реки, собираются божьи коровки, чтобы обсудить перелет в теплые края.
— Неужели, Стефа, вы улетаете на зиму? — Соня удивилась до такой степени, что даже стала заикаться.
— Да, нам нужно тепло, и до наступления холодных дождей мы собираемся в большие стаи и улетаем.
— Как птицы?
— Да.
— Здорово, — восхищенно проговорила Соня, понимая, как много еще на земле того, чего она не знает и о чем даже не догадывается.
— Я попробую уговорить моих подружек зале-теть в теплицу и полакомиться тлей. Ты оставь открытым окно.
— Хорошо, Стефа. А как я узнаю, что вы здесь побывали?
— Очень просто. Если мы здесь поработаем, все будет чисто. Ни одной тли не останется. И все ваши огурцы созреют к сроку.
— А мы завтра встретимся, Стефа? Мне хочется повидать тебя еще раз. Поблагодарить.
— Давай встретимся у яблони. А сейчас мне пора. Уже очень поздно.
— До свидания, Стефа, не забудь о нашем уговоре!
— Не забуду, Сонечка, не забуду. И мы обязательно встретимся.
Соня явственно услышала эти слова, когда солнце позолотило верхушки деревьев. Солнечные блики легко пробивались сквозь белые занавески в Сониной комнате, скользили по стене над кроватью, резвились на подушке, пробежали по рассыпавшимся волосам девочки, нежно коснувшись милого личика.
Соня не хотела возвращаться из чудного мира, где живут сказки. Хотя она чувствовала, что этот мир так же реален, как и наш, каждодневный и привычный, где божьи коровки не разговаривают и не исполняют людские желания. Этот мир станет реальным, если его увидеть, понять, полюбить всей душой, и тогда (может быть!) он исполнит ваши заветные желания и мечты.
Солнечные лучи прикасались к щекам и губам Сони: пора просыпаться и возвращаться в мир настоящий. День обещал быть ярким, звенящим небесной радостью, пьянящим благоуханием лета. Соне показалось, будто она и не спала. Она вспомнила свои ночные приключения и босиком побежала в теплицу.
На листочках тли не было.
— Мама! — громко закричала Соня, — где ты?
Мама откликнулась из кухни, она готовила завтрак, и чтобы лучше расслышать дочь, распахнула дверь на веранду.
— Мама, Стефа выполнила свое обещание, божьи коровки съели всю тлю.
— Какие коровки? Какая Стефа? Я не знаю никого с таким именем.
Мама пыталась успокоить дочь, но та не унималась.
— Зайди в теплицу, я тебе все объясню. Ты увидишь, что на огурцах нет тли.
— И куда же она подевалась? — с улыбкой спросила мама.
— Её съели божьи коровки, — убежденно проговорила Соня.
Мама и Соня зашли в теплицу, там был и Сонин папа. Дочка настойчиво потянула мать за руку.
— Посмотри, мама, все чисто. Ни одной тлинки не осталось. Всю съели.
— Кто съел? Какой тлинки не осталось? — удивленно спросил папа.
— Тля исчезла, — пояснила мама. — Соня утверждает, что это сделали божьи коровки. Она их просила о помощи, вот они и откликнулись.
— Ну, а кто же еще? Конечно божьи коровки. Больше некому, — не удивившись, согласился папа, убирая за дверь опрыскиватель.
Соня и Улитка
Прыгать на батуте Соня любила больше всего. Но сегодня и это ей надоело. Она покачалась на качелях, проверила, как созревают помидоры в маминой теплице, покормила свою любимую куклу кашкой из зеленого яблока, сплела ей веночек из ромашек. И загрустила. Делать больше было нечего. Соня села на лавочку под раскидистой яблоней и стала слушать, как щебечут птички. Сначала казалось, что это бессвязный поток звуков, потом Соня начала улавливать отдельные созвучия и мелодии. Она окончила первый класс музыкальной школы, и это ей помогало выделять из птичьего хора солистов.
Птички сидели на параллельных электрических проводах, натянутых между столбами на улице. По этим проводам шел ток во все дачные домики поселка, в котором летом жила и Сонина семья. Птички, конечно, не знали, что такое ток, и беззаботно, не пугаясь мощной, опасной силы электричества, распевали свои летние песенки. Соня заметила, что птички похожи на нотки, а провода — на линии в нотной тетради. Девочка, как дирижер палочкой, взмахнула веткой, которую держала в руке, будто хотела опробовать свои дирижерские способности. Но птички не отреагировали на ее взмахи. Тогда Соня этой веткой стала чертить на песке скрипичный ключ. Ей очень нравился этот музыкальный знак, и она все время упражнялась в его изображении, доводя свое искусство до совершенства.
— Сонечка, какая красивая у тебя получилась улитка! — подходя к девочке и рассматривая ее рисунок, воскликнула Сонина мама. — Только улиточный домик очень сложный, слишком много завитков. Так витиевато, скорее, выглядит наша галактика. Помнишь, мы с тобой смотрели фильм про космос?
Было не понятно, то ли мама шутит, то ли говорит серьезно. Но Соня отвечала сдержанно, со знанием дела:
— Мама, это не улитка и не галактика. Это скрипичный ключ, который нужен для записи музыки по нотам. Он открывает нотный стан. Этот ключ придумали давно, его изображение похоже на скрипку. И никакой улитки я не рисовала.
Последние слова Соня произнесла с явной обидой.
— Не обижайся, родная, я пошутила, — оправдывалась мама. — Но сходство музыкального ключа с этим диковинным моллюском, согласись, есть.
Соня задумалась, покачала головой и ответила:
— Для того, чтобы ответить на этот вопрос, я должна хорошо представлять, как выглядят улитки. А я уже и не помню, когда их видела. Пойду к реке, посмотрю.
— Соня, одну я тебя не отпущу, — взволнованно сказала мама.
— Почему? Я знаю дорогу, у меня есть цель. Сама справлюсь. — Соня разговаривала с мамой, как со своей подружкой.
Но Сонина мама оставалась непреклонной.
— Это опасно. По улице ездят машины.
— Мама, какие машины? Все жители поселка давно уже приехали, и машины стоят в гаражах.
Мама, понимая справедливость этого довода, продолжала искать причины, чтобы не пустить дочку