- Евгения Анатольевна, - продолжил, тем временем, Слава. - Как вам, должно быть, известно, Лида ушла из дома…
- Как ушла? - потрясенно прошептала в ответ женщина.
- Вот так. Собрала вещи - и ушла. Бросила Алину… А вы ведь должны понимать - девочке нужна мать, нужна помощь…
Он крепче сжал рукой талию Агнии - так, что стало даже больно. Но она едва заметила эту боль - настолько ее поразило то, что он сказал. Алина осталась с ним?.. Ей придется… познакомиться с его дочерью?
Руки затряслись в приступе паники. Агния не понимала, зачем все это. Что ей делать? Как ее воспримет чужая дочь?.. Как ей найти общий язык с девочкой, перед чьей мамой она была так виновата?
И главное - почему Слава ни о чем ее не предупредил?
- Это ужасно, - ворвался в мысли голос Славиной тещи.
- Именно. Вам следует поговорить с дочерью, Евгения Анатольевна. А теперь извините нас… мы все очень устали и хотели бы отдохнуть.
Не добавляя больше ни слова, он открыл дверь в квартиру и твердой рукой направил Агнию внутрь. Она невольно оглянулась на пожилую женщину, так и оставшуюся стоять в коридоре, и все ее существо пронзила боль. Чувство чего-то мерзкого, неправильного…
Олицетворением чего была она сама.
Дверь за ними захлопнулась, отрезая их от потрясенно застывшей женщины, оставшейся там, за порогом. Агния отважилась поднять на Славу глаза и сказать:
- Слушай, это все как-то… очень неудобно… не стоило нам сюда приезжать.
Ее взгляд, не находя себе места, метался по прихожей. И, на чем бы он ни останавливался - любой предмет, обои, мебель - все это беспощадно давало ей осознать, что она находится в доме, что принадлежал другой женщине. Законной жене. И она, Лида, все еще была здесь - в каждой мелочи и самом воздухе…
Господи, о чем только она вообще думала, согласившись сюда приехать? И была вынуждена признаться себе самой: только о том, чтобы угодить ему. И лишь теперь понимала, как же было грязно все это. Как недопустимо одно лишь ее нахождение здесь. На чужой территории. В чужой… жизни.
- Не говори ерунды, - коротко отмахнулся Слава.
Она медленно опустила на пол Артема, который все это время испуганно молчал, и задала вопрос, который волновал ее сейчас больше всего.
- Почему ты мне не сказал, что Алина осталась с тобой?
Он наконец обратил на нее свой взгляд, свое внимание. Шагнул к ней, приобнял за плечи, провел ладонями по ее рукам вверх-вниз…
И все правильные мысли, вся зарождающаяся решимость вдруг начали стремительно таять под действием его прикосновений. Так было всегда: одно его присутствие рядом словно лишало ее силы воли… делало словно бы другим, подневольным человеком.
- Я не хотел, чтобы ты заранее волновалась.
Его губы коснулись ее лба - ласково, покровительственно. Ей нравилось, когда он словно бы укрывал ее собой, заслонял от всего мира, даря чувство, которого ей всегда так не хватало… чувство защищенности.
- Я так не могу…
Она и сама не поверила, что сумела вытолкнуть наружу эти слова. Особенно сейчас, когда он был так близко, а тяга к нему - непобедимая, необоримая - казалась еще сильнее и острее…
И все же откуда-то с глубин души поднимался протест. Чувство, что она здесь… не просто лишняя. Она - самозванка.
- Давай уедем, - прошептала ему почти в самые губы. - Ты можешь переехать к нам…
- Родная…
Он притянул ее к себе, прижал к груди, позволяя услышать, как громоподобно стучит его сердце.
- Ты нужна мне. Нужна именно здесь и сейчас.
За эти слова она когда-то готова была бы продать душу дьяволу. Но сейчас к щемящему чувству в груди примешивалась непонятная горечь…
Он говорил то, что она отчаянно хотела слышать. Но это не успокаивало, не помогало примириться со своим постыдным, неуместным положением…
Входная дверь, у которой они все еще стояли, открылась неожиданно. На пороге показалась девушка - темноволосая, худощавая, но с завораживающе-голубыми глазами. Сердце Агнии провалилось в пятки - показалось, что на нее сейчас смотрят глаза самой Лиды…
- Привет, пап, - растерянно произнесла Алина.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Она окинула взглядом прихожую, и глаза ее пораженно расширились, а потом так же резко, словно от внезапной боли, сощурились.
