он вступил в прямое противостояние.
“Тем лучше для меня”. — Подумал Элин за мгновение до того, как вместе со взмахом его руки гримуар взорвался колоссальным потоком силы, что сначала разлетелась в стороны, а после ринулась вперёд, сметая всё на своём пути. Считанные мгновения этому бурному потоку потребовались для того, чтобы отвоевать всё пространство, ранее захваченное внутренним миром Балора, а после и перейти в наступление, распространяя область влияния Элина на всё большей и большей площади. Лорд же, до сего момента всецело увлечённый дуэлью с заметно уступающим ему в силах Дарагосом, спохватился лишь после того, как его ног коснулась цепкая степная растительность, словно живая попытавшаяся обвить массивные стопы великана.
Взбешенный взгляд Балора встретился с сосредоточенным — Элина, а следом мир вокруг симбионта утонул в изумрудной вспышке…
Глава 9
Если бы во внутреннем мире нашлось место тварям летающим, то с высоты им мог бы открыться удивительный, пугающий и жуткий вид. Ведь сама земля здесь действовала, словно живая, наседая на своего врага. Серебристые корни первыми кидались на каменные плиты, устилавшие подконтрольную симбионту территории, а следом за ними наступала и скалистая почва, разбавленная редкими вкраплениями ядовито-изумрудной растительности. В свою очередь внутренний мир Лорда, походящий на гигантский тронный зал без стен, волнами причудливо украшенных плит наслаивался на скалистую почву и пытался закрепить периметр, воздвигая огромные колонны, суть опорные точки.
И на фоне всего этого сражались существа, суть которых смертным не была подвластна. Балор, великан с единственным глазом и двумя парами рук, заковал себя в тяжёлые доспехи, при виде которых Дарагос окончательно отдался схватке, позволив массивной броне укрыть своё тело во вред мобильности. Каждый взмах его меча заставлял землю дрожать, а некоторые выпады низвергали с небес смертоносные лучи, обращающие материю в ничто. Но Лорд, эта тварь ужасающей силы, играючи сдерживала страшный внешне, но не несущий в себе достаточной разрушительной мощи напор. И лишь третий участник боя заставлял великана беспокоиться: Элин Нойр, хозяин одного из двух столкнувшихся внутренних миров, оказался намного сильнее Дарагоса, которого Балор поначалу принял за главного врага.
И ошибся в этом, осознав всё уже после того, как от его души оторвали солидный кусок. Оторвали навсегда, без возможности вернуть потерянное даже в случае безоговорочной победы. И словно этого было мало, проклятый гуманоид неизвестной природы, — не человек, не истинный и не симбионт, — продолжал наступать, атакуя уже не столь страшно, но часто, болезненно и метко. Он будто бы видел Балора насквозь, подавляя его волю своей…
И поделать с этим Лорд, к своему сожалению, ничего не мог. Как он ни пытался, сколько сил ни вкладывал, но “лже-Марагос” оказывался на два шага впереди. Особенно пугающей стала даже не голая мощь этого существа, а его способности к визуализации и напитке волей десятков, сотен разнообразных техник. До сих пор он ни разу не повторился, каждый раз атакуя совершенно по-разному. И если что-то Балор узнавал, — за века он повидал немало, и точно знал, на что способны те или иные демонические звери, способности которого Нойр так же задействовал, — то со всем остальным ему приходилось знакомиться на своей шкуре, пядь за пядью уступая врагу и теряя силы. Более не было изначального паритета, и инициатива оказалась перехвачена тварью, которой не должно найтись места в этом мире.
“Я… проиграл?”.
Одинокая мысль набатом ударила в сознании Лорда за секунду до того, как появившееся в руках Элина изумрудное копьё оторвало ему одну из левых рук, разметав чёрную плоть по дымящейся и кипящей скалистой почве. Сам того не заметив, Балор остался на чужой территории, тут же за это поплатившись.
“Нет! Я не умру вот так! Я…”.
В один момент зрачки перерождённого расширились, а он сам из наступления резко перешёл в защиту, ощутив нечто, с чем никогда не встречался ранее. Присутствовали и знакомые нотки, но даже в них Элин был уверен постольку-поскольку. Ведь манипуляции с пространством обстоятельно изучить ему было попросту некогда, а Балор сейчас коснулся именно этой области… и чего-то ещё. Чего-то, что категорически Элину не нравилось.
— Разрывай связь! — Полукрик-полурык Дарагоса не отрезвил Элина, ведь тот и безо всяких советов точно оценивал ситуацию и уже готовился выйти из “клинча душ”, пусть и с некоторыми потерями для себя. — Он рвёт пространство и время!
Перерождённый считал, что уж после слияния он точно утратил возможность испытывать страх. И виной тому была не ударившая в голову сила, а банальный самоконтроль. Ведь именно страх особенно часто заставлял людей совершать ошибки, стоя в одном ряду похотью и гордыней. Потому-то абсолют и сделал всё для того, чтобы побороть в себе это вредное чувство, не притупив, впрочем, инстинкт самосохранения.
Но сейчас, одним глазом глядя на то, как в реальном мире стремительно сворачивалось пространство и отматывалось само время, Элин Нойр испытывал самый настоящий, холодный и липкий страх. Он не мог даже предположить, к чему всё придёт в итоге, ведь игры с пространством-временем были вне компетенций смертных. Откуда в таком случае подобные силы у Лорда симбионтов — большой вопрос, но сам перерождённый полагал, что злобная тварь контролировать это не умела, и решила просто забрать врага с собой… куда-то. Или уничтожить всё вокруг, нагло затронув материи, подвластные сущностям куда как более могущественным.
И самым печальным было то, что ни сбежать, ни даже просто разорвать контакт с душой симбионта у него не выходило. Слишком сильно внутренние миры переплелись друг с другом в ходе схватки, и слишком мало времени было у тех, кого грозила вот-вот поглотить пространственно-временная аномалия. И Дарагос, отбросивший меч и отчаянно пытавшийся что-то с ней сделать, это явно понимал.
Спустя секунду к нему присоединился и Элин, решивший хотя бы попытаться помочь наставнику в абсолютно непонятном деле.
— Стабилизируй пространство! Доверься интуиции, позволь ему сдвигаться, но не сворачиваться в жгут! — Элин кивнул, с давным-давно забытым ужасом понимая, что он ни-че-го не понимает. И единственным вариантом является только слепое следование интуиции, что для рационального и хладнокровного анимуса было смерти подобно. Свои запасы безрассудства он исчерпал, четверть часа назад воспользовавшись открывшейся способностью к простейшим манипуляциям с пространством, в то время как сейчас перед ним стояла задача стократ более сложная и столь же опасная. — Я попытаюсь что-то сделать со временем! Брат мне о нём рассказывал… Что-то…
—