тонкую кожу проникает не только воздух, но и вода. Мы не пьём воду, как это делаете вы.
— А как же тогда запивать еду?
— Для этого мне достаточно искупаться в росе или прижаться брюшком к влажной земле.
— И вода будет у тебя внутри?
— Ну да, я же говорю, она проникает через кожу.
— Смотрю я на тебя, а ты какая-то склизкая, так хочется взять тебя на руки, но боязно.
— Может, на вид моя кожа и не совсем приятна, но для людей она абсолютно безвредна. Слизь покрывает моё тело как защитная пленка, она помогает хранить внутри влагу, лечит меня, потому что в ней есть целебные вещества, а еще, будучи скользкой, мне легче вырваться из птичьего клюва. Ты знаешь, что в деревнях нас с давних пор используют вместо холодильника?
— Даже представить такое не могу…
— Если нет холодильника, а надо сохранить молоко свежим, туда опускают лягушек.
— Куда опускают?
— Я же говорю, в молоко. И оно нипочем не скиснет.
— И потом люди пьют такое молоко?
— Пьют холодненькое молоко с удовольствием.
Соня подошла поближе к лягушке, дотронулась до неё пальцем, и тут же отдёрнула руку.
— А ведь и правда, ты холодная, словно ледышка.
— Само собой, ведь мы холоднокровные животные.
— Ой, я совсем забыла спросить, как тебя зовут?
— Зовут меня тетушка Розалия.
— Розалия? Похоже на название цветка.
— Но разве лягушке нельзя иметь красивое имя?
— Вот уж не знаю.
— А как бы ты хотела меня называть?
— Наверное, как и все, — подумав, сказала Соня. — Можно, я принесу тебе что-нибудь поесть, тётушка Розалия? Только скажи, что бы ты хотела?
— Спасибо, Соня. Но еду себе мы добываем сами. Мы ведь прекрасные охотники.
— Ты тоже охотник, тётушка Розалия?
— Разве не похожа?
— Конечно, нет.
— Потому что у меня нет ружья? Так ведь мы на охоту с ружьями не ходим.
— А как же вы охотитесь?
— Это необычная охота, наверное, ты про такое никогда не слышала. Лягушки так устроены, что не обращают внимания на неподвижные предметы. Пища может находиться рядом, а лягушка даже не догадывается об этом. Зато стоит добыче хоть чуть-чуть шевельнуться, глаза лягушки мгновенно определяют ее размер, направление и скорость движения. Глаза, как самый настоящий вычислительный центр, он получает и обрабатывает информацию в доли секунды, и тут же даёт команду мышцам. Получив эту команду, лягушка молниеносно прыгает на жертву, выбрасывая язык вперед.
— Язык?
— Да, язык для лягушки — замечательное оружие. Он тоже устроен иначе, чем у людей и прикреплён во рту особым образом. Когда лягушка находит добычу, она длинным, клейким языком, обхватывает ее и втягивает в рот, где ее удерживают крохотные острые зубки.
— А как же такими маленькими зубами жевать?
— Лягушки не жуют, а глотают пищу.
— Но глотать, если хорошо не разжуешь, нельзя, потому что можно подавиться.
— Я же тебе говорила про наши глаза, их даже называют «думающими». Глаза точно определяют размер добычи. Кто же станет охотиться на существо, которое больше самого охотника? Такое существо само может стать для лягушки охотником и надо быстро-быстро от него улепетывать.
— А что вы едите, и где охотитесь?
— На суше и в воде лягушки добывают разных насекомых: червяков, улиток, пауков, мух, комаров, всяких личинок и даже рыбешек-мальков. А в южных странах есть огромные лягушки, они могут есть даже змеек, ящериц и мышек.
— Так вы разбойники?
— Точно такие же, как те, кто охотится на нас. Их не сосчитать: разные рыбы, выдры, змеи, крысы, барсуки, норки, хорьки и ласки, лисы и волки, о крылатых хищниках я уже не говорю — чайки, утки, аисты, цапли, вороны и много-много всяких животных, для которых мы всего лишь пища. И всё же самый страшный наш враг — человек.
— Разве человек ест лягушек?
— Некоторые народы едят. К счастью, не у нас. Главная беда в другом. Человек уничтожает лягушек, осушая болота, распахивая земли вдоль рек и посыпая все вокруг ядохимикатами.
У Сони было к тетушке Розалии еще много вопросов, но как раз в это время раздался голос мамы:
— Соня, что ты делаешь у воды? Сколько раз тебе говорить, что к воде подходить одной нельзя.
— Мама, я с тетушкой Розалией разговариваю.
— С кем? — удивлённо воскликнула мама.
— С лягушкой, — вмешался в разговор Паша.
Мама подошла к воде.
— Покажи доченька, где твоя тётушка Розалия?
— Вот она! — Соня повернулась, но лягушки и след простыл. Только большой зелёный лопух слегка покачивался у берега.
— Видимо, она испугалась и убежала, — посетовала Соня.
— Больше не ходи одна к воде. И ты, Паша, хорош, нисколько не следишь за сестрой.
— Ну почему не слежу, я за ней наблюдаю.
— Знаю, как ты наблюдаешь. Ты же не лягушка…
— А что, лягушки очень наблюдательные? — засмеялся Паша.
— Лягушка может смотреть вперед, по бокам, и вверх одновременно. Вот так. А ты не можешь следить и за поплавком, и за Соней.
— А мне об этом тётушка Розалия ничего не говорила, — вздохнула Соня.
— Зато я никогда не слышала о говорящих лягушках, но то, что они могут петь, знаю, — продолжила мама.
— Петь?
— Да, и еще какие концерты закатывают, восторгаясь тёплой весенней погодой и наслаждаясь жизнью. Есть лягушки, пение которых напоминает звук флейты и звон колокольчика. А в Японии живут лягушки, которых держат в домах специально для услады слуха. Они поют, как птицы.
— А у нас таких лягушек не водится? Вот бы нам такую, — сказал Паша.
* * *
Этим вечером Соня уснула очень рано. И приснился ей удивительный сон.
Ранним утром, чуть только рассвело, она вышла в сад. Глядит, а навстречу ей от реки прыгают лягушки. Их так