— Мы в твоем распоряжении, мой господин. Хотя, пожалуй, тебе лучше было бы не подходить к лагерю, пока мои люди не разберутся, кто ты есть на самом деле. Они испытывают страшную ненависть к тем, чье обличье ты носишь, и мало кто из них имел возможность приблизиться на расстояние удара мечом к кому-нибудь из Черных. Они сейчас еще слабо соображают, что происходит, и кто-нибудь из них может захотеть проверить на деле твое бессмертие…
— Но хотя бы ты другого мнения?
— Да, мой господин. Меня зовут Капал, я был когда-то командиром отряда, сражавшегося за свободу людей низины, пока Руки меня не заманили в ловушку и не заключили в ошейник. Мы дрались, потом скрывались, потом снова дрались. Мы не давали покоя Черным с тех самых пор, как они начали подчинять себе окраины Пустынных Земель. Большинство из нас погибли с оружием в руках. Сейчас нас осталось совсем мало. После падения Кваара за нами осталось лишь несколько маленьких крепостей. Их легко взять по одной, что они с успехом и делают. Мы умираем, но умираем свободными! Но я думаю, — он с надеждой посмотрел на большой лук в руках Властителя Неба, — что если бы у нас было бесшумное оружие, поражающее на большом расстоянии, нам не пришлось бы умирать столь бесполезно.
— Может быть, и так. Посмотрим…
Капал явно понял эти слова как обещание:
— Отпусти меня в Пустынные Земли с этой надеждой, мой господин, и я приведу под твое знамя сотню отборных всадников! Я могу отправиться хоть через час — только прикажи!
— Нет, Капал. Я не могу отдать такого приказа. А что с этими? — лорд Франс указал на бывших пленников. — Настроен ли кто-нибудь из них поднять меч против своих бывших хозяев?
— Я думаю, что такие есть, — сказал Капал. — Но дух большинства из них сломлен. Двое, самое большее трое из них откликнулись бы на твой боевой призыв. Остальные же… — Капал пожал плечами. — Слишком долго они носили ошейник.
— Мне тоже так кажется. А если мы отведем их в безопасное место и дадим отдохнуть от пережитых ужасов, станут ли они сеять и жать, ходить на охоту — словом, заниматься хозяйством для сообщества людей, не требующих от них участия в военных действиях?
— На это они вполне способны, мой господин. Если только тебе известно такое место, куда не достигают набеги Черных. Уж не оттуда ли вы и пришли? — он посмотрел на лорда Франса, потом на Кинкара и Джонатала. — Сразу видно, что твои помощники, мой господин, никогда не знали ни ошейника, ни хлыста, но на них нет и клейма Рук.
— Клейма Рук?
— Да, мой господин. Те, кто заодно с Черными, носят на себе метку, так, чтобы все могли ее видеть. Вот смотри!
Он подошел к захваченному в плен конвоиру. Тот плевался и шипел, но Капал наклонился и, запустив пальцы в густую шевелюру поверженного, приподнял его голову и указал на небольшой значок, находившийся на лбу чуть выше бровей. Там был выжжен хорошо знакомый Кинкару и Джонаталу трилистник, но — перевернутый. Увидав такое святотатство, оба гортианина подняли руки, сплетя из пальцев эмблему Троих, чтобы отвести от себя подозрения в богохульстве. Капал заметил это движение, и когда лорд Франс повторил его, он вновь не выдержал:
— Неужели ты тоже служишь Силам Леса, мой господин!
— У меня есть своя вера, Капал, и Силы Леса — одно из ее воплощений. Добрые устремления и верования всегда заслуживают уважения, родился ли ты с ними, или их исповедуют твои друзья или сородичи. Здесь же, по-моему, священный символ был нарочно осквернен…
— Это правда, мой господин. Те, кто служит Черным по доброй воле, просят, чтобы им поставили это клеймо. Они гордятся им. Они хотят, чтобы все видели этот знак и боялись их. Но не все страшатся этих негодяев, многие их ненавидят!
Он разжал пальцы, и пленник ткнулся носом в снег.
— Это очень старый способ, — проговорил лорд Франс, обращаясь скорее к самому себе, чем к своим собеседникам. — Насмехайся и подвергай унижению то, что свято для твоего раба — и ты лишишь его надежды. Да, это очень, очень старый способ. Пожалуй, пора бы вывести его из употребления!
