позже оформившаяся в политическую партию. Выступали за экспорт революции за пределы Франции. По некоторым вопросам сходились с более радикальными якобинцами, но весной 1793 года окончательно с ними рассорились, и 1 июня того же года депутаты-жирондисты были изгнаны из Конвента.
Трудно определенно сказать, когда именно Шарлотта пришла к идее «убить одного, чтобы спасти сто тысяч», как она позже заявит на суде. Правнучка знаменитого драматурга Корнеля, она выросла в обедневшей дворянской семье, рано потеряла мать, воспитывалась в бенедиктинском аббатстве. С началом революции увлеклась чтением политической литературы. Роялисткой Шарлотта ни в коей мере не была, считала короля слабым и неспособным «предотвратить бедствия народа», однако казнь Людовика XVI восприняла с отвращением: «Люди, обещавшие нам свободу, убили ее, они всего лишь палачи!»
По приезде в Париж Шарлотта встретилась с депутатом Клодом Лоз-Дюперре, формально не принадлежавшим к жирондистам и избежавшим высылки, и передала ему письма Барбару. На следующий день она напишет «Обращение к французам, друзьям законов и мира», свой манифест, в котором возложит на Робеспьера, Марата (которого назовет «самым гнусным из всех злодеев») и их сторонников ответственность за беды Франции. В конце она процитирует «Смерть Цезаря» Вольтера:
…А удивит ли мир великий подвиг тот,
Быть может, восхитит, быть может, ужаснет, –
Мой дух не возмутит потомков приговор,
Все безразлично мне: и слава, и позор.
Свободный человек от века – гражданин,
Ничто мне не указ, велит лишь долг один.
Итак, вперед, друзья: свобода или смерть!
13 июля она приобретет в лавке кухонный нож и со второй попытки пробьется на прием к Марату. Тот проглотил наживку в виде обещанной ему информации о жирондистском заговоре и принял Шарлотту, сидя в ванне, где в последнее время проводил долгие часы, мучимый быстро прогрессировавшей кожной болезнью. Два удара ножом в грудь оборвали его жизнь.
«К оружию, граждане!.. И пусть ваш первый удар падет на голову бесчестного генерала (Дюмурье. – А.К.), уничтожьте продажных членов Национального собрания, отрезайте мизинцы у всех бывших дворян, сворачивайте шею всем попам. Если вы останетесь глухи к моим призывам, горе вам!»
Ж.-П. Марат
Следствие и суд
Следствие было по-революционному кратким: уже 17 июля убийца предстала перед судом. Обвинял Фукье-Тенвиль, провинциальный прокурор при «старом режиме», приспособленец, ставший с самого начала революции пламенным обличителем ее врагов. Должность общественного обвинителя Революционного трибунала ему достал его дальний родственник Камилл Демулен, видный якобинец (позже Фукье-Тенвиль будет присутствовать при его казни в качестве представителя правосудия). Защищать Корде предстояло известному адвокату Клоду Франсуа Шово-Лагарду: он был назначен трибуналом после того, как не явился в суд защитник, избранный самой Шарлоттой.
«Граждане, роковые предсказания убийц свободы сбываются. Марат, защитник прав и верховного владычества народа, обличитель всех его врагов, Марат, одно имя которого уже говорит об услугах, оказанных отечеству, пал под ударами кинжалов отцеубийц, подлых федералистов. Фурия, прибывшая из Кана, вонзила нож в грудь апостола и мученика революции. Граждане! Нам необходимы спокойствие, энергия и особенно бдительность… Час свободы пробил, и пролившаяся кровь станет приговором для всех изменников; она еще сильнее сплотит патриотов, дабы те на могиле этого великого человека вновь дали клятву и торжественно заявили: свобода или смерть!»
Прокламация Комитета общественного спасения, 14 июля 1793 года
Поль Бодри «Шарлотта Корде»
Шово-Лагард, составивший себе имя в юридических кругах еще до революции, уже имел опыт выступления в трибунале: двумя месяцами ранее он добился оправдания генерала Франсиско Миранда, венесуэльца на службе революционной Франции, которого обвинили в пособничестве мятежному генералу Дюмурье. Впереди у него были защита Марии-Антуанетты, жирондистов, мэра Парижа Байи и других жертв якобинского террора, арест и почти неминуемая гибель, от которой его спасет термидорианский переворот в июле 1794-го… Есть основания подозревать, что президент трибунала Жак Монтане, опытный юрист и не сторонник революционных крайностей, хотел введением в процесс этого мужественного человека и блестящего оратора добиться смягчения участи Шарлотты Корде путем объявления ее сумасшедшей (это означало бы пожизненное заключение). Для Монтане этот ход (если такое намерение присутствовало в действительности) чуть не закончился трагически: Фукье-Тенвиль после процесса обвинил его в «контрреволюционной снисходительности» к преступнице, и первый президент трибунала отправился в тюрьму, откуда вышел также после Термидора.
Суд начался. Присяжные принесли клятву. Фукье-Тенвиль зачитал длинный обвинительный акт, полный трескучих революционных фраз и политических оценок. Были допрошены многочисленные свидетели. Настала очередь допроса подсудимой. Шарлотта Корде держалась с большим достоинством, отрицала чье-либо соучастие и не пыталась добиться снисхождения.
Председатель: Кто вас подговорил совершить это убийство?
Корде: Его преступления.
Председатель: Что вы подразумеваете под его преступлениями?
Корде: Несчастья, причиной которых он был с самого начала революции.
Председатель: Кто внушил вам мысль совершить это убийство?
Корде: Никто, я сама решила убить его.
«Я решила, что Марат не стоит такой чести, чтобы столько храбрых людей шли добывать голову одного человека, рискуя промахнуться, и своей смертью навлечь погибель на многих достойных граждан: для него достаточно руки женщины».
Ш. Корде – Ш. Барбару, тюрьма Консьержери, 15 июля 1793 года
Приговор и казнь
В прениях Фукье-Тенвиль предсказуемо потребовал смертной казни. Шово-Лагард, понявший, что сама Корде не хочет смягчения своей участи, поколебавшись, решил не идти наперекор воле своей подзащитной. Перед присяжными суд поставил три вопроса. На все три они ответили утвердительно: да, Марат был убит; да, его убила Шарлотта Корде; да, она сделала это умышленно и с преступными намерениями.
Суд приговорил подсудимую к смертной казни на гильотине. К эшафоту ее должны были доставить в красной рубашке, что было отличительным знаком отцеубийц, к которым приравняли убийц французских законодателей. Ее имущество поступало республике.
Знаменитый парижский палач мэтр Сансон оставил подробные воспоминания о последних минутах жизни убийцы Марата. Шарлотта, как и на суде, обнаружила невероятное присутствие духа. Часть собравшихся на площади Республики проклинала ее, часть ей сочувствовала. Помощник палача, плотник Легро, поднял отрубленную голову и дал ей несколько пощечин; это вызвало возмущение, его судили и приговорили к позорному столбу и неделе тюрьмы.
Бессмертие
Несомненно, Шарлотта Корде восхищалась поступком Брута. Кинжал римского сенатора не спас Свободу: после гибели Цезаря началась гражданская война, до окончательного падения Республики оставались считаные годы. Нож Шарлотты не остановил террор, в какой-то мере даже подхлестнул. Но ее поступок вдохновил поэтов, сравнивавших ее с древнегреческой богиней мщения Эвменидой.