— Да, иди. — она касается своими губами моих губ. Я вежливо отвечаю на ее прикосновение, но это не то прикосновение… не оно.
Я оглядываю зал. Немного покупательниц — все они заняты примерками обуви или выбором нарядов.
Что ж…
Решаю, что присесть — лучший вариант.
Мой взгляд ловить молодую девушку, которая пыхтя от всего сердца, старается справиться с множеством ремешков на босоножках — ей это не очень-то и удается.
Мое лицо на секунду делается беззаботным — его озаряет улыбка. Та улыбка, которая была у меня, беззаботного парня. Как непривычно от этого. Я немного теряюсь.
Отвожу взгляд, стараясь пройти мимо нее… но, что-то мне мешает и мой глаз падает вновь на «чудо» в кепке и потертых джинсах. Я вновь ухмыляюсь и едва слышно смеюсь: здешние покупательницы иного вида… она другая.
Что она здесь забыла? Сразу видно, что такая обувь, как туфли ей неудобна. Почему же она так упорно пытается доказать самой себе обратное? Мне становится интересно за ней наблюдать…
Внезапно, девушка сдается и откидывается на спинку кресла. Я решаю сесть с ней рядом, тем более, что кресло рядом с ней свободно и мне ничто не мешает.
Обхожу мягкое кресло и сажусь рядом с ней. Кепка отбрасывает тень на лицо и удачно прикрывает: мне не разглядеть ее лицо, а пялится откровенно в него — моветон. Но она меня цепляет своей неординарностью. Все ее поведение, вдох и выдох говорят о том, что она с другой планеты… Она мне напоминает… напоминает ту, чье имя я боюсь произнести даже у себя в голове.
Я запретил думать себе о ней. Было время, когда я едва не сошел с ума. Хотя, чего греха таить, я жду того времени, когда смогу с ней встретится и неважно сколько придется ждать: десять лет, двадцать или пятьдесят, но я, обязательно, встречусь с ней вновь.
Встречусь с той, что подарила мне счастье, но так быстро его забрала с собой. Я хочу ее отругать за то, что она так поступила и крепко обнять, чтобы почувствовать ее запах, ее тепло.
И сейчас, эта девушка каким-то своим непонятным видом напоминает мне о ней… Это очень интересно.
— Я так понимаю, сегодня профессиональный день обновок у всех женщин. А я-то расстраивался, когда меня сюда тащила моя невеста на аркане. Боялся, что один такой герой буду. Ваш парень уже не выдержал пытки «вешалками»? — пытаюсь юморить, чтобы скрыть свою вновь закровоточащую рану.
Вопрос я задаю раньше, чем успеваю все это осмыслить — такого раньше я не наблюдал за собой. Но взять слова обратно и извиниться — это по-идиотски.
Я жду реакции от своей неожиданной собеседницы. Но собеседницей ее назвать можно лишь с большим натягом: девушка молчит, но ей кажется этого мало и она для пущего эффекта вжимается сильнее в кресло, на котором сидит. Попутно, она натягивает свою кепку на лицо еще сильнее, хотя я и так не смог бы разглядеть ее лицо, даже если бы и захотел. Странная она…
— Вы слышите меня? Простите, если я вам надоедаю. Я вам надоел? — вновь решаю попытать счастье. Это и вовсе на меня не похоже: я никогда не пристаю к тем, кто не жаждет со мной общения, так, как всегда, находится те, кто готов общаться не затыкаясь.
Во мне поднимается что-то сродни интереса и обиды: почему она не отвечает и неужели я тяну на маньяка? И это я-то?!
— Нет, не надоели. — слышу я наконец-то ее голос, хоть и тихий, практически шепот. Что-то родное и такое… Я забываю все свои первоначальные планы, да и их и не было, как таковых… Ну, да ладно! Теперь мне хочется лишь слышать ее голос. Может я и вправду становлюсь маньяком?! — Вы здесь с женой? — едва не пропускаю я вопрос незнакомки.
— С невестой. Она приехала ко мне на работу и вот упросила меня с ней заехать. — неужели, я оправдываюсь перед ней? Но мне в самом деле хочется, чтобы она поняла все правильно, без фантазий на счет всего этого. Меня смущает этот факт. Это здорово сбивает с толку. Непонятный сегодня день, непонятное смутное чувство… надо было оставаться дома и даже на работу не ездить — делаю я простой вывод.
— Видно, вы ее сильно любите? Раз терпите походы по магазинам. — с чего вдруг такой интерес? И с чего я с такой готовность ей все поясняю, словно в меня вкачали не меньше центнера сыворотки правды:
— Люблю. — слово это непритязательное… непритязательное для меня сейчас и уже давно. — Она — моя невеста и скоро станет женой. — произношу я спокойным видом, говоря это как данность и закономерность.
— Что так неуверенно? — она щелкает меня, как орех, а я не могу не вставить свой вопрос и лица не рассмотреть. Хотя нужно ли так это мне? Мне нужен ее голос… он похож. Сдается мне, еще немного и я с такими темпами вернусь к той точки невозврата из которой я вернулся с большим трудом.
— С чего вы взяли? — кладу я ногу на ногу и скрещиваю руки у себя на груди. Мой лоб хмурится, но я не могу отказаться от общения с этой незнакомкой.
— Не знаю. — задумывается моя собеседница. — Простите, мне нужно идти. — резко срывается она и торопится подальше от меня, словно ей наставлено дуло ружья в спину.
Ее походка, ее размашистые жесты руками… Она такая, как…
— Милый, подойди сюда! — слышу я голос Наташи, которая машет мне рукой, выглядывая из примерочной. На секунду я теряю из виду незнакомку… этого хватает, чтобы она полностью исчезла — я ее теперь не могу видеть.
Стоп! У меня скоро начнутся галлюцинации. Я встряхиваю головой и иду к своей девушке, постоянно оборачиваясь на выход из магазина, ожидая кого? Незнакомку?! Бред! Но этот бред — правда! И это небезопасно для меня, для моей невесты.
Я заставляю себя не думать о ней…
* * *
Уже пол двенадцатого ночи, а отца Килена все еще нет дома.
Я сижу на широком подоконнике, который приспособлен под маленький диван, обставленный мягкими пуфиками, и смотрю на подъездную дорогу: окна моей комнаты, что выделена отцом Килена, выходит во двор.
Комната Килена находится напротив моей. Парень уже час, как спит. Он не шибко хочет ждать отца, заявив, что «еще успеется».
Мне же очень хочется встретится с человеком, который разрешил жить у себя в доме и принял меня, незнакомого ему человека, как свою дочь, сказав по телефону, что если Килен считает меня сестрой, то ему я прихожусь дочерью.
В час ночи я замечаю свет фар, которые освещают дорогу перед воротами дома, а потом и сами ворота начинают отъезжать в сторону, пропуская черный джип внутрь.
Из машины выходит высокий сухопарый мужчина. Он очень красив, даже не смотря на свой возраст и эта красота удачно сочетается с его зрелостью. Темно-каштановые волосы едва тронула серебряная седина, но это его не портит. Его образ строг: костюм темного цвета, в темноте ночи плохо видно, лакированные черные туфли, в руках у него темный кейс. Походка его уверена. Он ровными шагами направляется к дому. За ним семенит маленький мужчина, на вид, которому лет сорок. Тот что-то ему пытается показать в документах, что у него на руках, но отец Килен жестко прерывает его одним взмахом руки. Мужчина послушно кивает и исчезает в машине. Через минуту я слышу стук входной двери дома, а машина, что привезла хозяина этого дома, трогается с места и скрывается за поворотом.