Неизвестно, как увещевал лорд Бардон вождя людей межгорья, защищая освобожденных рабов. Но незадолго до наступления сумерек он вернулся с известием, что им разрешено провести всех через пещеры к замку. Они шли долго и медленно, оставив в ущелье две засыпанные камнями могилы. Умерла женщина, которую Кинкар безуспешно пытался накормить, и еще один старик, чей рассудок повредился настолько, что никто из его товарищей по несчастью не знал ни как его зовут, ни где его схватили.
Переход продолжался более суток, потому что им часто приходилось останавливаться на отдых, хотя всюду, где позволяла ширина коридоров, самых слабых везли ларнги. Люди, о которых Капал отзывался как о пригодных для службы, образовали небольшую команду под началом вождя повстанцев. Они с готовностью выполняли его распоряжения, и они же были единственными, кто обращал внимание на окружавшую их красоту.
Пленник оставался в руках лорда Бардона и его соратников — только это могло обеспечить ему безопасность. Но по мере того как они уходили глубже под землю, его поведение становилось все менее вызывающим, он пытался заискивать перед теми, кто захватил его, заговаривая то с Кинкаром, то с Джонаталом, словно они были его боевые товарищи.
Во время пятого привала лорд Бардон подозвал Кинкара:
— Оспик говорит, что скоро мы выйдем на поверхность. Този пойдет с тобой проводником; бери ларнга и отправляйся за помощью. Многие из наших спутников почти без сознания, а нести их на руках до самого замка мы не можем. Приведи с собой ларнгов и принеси еды.
Вот так эта группа полумертвых людей попала в замок. После того как их перевязали и накормили, большинство из них пребывало в состоянии остолбенелого удивления жизнью, что текла вокруг. Вскоре лорд Диллан созвал военный совет в своей комнате наверху. Из спасенных узников на совет пригласили только Капала.
— Охранник готов ответить на наши вопросы, — сказал лорд Диллан. — Похоже, что клеймение разрушило его как личность — какой-то личностью он же все-таки был. Эта процедура полностью парализовала его волю и превратила его в слепого исполнителя. Какая страшная участь!
— Да, это так. Но нам не следует уделять столь много внимания событиям прошлого. Займемся лучше тем, что нас ждет. Главный вопрос сейчас: осмелимся ли мы, с нашими немногочисленными силами, выступить в какой-либо форме против тиранов, занимающих столь прочные позиции? — сказал лорд Бардон.
Повисла долгая пауза. Первым нарушил молчание лорд Йон, самый молодой из Властителей Неба. Наверное, он казался им таким же юным и неопытным, как Кинкар Вэрду и Риджену. Сейчас он задал лишь один короткий и простой вопрос.
— А разве мы посмеем не выступить?
Лорд Диллан вздохнул.
— Хорошо сказано. Мы, такие, какие есть, не можем не вмешаться, если хотим достигнуть нашей цели.
— Да. Но нам нельзя действовать очертя голову, мы должны использовать все выгоды своего положения, — вставил лорд Бардон. — Мы должны сделать наш небольшой отряд равным по силе целой армии. Кроме того, надо разузнать как можно больше о жизни в низине, прежде чем совершать вооруженную вылазку. Вытащи из этого охранника все, что он знает, Диллан. И давайте установим пост на дороге — нельзя же допустить, чтобы невольничьи караваны так свободно гуляли по ней. Дальше. Надо послать разведчика в низину. Капал!
Почти вся голова бродяги были забинтована, но он проворно вскочил со своего места.
— Капал, как ты думаешь, каковы шансы на удачу для разведчика, который отправится в низину?
— Я бы сказал, что шансов у него немного. По всем дорогам расставлены сторожевые посты, и все проходящие обязаны рассказывать, кто они и откуда. Для человека, который не знает нашей страны, миновать такой пост невозможно.
Лорд Бардон поправил его:
— На свете нет ничего невозможного. Просто правильное решение не всегда видно с первого взгляда. Представь себе, что в путешествие пустится кто-нибудь из Черных — разве осмелится хоть один часовой расспрашивать его?
Капал покачал головой:
— Мой господин, Черные никогда никуда не ездят. Они не умирают от старости, но железо входит в их плоть так же легко, как и в мою. Они живут под усиленной охраной и покидают стены своих замков только на маленьких летательных аппаратах, магический секрет которых известен только им. Только в одном случае разведчик может рассчитывать на успех…
— В каком же?
— Если на лбу его будет знак дьявола — он может прикинуться гонцом.
Рука Кинкара нащупала талисман. Он переводил взгляд с одного сидевшего в кругу на другого, пристально всматриваясь в каждое лицо. Он уже знал ответ. Из всех его друзей только он один не имел внешних признаков примеси чужой крови. Только он мог пойти на разведку.