какое или что ещё. Тут брать будем. Я так решил, ‒ отрезал Геннадий.
Здоровенный парень и Зий, потихоньку начали перетаскивать концентрат кварца на ту сторону реки. В пещеру концентрат затягивал высокий жилистый парень по имени Луз. Вил и Геннадий руководили мелкими жилистыми людьми в белой краске, которые занимались разбором камней над кварцевыми выходами. Люди переговаривались на своём языке и скалили зубы.
‒ Слушай, страшно мне что-то, смотри, бахнут тут нас, ‒ высказал опасение Михалыч, и при этих словах его начало потряхивать нервной дрожью.
Он-то понимал, если бы у пленных не были спутаны ноги, то на близкой дистанции винтовка против них не поможет. Тяжёлый день и усталость притупили внимание, Вил всё чаще ловил себя на том, что иногда находится слишком близко к пленным.
‒ Ну-ка не зевать! Держать на прицеле! Стрелять на поражение! ‒ покрикивал периодически Генка.
«Легко сказать, стреляй, ‒ про себя думал Михалыч. ‒ Они ж живые, нужно как-то отпускать их. А отпустишь ‒ приведут своих, надо что-то придумать».
Вдруг раздался свист, и копьё, перелетев через заграждение, воткнулось в ногу Геннадию. Михалыч упал между валунами и уткнулся в оптику винтовки. Деревья стояли плотной стеной, птицы спокойно перелетали с ветку на ветку, кто бросил копьё и откуда?
‒ Вон справа бегут! ‒ заорал Генка-бобр, как в детстве, и заплакал, бессильно отползая за валун.
Вил уже видел, как с десяток человек выбежали из кустов и начали быстро приближаться к связанным людям, которые кричали и показывали в сторону стрелка. Вил стреляет. Первый упал, остальные испуганно остановились. Пленники быстро встали на ноги и, засеменив спутанными верёвкой ногами, побежали по руслу реки к изгороди. Михалыч следил за происходящим, не обращая внимания на крики Генки-бобра. Подойдя к изгороди, пленники попытались перелезть, но разряд тока отбросил их обратно. Отряд спасителей начал бить изгородь копьями и бросать камни. В проделанную брешь пленники выбрались наружу и были освобождены от пут. Прошло ещё несколько минут, и на берегу остались только Вил и Генка. Генка вытащил копьё и наложил жгут. Михалыч следил за лесом, боясь подняться.
Вечерело, к реке вышли мощные животные, покрытые панцирем. Они важно приблизились к изгороди, касание, удар током. Животное от боли встаёт на дыбы, издав жуткий крик, падает на изгородь разрывает её, вскакивает и уносится в джунгли, остальные начинают кричать, кружиться на месте падения первого, топча всё вокруг и потом убегают за первым.
‒ Нихрена твоя хрень не держит местных монстров, ‒ заключает Вил.
‒ Надо эвакуироваться, ‒ с трудом произносит Геннадий.
Перетаскав самородки, возвращаются Зий с парнем.
‒ Если эти вас нашли, то жди, они придут, ‒ в тревоге говорит Зий.
‒ Эти? Кто эти? Это ж типа вас? ‒ спрашивает Генка.
‒ Это охотники, живут с охоты, нас всех в работники возьмут, ‒ объясняет Зий.
‒ Убют нас тут, мы убили их, ‒ не соглашается здоровяк.
‒ Ладно болтать. Быстро всё собрали, бросили в палатку и вдвоём унесли, а я пойду с Генкой, ‒ Михалыч понял, что теперь только он сможет помочь выбраться всем обратно.
К ночи все кое-как перебрались на свою сторону в холодный ночной сентябрьский лес. Последний перебрался Вил. Напоследок они с Зием завалили вход в пещеру и сварили изгородь внутри из остатков сломанной электроизгороди уже со своей стороны времени.
‒ Я думаю, нужно обработать собранное сегодня, а через месяца два снова пойти, ‒ предложил Вил.
‒ Да, не раньше, ‒ морщась от боли, прошептал Геннадий.
Рассекая лучом фар предрассветное утро, из леса тяжело переваливаясь выехал грузовик и, завывая от перегруза и скрипя рессорами, двинулся к дому Михалыча. Трое крепких мужчин выпрыгнули из кузова, тут же начав разгружать оборудование и мешки с концентратом. Тяжело выполз из кабины вооруженный винтовкой сухопарый старик, аккуратно прислонил винтовку к кузову, обошёл кабину и помог спуститься раненому Геннадию Зосимовичу.
Первые деньги
Всё, что привезли с другой стороны, сложили в одном из старых сараев. Сарай был сложен ещё при царе Горохе: крепкое сооружение, стены метра два толщиной, перекрытие из плитняка; старые мастера умели строить куполообразные крыши, укладывая клинообразные плиты в натяг, плотно подгоняя, их друг к другу. Строили их для хранения зерна. На крыше когда-то была засыпана тяжелая красная глина и уложены плоские плиты, они и служили защитой от осадков. Но прошли года, и кровля начала подтекать, окошки-бойницы, закрытые с обеих сторон коваными решетками и ставнями, пропускали мало света. Сверху на сараях росли берёзовые рощи, со стороны казалось, что посередь пустоши и кустов стоят поросшие лесом холмы. Внутри каменного сарая сухо было только зимой, когда застывала капающая с потолка вода и заплаканные стены покрывались мощными ледяными наплывами. Вход в сарай огромный, туда раньше спокойно заезжал грузовик, он закрыт коваными воротами, середина которых набрана досками из лиственницы. Со временем лиственница потемнела, слившись с кованым переплетом. В детстве Вил знал, что они стоят заброшенными. Старшие пацаны пугали, что эти сооружения не что иное, как переходы в сказочное царство, к ним нельзя прикасаться и тем более заходить. Вскоре страхи рассеялись, колхоз начал свозить в них на зимнее хранение овощи.
После памятной поездки прошло уже три месяца, утренние морозы доходили до минус пятнадцать градусов. Геннадий, получив ранение, решил ехать лечится в город, роме того, ему нужно было как-то продать добытый концентрат. Главная идея заключалась в том, чтобы не мучиться с ним, а продать как есть знакомым артелям с лицензиями на добычу. Знакомых у него было много, но они либо хотели купить крайне дешево, либо тянули кота за хвост.
Снова главным по селу стал Вил. Старик не загружался тяжелым трудом, только давал распоряжения да проводил вечерние уроки русского языка отдельно детям и взрослым. Всё остальное время все занимались стройкой и заготовкой дров. Хорошо, что сын выслал в долг ещё несколько тонн крупы с растительным маслом. Михалыча беспокоило обещание отдать долги к лету. Да, конечно, сын простит, но сумма выросла уже под два миллиона рублей, а слово нужно было держать. Одно радовало старик ‒ запас сушеного карася, которыми забили старую стайку, где когда-то сосед держал корову, да дом, построенный Умаром до похода за остатками племени. Карась стал хорошим подспорьем и главным блюдом на обеде.
Михалыч решил, что пора узаконить своё положение и положение односельчан. Ежедневно после того, как уехал Генка, Вил звонил сыну, спрашивая, как получить паспорта на цыган, табор которых осел в селе. Сын, как мог, помогал, направляя на подпись пачки бумаг. С бумагами приезжали люди, проводили опросы, осмотры и уезжали. И однажды приехал сын. Он получил своё долгожданное назначение, став замом губернатора,