Она смотрела на Артема, беззащитно жавшегося к ногам родителей.
- Это кто? - бросила Алина резко и Агния, повинуясь инстинкту защищать, наклонилась и взяла сына на руки.
- Для начала поздоровайся, - строго откликнулся отец. - Это - Агния…
- Да мне насрать! - зло выкрикнула девочка в ответ. - Я тебя спрашиваю - что это за… за…
Она задыхалась, словно не находила слов - побольнее, поострее…
- Что за мелкий уб…
Ее речь резко прервала пощечина. Агния испуганно взметнула взгляд на Славу - он неверяще смотрел на свою собственную ладонь…
Алина - напуганная, с застывшими в глазах слезами, так же потрясенно смотрела на него, прижав руку к обожженной ударом щеке…
А потом она отступила и, метнувшись к лестнице, просто побежала прочь.
Глава 28
- Алло?
Хрипотца в голосе невольно выдала мое волнение. В короткую паузу между этим единственным словом и моментом, когда мама начала говорить, в груди робко теплилась надежда. Наивная, нелепая, глупая. Но мне так отчаянно хотелось слышать сейчас от нее, что она наконец поняла меня, что она меня поддерживает, что просто готова… помочь. Ведь она - Мама. На кого еще мне было опереться, кроме нее?..
Но наивные чаяния с треском разбились на осколки после первой же ее фразы.
- Ох, Лида, не ожидала я от тебя!
Губы дрогнули и, чтобы сдержаться и не позволить этой дрожи разбежаться по всему телу, я до боли их сжала. Да, это было совсем не то, что хотелось сейчас слышать…
Она обвиняла меня. Вот только в чем?..
- О чем ты? - спросила прямо, кратко, с трудом борясь с желанием бросить трубку.
- Как ты могла бросить Алину! Не понимаю! Что ж ты за мать-то такая?
Сердце нервно екнуло. Почему она говорила об Алине? Неужели с дочерью что-то случилось? Я набрала воздуха в легкие, чтобы выпалить этот вопрос, но внезапно мать внутри меня заглушил обиженный, растерянный ребенок. С губ сорвалось:
- А ты? Как ты могла от меня отвернуться в этой ситуации? Что ты… за мать такая?
Молчание на том конце трубки ощущалось, как нависшая надо мной бетонная плита, готовая в любой момент обвалиться и… убить.
- Я хотела, как лучше, - наконец откликнулась она сдавленно. - Я тебя предупреждала. И была права! Он уже привел домой другую женщину…
Показалось, что меня с разбега ударили ногой в грудь - такой сильной была боль от этих слов, такой… парализующей. Хотя, казалось, что удивляться тут совсем и нечему. Особенно после того, как муж показал себя в последнее время. И все же… боль не спрашивала о том, логична ли она, уместна ли. Она просто была. Она просто скручивала меня в рог…
- Вот как… - только и сумела проронить, и не узнала при этом собственный голос.
- И ладно бы он привел только ее! У них, как оказалось, еще и ребенок! Ох, Лида, вот попомни мои слова - останешься ты из-за своей гордости ни с чем. И детям твоим ничего не достанется…
Она продолжала что-то говорить: я слышала ее голос - нервный, недовольный, полный осуждения, но уже не понимала слов.
У них есть ребенок…
Фраза, буквально разрезавшая меня напополам.
Я отстраненно, словно мимоходом, удивилась тому, что боль, которая и без того меня терзала, оказывается, может быть еще сильнее, еще мучительнее.
Но болело в этот раз не за себя: болело за своих детей.
Даже они не были у него единственными. Слава не просто завел любовницу, он буквально жил на две семьи…
- Лида! Лида, ты меня слышишь вообще? - ворвался в мысли мамин голос.
- Слышу.
- Ну и что ты собираешься делать?
Что я собираюсь делать?..
- Ничего.
Я не видела, но ясно представила, как она возмущенно сейчас всплеснула руками.