Читать интересную книгу Дочь якудзы. Шокирующая исповедь дочери гангстера - Сёко Тендо

Я была удивлена, услышав, что Курамоти все еще испытывает ко мне какие-то чувства. Но больше всего меня потрясло то, что после всех ужасов, которые он обо мне узнал, этот человек все еще хотел, чтобы я стала его любовницей. Признаюсь, мне это польстило.

Я не могла скрыть радости, но мне не давала покоя одна мысль: пять миллионов иен… За меня заплатили. Меня что, купили? Как до такого дошло? Не знаю, была ли я и в самом деле небезразлична Курамоти или он всегда воспринимал меня лишь как живой товар? И что станет делать Ито, когда узнает, что я сбежала с другим? Да над ним будет смеяться вся банда! Даже если Оцука сможет все уладить, Ито решит, что его предали, променяв на деньги, и непременно попытается отомстить.

— Сёко, я сказал Курамоти-сан, что мне не нужно никаких денег, но он настаивает. Он порядочный человек, воспитанный в старых традициях, таких сейчас редко встретишь. Честно говоря, я думаю, тебе следует прямо сейчас уехать с ним. Если ты этого не сделаешь, то никогда не избавишься от Ито, и говнюку это будет на руку. Знаешь, он трахается еще с одной девчонкой из бара Масаэ. Считает себя таким жеребцом. На работе над ним все смеются.

«Она должна сама отвечать за свои поступки», — вспомнились мне слова отца. Я приняла решение и повернулась к Курамоти:

— Я очень счастлива, что вы испытываете ко мне столь сильные чувства, но не могу уехать с вами.

— Что? — в изумлении воззрились на меня оба.

— Доброй ночи, — пробормотала я себе под нос, встала и поклонилась мужчинам.

— Подожди, Сёко, а ты не боишься идти домой одна?

— Ито сегодня не будет. Да и все равно со мной ничего не случится, — соврав им, я уже было собралась двинуться прочь, но Курамоти схватил меня за руку:

— Мы будем ждать тебя еще час. На тот случай, если передумаешь.

Я не могла смотреть ему в глаза и со всех ног кинулась к выходу.

По дороге домой я уже успела себя накрутить до предела и знала, что меня ждет. И не ошиблась. Стоило мне переступить через порог, как Ито сграбастал меня за блузку и ударил по лицу.

— Ты, сука, ты что, провела этот вечер с Оцукой, так? Мне все рассказал Исимото. О чем вы там вдвоем разговаривали? Отвечай!

Вдвоем… Значит, он ничего не знал о Курамоти.

— Я не провела этот вечер с Оцукой, — выпалила я.

— Чего, блядь? Это как это «не провела»?

— Между нами все кончено. Мне рассказали, что у тебя есть другая. Похоже, я тебе надоела. Да и я, знаешь, сыта тобой по горло.

— Та, другая? Да она вообще ничего для меня не значит. Я с ней порву. Но я тебе не позволю меня бросить. Слышишь? — Он схватил бутылку из-под пива и ударил ею меня по голове.

— Давай! Бей меня сколько хочешь!

— Серьезно? Тебе, блядь, мало? — Он ударил меня в грудь.

Я отлетела назад и упала на пол. Ито принялся меня избивать. Из уха брызнуло; я почувствовала, что мой нос снова сломан, а вставной зуб вылетел изо рта. В горле было столько крови, что я едва не захлебнулась. Ито прижал меня к полу ногой, так ему было удобнее меня пинать. Я помню, как услышала звон в ушах, а потом, должно быть, потеряла сознание.

— Эй, Сёко! Очнись! Сёко!

Я услышала голос Ито. С трудом открыв один заплывший глаз, я увидела склонившееся надо мной бледное как полотно лицо:

— Я так виноват. Прости меня, Сёко-тян.

Боже, как надоело слушать каждый раз все те же враки. Я собрала в кулак все силы и закричала:

— Пошел вон!

— Сёко…

— Убирайся!

— Мне правда очень, очень жаль. — Ито ушел, напустив на себя угрюмый вид.

Он был похож на ребенка, получившего выволочку от родителей. Каким-то образом у меня нашлись силы встать на ноги, и я добралась до неотложки, располагавшейся рядом с домом. Доктор хотел уложить меня в палату, но я согласилась только на амбулаторное лечение. После того как меня перевязали и напичкали лекарствами, я вернулась домой.

Оцука позвонил на следующее утро:

— Ито мне рассказал, что произошло. Ничего не понимаю. Как ты могла позволить ему забить себя чуть ли не до смерти? О чем ты думала? Я же сказал, что обо всем позабочусь.

— Простите меня. Поверьте, мне и вправду очень жаль. И еще. Прошу вас, скажите Курамоти-сан, чтоб он больше мне не звонил.

— Я поговорю с Курамоти-сан, но прошу тебя все еще раз хорошенько обдумать. Ты можешь себя спасти.

— Оцука-сан, спасибо вам за все, но я больше не могу видеться с Курамоти-сан.

