— Господи, женщины! Зачем я только связался с тобой? — возвожу я очи к небу.
— А знаешь что? Уезжай и не возвращайся! Лучше действительно остаться с твоей семьей, чем быть с тобой и терпеть твои закидоны! — эмоционально говорит она, разворачиваясь и скрываясь за дверью ванной.
Так мы и договорились.
— Серьезно? Так просто поверил? Я был уверен, что Аслан Багирович потребует доказательств! — поражался моему рассказу позвонивший в тот вечер Макс.
— Манипулятор его убедил. Я все верно просчитал с этим ребенком. — самодовольно заявил я. — Ты бы видел деда! Он с рук его не спускает! Как приехали с больницы, нянчиться, а когда пацан отправился спать после обеда, чуть ли не под дверью дожидался, когда он проснётся. Ты знал, что дети так много времени уделяют сну?
— Ваш еще большой, они первые несколько месяцев спят чуть ли не по двадцать четыре часа в сутки, — усмехнулся он в трубку.
— М-да уж, — покачал я головой. — Слушай, я послезавтра вернусь в город, дед решил, что Надя с ребенком остаются у него. Так что меня ждет полная свобода! Жаль нельзя оставить их у него на ближайшие пять лет, забыв про все заботы. — поделился я радостью.
— И Надя согласилась? — вместо того чтобы поддержать меня, спросил друг.
— В смысле согласилась?
— Ну вы как бы о таком не договаривались…
-Да вы что, сговорились что ли, с ней!? — проворчал я. — В чем черт побери проблема? Можно подумать я ее монстрам сдал!
— Ну может и не монстрам, но она как бы свободный человек, и имеет право сама распоряжаться своей жизнью.
— А вот фиг ей! Она заключила контракт! Вот пусть и следует ему!
— Что за контракт Багир? — раздался позади голос деда, заставивший меня замереть на месте.
Как много он слышал из моего разговора!?
— Да так дед, дела, — как можно непринуждённее отозвался я, прощупывая почву. Не дай бог он услышал больше моих последних слов!
— Ужинать иди, только тебя и ждем. Жена вон твоя, старалась, — проворчал он, заходя обратно в дом.
Я же облегченно прислонился к стене, не в силах поверить, что не попался.
— Пронесло? — спросил Макс, все еще висящий на телефоне.
— Пронесло, — прошептал я.
— Смотри поаккуратнее со словами, однажды тебе может перестать вести. — на прощание дал напутствие друг.
Вздохнув напоследок свежего морозного воздуха, я вернулся в дом, и вымыв руки, сразу направился на кухню, откуда раздавались аппетитные ароматы, приготовленной пищи. К счастью, моя женушка умела готовить, и делала это весьма недурно.
— Тях! — остановил меня на полпути вскрик Манипулятора, который, судя по всему, только что проснулся и пытался выбраться из своей переноски, в которую его уложили.
— Планируешь побег, хулиган? — спросил я, подходя к нему, и помогая выбраться взял на руки.
Не хотел, чтобы дедушка прибежал нянчиться с ним, отказавшись от ужина. Ему нужно было вовремя питаться чтобы поправить свое здоровье.
— Ну что пойдем? — спросил я, внимательно наблюдавшего за мной малыша.
— Га! — согласно залепетал он на своем тарабарском.
— Ой! Проснулся? — отвлеклась на нас, Надя, стоило нам появиться в поле ее зрения.
Она накладывала ужин деду, который тут же заметив в моих руках ребенка, хотел встать с явным намерением забрать его из моих рук.
— Дедушка может дашь и мне с сыном побыть? — шутливо проговорил я. — Мне послезавтра предстоит уехать, так что дай мне попрощаться. А?
— Ты и так его каждый день видишь, — не став к моему облегчению спорить, сел он обратно.
— Ты тоже теперь будешь. Вон, почти целый месяц с ним проведешь, — пытался я урезонить его, присаживаясь за стол и удобнее перехватывая Манипулятора, пытающегося укусить меня за большой палец. — Эй, не хулигань! — пожурил я его.
— У него зубки начинают резаться, — заметила Надя, ставя перед дедом тарелку с пловом.
— И что делать? — нахмурился я, надеясь, что отцы не должны быть посвящены в такие тонкости.
— Боюсь, что ничего. — вздохнула она, накладывая еду уже мне. — Надо будет съездить в аптеку и купить мазь, завтра. Давай его мне и спокойно поешь. Иди к маме, мой хороший, — позвала она его, но Манипулятор почему-то заупрямился и отвернувшись от нее, уткнулся мне в подмышку, продолжая обсасывать ребро моей ладони.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Оставь, садись кушать, — кивнул я ей, видя ее удивление, и растерянность.
— У тебя руки чистые? — спросила Маржа, с беспокойством наблюдая за тем, как малец вгрызся в мою руку.
— Да, я ж с улицы. Как зашел сразу помыл. — кивнул я, пытаясь не закатить глаза.
— Бедненький, — никогда не отличавшаяся ласковым характером Маржа, с нежностью посмотрела на Мани…Смышленкина, нужно срочно переучиваться так его называть!
— Я думала это произойдет гораздо позже, — вздохнула Надя, с беспокойством наблюдая за сыном.
Думаю ее обидело то что ребенок предпочел меня ей, а вернее мою руку, которую он уже с каким-то маниакальным усердием пытался загрызть.
— Я ничего не чувствую, — нахмурился я.
— Чего не чувствуешь? — спросил дед, с аппетитом уплетая плов с уткой.
— Зубов, разве я не должен их чувствовать? — недоуменно пояснил я свою мысль.
— Так они еще не прорезались, дурья ты башка! — захохотала Маржа, будто я сказал какую-то несусветную глупость.
Дальнейший ужин, к счастью, прошел в молчании, и Смышленкин даже не мешал мне наслаждаться ужином, слишком занятом своими деснами и моей рукой. Правда ночью он устроил нам настоящее веселье, перекрывающее все его хорошее поведение.
11
— Господи, три часа ночи! — простонал я, глянув на электронные часы, горевшие в темноте.
— Тише…тише… — пыталась успокоить Надя, разбушевавшегося ребенка.
Я уже пять минут слушал его отчаянный рев, надеясь вернуться обратно ко сну, но Смышленкин и не думал замолкать.
— Что с ним такое? — спросил я, включая ночник и со своей стороны кровати.
Надежда ходила из угла в угол, пытаясь укачать плачуна, но тот лишь жалобнее заходился в плаче. И звучал он вовсе не так, как когда плакал понарошку, пытаясь добиться своего.
— Зубы режутся, еще и температура поднимается! — обеспокоенно простонала девушка.
— И что делать? — почесал я в затылке.
— Пожалуйста ты можешь съездить в аптеку? — проникновенно посмотрела она мне в глаза. — Ему больно, и он может так плакать часами! Пожалуйста съезди! — чуть ли не плача взмолилась она.
— Вот поэтому я и против детей! — понимая что не могу отказаться, проворчал я вставая, и натягивая штаны.
Быстро оделся, и подхватив ключи, потопал заводить машину. Торопился как мог, но в итоге пришлось объездить весь поселок, пока не нашел единственную круглосуточную аптеку, в которой нужной мази, как назло, не оказалось! Купил жаропонижающее, и выслушав совет помассировать десна медом, почапал обратно.
Даже в коридоре было слышно, как малец надрывал горло. Сердце невольно кольнуло от жалости, плакал он так словно его резали, да и покраснел весь. Вон как вцепился маленькими пальчиками в ворот пижамы Нади.
— Мази не было, — чувствуя себя виноватым сам не зная почему, развел я руками.
— Как не было!? — отчаянно простонала она, уже еле держась на ногах, видимо так и ходила из угла в угол все это время, а Смышленкин далеко не пушинка. — Что же теперь делать!?
— Я купил жаропонижающее, в восемь поеду куплю мазь, ехать в эту метель в соседний городок все равно что прождать до утра, все равно раньше восьми я не приеду. — зачем-то оправдывался я.
— Ихи-хиии! — явно психуя замахал Смышленкин маленькими кулачками.
— Давай-ка его мне, и принеси мед с кухни, — распорядился я, видя, что Надя в отчаянии, и сейчас просто рухнет с ребенком на руках.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Зачем? — не поняла она, все также стоя истуканом.
Ринувшись быстро в ванную, я вымыл руки, вспомнив о гигиене, и вернувшись, перехватил у нее ребенка, сам себе не веря.