Дэвид заметил, как толковательница Таро улыбнулась.
— Если вам нужны еще совпадения, то, уж конечно, вы прочитаете о множестве из них в публичной библиотеке Нью-Йорка. Но вы там найдете не меньше книг, где сказано, что Таро не имеет с Каббалой ничего общего, поскольку рыцари Храма позаимствовали Таро у сарацин. А еще очень многие утверждают, будто первая колода Таро была создана гностиками в пятнадцатом веке.
Дэвид вздрогнул при этих словах.
— Вот как? — Он взял карту Башни и спросил: — А могли бы вы сказать, что здесь имеет отношение к Каббале или к гностикам?
— Конечно. — Гадалка покровительственно улыбнулась ему, взяла карту и перевернула. — Это трудно не заметить. Вот: двойной уроборо. — Она показала на двух змей, кусающих хвосты друг друга, чьи тела по форме образовывали цифру восемь.
— Это по-гречески? — спросила Йел.
— Да. Означает «поедающий хвост». Но такая двойная змея именуется «великой мировой змеей». У гностиков это символ вечного цикла смерти и возрождения.
— Да, разрушение и возобновление, — промолвила Йел. Наклонившись к Дэвиду, она прошептала: — Именно это Понимающие и хотят проделать с миром в целом, убивая Сокровенных праведных. Готовы ли вы мне теперь поверить?
Ливень на улице вдруг усилился. Погруженные в свои размышления, обитатели комнаты не расслышали, как два человека начали сходить по черной лестнице, ведущей к задней двери. Дэвид думал о том, отчего старый раввин хранил в сейфе эту карту вместе с драгоценным камнем верховного жреца.
Первой нарушила молчание гадалка:
— У вас очень много вопросов. Может быть, карты на них ответят. — Она передала колоду Йел и продолжала: — Сдвиньте их, и я скажу вам, о чем они говорят.
Но Йел вдруг вскочила с места, и тут Дэвид услышал шорох и увидел за занавесью фигуру светловолосого верзилы.
— Бежим! — заорал он, подтолкнув Йел к дверям. Дверь захлопнулась за ними за секунду до того, как два человека ворвались в комнату.
Здоровенный блондин отшвырнул старуху к стенке. Пуэрториканец поднял винтовку. Пуля просвистела мимо головы Дэвида, который в это время уже успел взбежать по лестнице к выходу на улицу, немного отстав от Йел. Они нырнули во тьму, провожаемые воплями старой гадалки. Ночь была очень темной, и улицы освещали только изредка вспыхивающие молнии.
Они благодарили небо за спасительную темноту.
— Вот сюда, — сказала вдруг Йел, потянув Дэвида за собой.
Они оба юркнули в какой-то подъезд и оказались на лестнице, ведущей в полуподвал. Тяжело дыша, Дэвид сунул руку в карман, чтобы поверить, на месте ли драгоценные камни. К счастью, он не потерял их. Вскоре они услышали тяжелые шаги. Преследователи (если это были они) пробежали мимо.
Несколько минут они сидели в темноте и ждали, не смея шевельнуться. Наконец они осмелились выбраться из укрытия на улицу. В темноте, почти наугад, Дэвид и Йел кое-как добрались до своей гостиницы.
— Как же они могли найти нас? — шепотом спросила Йел.
— Может быть, их больше, чем мы думаем. У них вполне могут быть свои люди по всему городу. Как хорошо, что мы живем здесь не на самом верхнем этаже!
Они начали осторожно подниматься по лестнице и тут услышали шаги. Кто-то шел вниз. Оба застыли на месте и с облегчением вздохнули, услышав голос женщины, которая тихо успокаивала плачущего ребенка. Прижавшись к стене, они пропустили женщину с ребенком и продолжали свой подъем наверх. Когда они достигли очередной лестничной площадки, Дэвиду показалось, что сумка, которую он нес, стала в сто раз тяжелее. Можно было подумать, он тащил на себе целый мир.
Он подумал, что если все, о чем он сегодня узнал, — правда, то это действительно так.
Тьма была такой густой, что Дилон не мог бы отличить небо от океана, если бы не знал точно, где он сейчас находится. Большинство его спутников спали в салоне, но ему самому вовсе не спалось.
Последний раз он видел епископа Элсворта на конференции в Риме на Пасхальной неделе. Епископ тогда еще похвалил его книгу, хотя больше занимался епархиальным проектом — субботним библейским завтраком для ребят из группы риска. Дилон помнил рубиновое кольцо, сверкавшее в тот день на пальце у епископа.
Тогда он не задумывался об истории этого камня. Прошли годы, прежде чем он понял его значение. И только когда Дилон увидел похожий камень у Дэвида, он понял, что следует делать, и начал с того, что убедил Дэвида отправиться в Бруклин.
Он вспомнил, как некогда в своей жизни почувствовал холодную ярость, когда отец выпорол его, а мать выбежала из комнаты. Теперь ему снова нужно было почувствовать ярость. Ему нужны были все средства, чтобы пройти через эту битву.
Глава 19
Флагстаф, Аризона, на другой день
Хатч поставил турку для варки кофе на плиту и зажег газ. Он предпочитал варить кофе по старинке. Затем он разбил и вылил на сковородку несколько яиц, чтобы приготовить яичницу с беконом, попутно вполуха слушая новости по телевизору. Но думал он сейчас не о еде, а о двух гостьях, разместившихся в спальне в задней части дома.
Он привез сюда Стаси и ее мать глухой ночью и велел Меридит вызывать его при необходимости в любое время суток. Ночью он слышал, как девочка несколько раз кричала во сне, как успокаивала ее Меридит. Сейчас уже наступил полдень, но за последние два часа из гостевой комнаты не слышалось ни звука.
Хатч ждал звонка Дэвида сразу с утра, но его не последовало.
Теперь, слушая новости Си-эн-эн, он, кажется, понял почему.
«…пять районов Нью-Джерси остаются без электроэнергии вследствие вчерашнего беспрецедентного грозового ливня на Восточном побережье, когда выпало одиннадцать дюймов осадков. Удар молнии вызвал аварию на центральной электростанции, последствия которой сравнимы с аварией в августе 2003 года. Вчерашняя буря также вывела из строя систему сотовой связи. По словам официальных лиц, даже после восстановления энергоснабжения потребуется несколько недель, чтобы откачать воду из подземных коммуникаций».
Хатч поставил сковородку на стол. Пока Дэвид не явится из Нью-Йорка, остается только тихо сидеть здесь, охраняя Стаси и Меридит.
— Пахнет дымом!
Хатч резко обернулся, услышав голос девочки. Она стояла в дверях кухни. Глаза ее покраснели от слез.
— Где-то далеко горит лес, деточка, а запах дыма доносит сюда, — заметил он. — Что тебе приготовить на завтрак? Яичницу? Или ты любишь кашу?
— Я хочу поговорить с Дэвидом, — сказала Стаси с обиженным видом.
«Я тоже», — подумал Хатч. Вслух он сказал: