеяно или вовсе уничтожено, отряды Черного Легиона с потерями отступают к Туле, Калуге и Ржеву.
– То есть китайцы делают за нас нашу работу? – хмыкнул князь Орлов. – За сие им стоит лишь поаплодировать!
– Охотно согласился бы с вами, Григорий Иванович, – повернулся к высказавшемуся ротмистр, – коли бы не предъявленный нам ультиматум. Китайцы полагают,