— Не уверена, что правильно поняла твой вопрос, — наконец нашла я спасительную формулировку.
— Может быть, я неправильно спросил, но я хочу знать и это для меня важно, считаешь ли ты, что в наше циничное время человек, имеющий убеждения, должен поступать в соответствии с ними? — произнес он, медленно подбирая слова.
«Вот это да! — с ужасом подумала я. — Он из Аум Синрикё или из «Красных бригад», беда!» Видимо, смятение отразилось на моем лице, но ответ мой был не менее пафосен, чем вопрос.
— В любое время человек, чтобы не потерять уважения к себе, должен поступать в соответствии с убеждениями.
Алан наконец обнял меня за плечо и сказал очень доверительно:
— Ты не представляешь, какое счастье для меня встретить женщину, разделяющую мои взгляды и к тому же такую очаровательную и притягательную! — Он нежно коснулся губами моего виска. — Я чувствовал, что мне будет с тобой хорошо и легко. Ведь принцип только тогда можно назвать принципом, когда удается его не нарушать, — его голос звучал взволнованно.
«Ничего не понимаю, какие принципы? Мы целоваться будем когда-нибудь, ведь скоро берег!» — Мне очень хотелось произнести это вслух, но вместо этого я сдержанно спросила:
— Что ты имеешь в виду?
— Честь! — выпалил он.
— Чью, твою или мою? — Я встала.
Он тоже тут же поднялся и, глядя на меня с влюбленной нежностью, тихо и очень проникновенно произнес:
— Твою и мою. Ведь моя честь состоит в том, чтобы не посягать на твою.
Поняв, что это приговор, я сделала то, что хотела так долго — обняла его руками за шею, приникла к нему и положила голову на плечо. Так мы стояли до тех пор, пока не раздался стук в дверь и голос: «Прибываем!»
Яхта причалила, чудом найдя для этого место среди десятков таких же яхт, уже вернувшихся на ночевку в порт. Через несколько минут все было выключено, закрыто, а команда отпущена на берег. Сеньор Хорхе предложил подвезти нас до отеля под предлогом моей ноги, но, видимо, в надежде на приятное продолжение отношений с Мариной. Почти молча мы добрались до отеля. Хорхе проводил нас до входа, бросил цепкий взгляд на название, явно фиксируя его в памяти, пожелал хорошего отдыха, выразил надежду на новую встречу и удалился, сопровождаемый вслед нашими благодарностями.
Мы подошли к стойке за ключами. Марина назвала номер, и нам вместе с ключами протянули записку. Она развернула ее и протянула мне. Записка была от Рамзии, которая сообщала, что привезет мне обещанные ласты. Я посмотрела на часы — через десять минут.
— Я подожду Рамзию, надо взять ласты, — сказала я Марине по-русски, чтобы не усложнять вранье по поводу того, зачем мне с больной ногой ласты.
Алан тоже взял ключи и ждал, чтобы попрощаться, когда мы перестанем говорить друг с другом.
— Скажи ему, что я буду ждать гида из-за медицинской страховки, ладно? — попросила я Марину.
Она перевела это Алану, он попрощался с ней, и она, взяв ключ, пошла в номер. А мы присели и стали обсуждать сегодняшнюю прогулку и приключение с купанием.
— У нее было такое лицо, будто ее осьминог за ногу схватил, я испугалась ее испуга, — пыталась я объяснить свое поведение.
— Думаю, дело в том, что нам спустили лестницу с теневой стороны. На закате контраст света и тени очень большой, — предположил Алан.
— Да, наверное, — согласилась я и, увидев Рамзию, приветственно помахала ей рукой.
Алан поднялся:
— Не буду вам мешать. Спокойной ночи. Завтра в десять я буду ждать тебя в холле, — он повернулся и пошел в сторону лифтов.
«А зачем ты будешь меня ждать?» — хотелось мне спросить его в спину, но я сдержалась.