— Ты уверена?

— Я позвоню и скажу ему сама.

— Ты будешь жалеть.

— Я порву с Ито. Мне просто надо немного времени. Простите, что доставила вам столько хлопот, — и я повесила трубку.

Прощай, Курамоти.

На этот раз мы действительно расстались навсегда.

Сразу же после этого я приняла решение, изменившее мою жизнь. Однажды воскресным днем, прохаживаясь по магазинам, я натолкнулась на свою старую подругу по имени Юки.

— Сёко, у тебя сейчас есть свободная минутка?

— Конечно. А что случилось?

— Мне только что звякнул мой парень, ему сейчас набивают татуировку. Работа уже почти закончена, поэтому я сказала, что пойду и подожду его. Понимаешь, я немножко боюсь идти туда одна…

— Да не волнуйся, ведь ты туда пойдешь не одна. Там уже сидит твой парень, так?

— Да, но, когда набивают татуировку, это ведь так больно. Мне кажется, я не смогу там высидеть в одиночку.

— Если я пойду с тобой, твой парень не обидится?

— Да что ты, конечно нет! Это тут, неподалеку. Пошли.

И мы отправились в салон татуировок. Один из подмастерьев татуировщика впустил нас внутрь и проводил в комнату ожидания, где стоял диван и низкий журнальный столик.

Я плюхнулась на мягкое сиденье, открыла один из альбомов, лежавших на столе, и принялась рассматривать фотографии работ, скорее всего, выполненных владельцем салона. Одна из них особенно восхитила меня. Это была не просто татуировка, а настоящее произведение искусства, одно из тех, когда мастер использует человеческое тело вместо холста. На татуировке точеными линиями изображались карпы, грациозно выпрыгивающие из пенящегося водопада. Я выросла в окружении мужчин, покрытых татуировками, причем первым из них был мой отец, поэтому не видела в этих изображениях ничего дурного. Кроме того, я с детства обожала рисовать. Видимо, меня вдохновлял шедевр, изображенный на теле отца. Но прежде ничто не вызывало во мне такого сильного отклика, как работа этого мастера.

— Ну что ж, пошли отсюда, — сказал парень Юки, который вышел к нам вместе с татуировщиком.

Юки представила меня мастеру:

— Сэнсэй, это моя подруга Сёко.

— Рад с вами познакомиться.

Татуировщик оказался мужчиной преклонных лет со сверкающими глазами и спокойной улыбкой.

— Потрясающая татуировка! Сёко, погляди.

Юки задрала рубаху своего парня, чтобы показать мне изображение. Кожа на месте татуировке припухла и слегка кровоточила. Наверное, парню было очень больно. Однако в качестве платы за эту боль парень получил целую картину удивительной красоты. Именно тогда я и решилась:

— Сэнсэй, я тоже хочу заказать у вас татуировку.

— Ты шутишь? — изумленно спросила Юки.

— Нет, я совершенно серьезно. Я тоже хочу, чтобы этот художник набил мне татуировку.

— Если ты все решила, с тобой бесполезно спорить. Ладно, нам пора. Пока!

— Извини, — я сложила руки, смиренно прося прощения. Юки рассмеялась и, остановившись в дверях, помахала мне рукой. Я повернулась к мастеру: — Так вы можете сделать мне татуировку?

— Конечно. Как только я вас увидел, я сразу подумал, что вы будете великолепно смотреться с татуировкой, но мы не вправе предлагать наши услуги первыми.

— Правда?

— У меня имеется идеальный вариант. Как раз для вас.

— Мне бы хотелось на него взглянуть.

Он открыл ящик стола, набитый листками с эскизами, вытащил один и положил передо мной.

— Это знаменитая куртизанка Дзигоку Даю. Она была женщиной легкого поведения в эпоху Муромами [9]. Это подлинный исторический персонаж. Кстати, жила она как раз здесь, в Сакай. Такие женщины обретались в районах, куда мужчины приходили развлекаться и получать удовольствие, трудились, пока не отрабатывали сумму, за которую их купили, или покуда не находили богатого покровителя, который мог заплатить за их свободу. Нелегкая у них была доля.

— Почему вы подумали о ней?

— Как же вам объяснить?.. Я просто почувствовал, увидев вас, что эта картина подошла бы вам идеально. И вот, посмотрите — у Даю очень много декоративных шпилек и украшений в прическе. Это говорит о том, что среди всех женщин в квартале удовольствий она была лучшей.

Мне всегда хотелось быть лучшей и первой, но я вечно оказывалась второй. Мужчины, появлявшиеся в моей жизни, вечно твердили, что любят меня, но я никогда не считала себя по-настоящему достойной их. Я была настолько не уверена в себе, что, если кто-то говорил мне о любви, робела и позволяла мужчине перехватить инициативу в свои руки. Именно поэтому дело заканчивалось тем, что у меня в любовниках вечно оказывались чьи-то мужья. Все, с меня довольно! Хватит хныкать. Пора начинать жизнь с чистого листа.