яркий, бурный акт на ботинки мальчика. Его судороги оказались длительными и, запечатленные на кинопленку, еще не раз доставят мне удовольствие, сберегая здоровье новых возможных жертв. Он задыхался недолго и быстро пришел в себя. А самое главное — ничего не помнил после эксперимента. Я чувствую себя изобретателем невиданной машины наслаждений. И считаю, что самое страшное позади».
При всей бесчеловечности этих опытов Сливко был уверен, что поступает милосердно. И в чем-то он был прав: неизвестно, сколько приступов одержимости удалось погасить благодаря страданиям, уже записанным на камеру. Чудовищная сторона маньяка воспринимала это как суррогат, но все же на время удовлетворялась и не требовала новых мучений.
Виселицей «эксперименты» не ограничивались. На пленках, обнаруженных у Сливко, были опыты и с другими подручными средствами.
Виктор Мясников, бывший участник клуба «ЧЕРГИД»:
«В назначенный день, в назначенный час я пришел вот в этот “ЧЕРГИД”. Здесь днем никого не было, обычно вечером все садились и собирались. Надел целлофановый мешок, там была дырка, где-то с пятак. Я думал: “Как можно задохнуться, если такая дырка большая?” А оно, оказывается, было, чтобы я медленно терял сознание. Ну и, в конце концов, отключился».
Сливко казалось, что он просчитал все. Правда, «эксперименты» не всегда проходили бесследно. В некоторых случаях у мальчиков после удушения сохранялась нетвердая походка, невнятная речь, иногда они бредили. Казалось бы, родителям стоило насторожиться. Тем более что ребята делились этим со своими друзьями и знакомыми.
Евгения Соколова, жена одного из участников «экспериментов» Сливко:
«[В детстве] он мне рассказал случай, который произошел с ним. Ну, я рассказала своей маме, мама очень недоверчиво к этому отнеслась. Сказала, что это больные фантазии, нездоровая психика. Дети приходили к своим родителям и рассказывали им об этом и получали еще и нагоняй за клевету. Потому что родители этому не верили».
Один из «экспериментов» все же дал сбой. Мальчик потерял сознание, но, несмотря на все попытки Сливко, не приходил в себя. Перепуганный дядя Толя отвез ребенка в больницу и на все расспросы отвечал, что в походе произошел несчастный случай. Пионера удалось спасти. Но никаких подробностей выяснять не стали. Какие могли быть вопросы к вожатому с безупречной репутацией? Правда, сам Сливко — единственный, кто знал правду, — не прекращал рефлексировать. И потому строже других допрашивал себя.
Из дневника Анатолия Сливко:
«Я, вероятно, какой-то урод, который может получать удовольствия только при виде мучения детей. Опять хотел покончить с собой, не хватило сил. Не могу писать, душит рыдание. Как жить? Возвращался в темноте, потому что казалось, что мой порок написан у меня на лбу крупными буквами. И люди на улице будут показывать на меня пальцами».
Внутренний конфликт человека и монстра приводил Сливко в исступление, заставлял задуматься о суициде как о единственно верном способе избавить мир от зла. И все же вскоре его порочная составляющая взяла верх. А дети стали не только задыхаться, но и умирать.
Крокодиловы слезы
15-летнего Колю Дробышева Сливко убивать не планировал. Вожатый, по всей видимости, увлекся и забыл о времени. Когда же он понял, что мальчик не дышит, то по-настоящему испугался. Пытался спасти его, делал искусственное дыхание, массаж сердца — но ничего не помогло. Оказавшись наедине с телом, Сливко понял, что надо как-то замести следы. А потому расчленил его и бросил в реку Кубань.
Тело так и не нашли. Коля был классическим трудным ребенком из неблагополучной семьи, так что его, можно сказать, и не искали. Дело спустили на тормозах. О первом убийстве, совершенном еще в 1964 году, стало известно только из признаний самого Сливко.
В следующий раз ребенок погибнет от рук вожатого почти через 10 лет — в 1973-м. Все это время Сливко сдерживается, ограничивается съемками и мастурбацией на пытки, снятые им на камеру. Либо он действительно не хотел никого убивать из чисто человеческих соображений… либо понимал, что в следующий раз скрыть абсолютно все следы не получится.
Тамара Лангуева, помощница прокурора Невинномысска в 80-е годы:
«К каждому мальчику он подходил по-разному. Он страдал отклонениями в сексуальном моменте. Вот поэтому одних он решался убить, чтобы получить моральное удовлетворение и половое, и так далее. Мало того что он их подвешивал, он еще и, вот когда убивал, резал и горло, резал ноги, чтобы видеть кровь, а затем расчленял. Иногда расчленял еще тогда, когда люди были живы — но в шоке были, в отключке. Так что страшные вещи, и даже судьи некоторые падали в обморок, когда рассматривали дело» (QR-код 16).
QR-код 16
Сам момент убийства как высшей меры обладания и контроля вызывал у Сливко самые сильные чувства. Весь его фетишизм, все чудовищное «Я» выходило наружу. И предавался он своему делу с полной самоотдачей. Например, разрезал ботинки жертв на две части, отпиливал мыски, полировал их и хранил в таком виде, иногда использовал их в качестве объекта для мастурбации. Иногда поджигал обувь, тоже получая от этого удовольствия. Есть и куда более жуткие подробности того, что он делал с телами жертв, — все это запечатлено на пленках от камеры «Кварц».
Вернемся к 1973 году. Убит 14-летний Саша Несмеянов. В этот раз все отличалось от пропажи Коли Дробышева 10-летней давности: поиски были гораздо более масштабными и тщательными. Мама Саши, женщина целеустремленная и упорная, подняла на ноги всех, кого только могла. Обивала пороги всевозможных инстанций, чуть ли не ночевала в отделах милиции — даже почти попала на прием к Брежневу. Но все было безрезультатно.
Самой циничной деталью этой истории стало то, что фотографии Саши решили показать по центральному телевидению — чтобы к поискам присоединились все желающие. Свежих фото в доме не нашлось, и мать пошла… к Анатолию Сливко. Потому как помнила: вожатый фотографировал своих подопечных для музея «ЧЕРГИДа», доски почета и прочих целей. Сливко активно включился в поиски мальчика — не только дал недавние фото из личного архива, но и сам прочесывал леса в составе организованной спасательной группы. Правда, именно в тех местах, где мальчика точно не было. Все это время вожатый оставался вне подозрений.
Убийства Сливко совершал в лесу рядом с Невинномысском — там же, где путешествовал со своими воспитанниками, учил их ставить палатки и разжигать костер. Местность он знал как свои пять пальцев, так что ему было нетрудно и организовать очередной «эксперимент» с виселицей,