Повернувшись к Рамзие, я увидела, что она стоит около стойки администратора и явно что-то у него выясняет. «Вот трудоголик», — неодобрительно подумала я с высоты своего отпускного безделья. Администратор еще раз пощелкал мышкой, Рамзия кивнула и, взяв свой блокнот со стойки, подошла ко мне.
— Добрый вечер! — приветствовала я ее. — У вас в этом отеле есть еще подопечные? Я что-то не видела и не слышала русских.
— Нет, других клиентов у меня здесь нет, просто надо было кое-что уточнить. Как отдыхается? Выглядите отлично! — приветливо ответила она.
— Были сегодня на морской прогулке на яхте, — поделилась я.
— В романтической обстановке? — засмеялась Рамзия, намекая на Алана, которого увидела рядом со мной, входя в отель.
— Романтической была только обстановка, — честно призналась я в постигшем меня любовном разочаровании.
— Ничего, — утешила меня Рамзия, — отпуск еще только начинается. Пойдемте, я дам вам ласты, они остались в багажнике.
— Вы уверены, что они вам не понадобятся в ближайшие дни? — вежливо спросила я.
— Абсолютно, мне придется на два-три дня уехать к родным, — ответила она.
— К тбилисским? — полюбопытствовала я.
— Нет, к мадридским, — в тон мне ответила Рамзия.
— Когда мы вас снова увидим? Я хотела бы сделать вам что-нибудь приятное. Вы мидии свежие едите? — спросила я.
— Нет, я их в раковинах поджариваю на сковороде, сырые не люблю, — удивилась Рамзия.
— Да, конечно. Просто я хотела к нашей следующей встрече надрать их вам на камнях к ужину. Нашла туг такие плантации мидий, просто охотничий азарт одолевает, — поделилась я с ней.
— Я появлюсь у вас или оставлю информацию у администратора, когда вернусь. Плавайте в свое удовольствие, — сказала она, вытаскивая из багажника ласты.
— Ну что, продолжения банкета не последовало? — поинтересовалась Марина, когда я вошла в номер.
— Нет, он отправился спать, пожелав мне спокойной ночи, что я расценила как издевательство, — призналась я.
— Вряд ли ему удастся уснуть.
— Ну нет, я не обольщаюсь, — скромно возразила я.
— Правильно делаешь, что не обольщаешься.
— Почему?
— Потому что он подрался с этим нашим грубияном — Бурбоном.
— Как? — искренне изумилась я, легко вспомнив приятные, мягкие черты Алана и его тихий голос.
— Я пошла за тобой, чтобы отдать ключи, боялась, ты загуляешь, а потом будешь меня будить. Вышла в коридор. Передо мной в сторону лифта шел изрядно поддавший Бурбон. Он первый дошел до лифта, и я еще подумала, что, наверное, с ним входить рискованно, лучше спуститься по лестнице. Тот стал жать на кнопку занятого лифта. Лифт подъехал на наш этаж. Он сунулся вперед и получил по лбу дверью от выходившего твоего кавалера. Я даже не поняла, успел ли он извиниться, как толстяк схватил его за грудки и со всего размаха заехал ему по физиономии. Я испугалась, что он убьет его на месте своими огромными ручищами, но твой-то не только не упал, но даже, к моему изумлению, дал ему сдачи куда-то в область живота, промахнуться-то трудно. Бурбон заорал и согнулся пополам. На крик стали открываться двери ближайших номеров с предложениями вызвать полицию. Наших бы в такой ситуации пришлось растаскивать, а эти, как ни странно, разошлись сами, видно, слово подействовало. Правда, один был красный как помидор и взлохмаченный, как швабра, а другой бледный как смерть, с белыми губами, и оба бормотали страшные ругательства, видимо, типа рогоносцев, каждый на каком-то своем языке. Но зрелище было гадким, и я в трясучке быстро вернулась в номер. Понимаешь, мерзко то, что они оба так завелись. Казалось, готовы поубивать друг друга из-за пустяка!