Читать интересную книгу Перед лицом Родины - (Бирюк) Петров

Настюка вздрогнула от звука поцелуя, словно боевой конь от сигнальной трубы, повернула лицо в сторону мужа. Но супруг ее преспокойно сидел за столом, с загадочной улыбкой рассматривая абажур, спускавшийся с потолка...

Профессор подсел к Марине.

- Мы с вами почти земляки, - сказал он ей. - Как мне сообщила сейчас Анастасия Никитична, вы уроженка Азова, а я родом из Ейска. Соседи, так сказать... Я очень рад познакомиться с вами и вашим супругом... Я слышал, он писатель, причем талантливый. А вы тоже писательница?

- Нет. Я журналистка. Работала раньше в газетах. Сейчас не работаю. Дети. Они отнимают много времени. Жалею, конечно, что оторвалась от работы. Чувствую, что отстаю от жизни и тупею...

- Что вы, я бы не сказал этого, - промолвил профессор. - Я слушал вас, когда вы говорили. Вы в курсе всех событий и дел...

Марина вспыхнула от удовольствия. Слышать это из уст такого почтенного, уважаемого человека, как профессор Карташов, было приятно.

- А работать в учреждении женщинам не обязательно, - продолжал Фрол Демьянович. - Я считаю, нет более почетной для матери обязанности, как воспитание из детишек достойных граждан нашей страны... Так что, Марина Сергеевна, я только могу с удовольствием пожать вашу маленькую ручку и пожелать вам успеха в благородном вашем труде по воспитанию своих детей. Он взял руку Марины и поцеловал. - В вас, Марина Сергеевна, много волнующей женственности.

Марина с удивлением посмотрела на профессора: казался ей таким солидным человеком, серьезным, а говорит комплименты, как молоденький студент.

Фрол Демьянович засмеялся:

- Не удивляйтесь моему легкомыслию. Как видите, я человек, и все человеческое мне свойственно.

Весь вечер Карташов пробыл около Марины. Он много видел в своей жизни, бывал за границей. Говорить он умел, и Марине не было скучно с ним... Когда расходились с вечеринки, они были уже друзьями.

- Фрол Демьянович, приходите к нам, - пригласила она профессора.

- Зайду.

- Да-да, - немного опьяневший сказал Виктор, обнимая профессора. Приходите к нам с супругой. Будем рады.

А когда Виктор с Мариной пришли домой, Виктор вдруг вспомнил:

- А почему профессор сказал: "зайду", а не "зайдем"? Что он - не хочет бывать у нас со своей женой?

XVII

Неожиданно Коновалов стал просить Незовибатько, чтобы тот помог ему уйти с работы председателя колхоза.

- Ты ж сам понимаешь, Конон Никонович, - убеждал он секретаря партячейки, - колхоз растет, растут и требования ко мне. А я чего ж понимаю в хлеборобской жизни?

Незовибатько долго ничего не отвечал на это: колебался, но в конце концов он все-таки поставил вопрос о председателе колхоза на собрании партоорганизации. Собрание рекомендовало предложить колхозникам избрать Сазона Меркулова.

Как ни отказывался Сазон, а все же пришлось ему подчиниться. Партдисциплина для коммуниста - закон.

И вот теперь, сдав временно дела председателя стансовета своему заместителю, Сазон уже неделю работал председателем колхоза.

Дел в колхозе было много, и Сазон приходил домой поздно ночью утомленный, но радостно взволнованный от сознания того, что он тоже является участником великого события, которое сейчас совершается в нашей стране.

Как-то, сидя за завтраком в воскресный день, Меркулов усмехнулся:

- Вот, Сидоровна, и выпить некогда...

- Вот и хорошо. Может, совсем отвыкнешь от водки.

- Нет, Нюра, - отрицательно покачал головой Сазон. - Без водки жить невозможно. Человека хлеб живит, а водка крепит. Немножко выпить трудовому русскому человеку всегда неплохо. Конечно, только никак не перебарщивать...

- А ты всегда перебарщивал, - заметила Анна.

- Это ты верно говоришь, Нюра, - согласился Сазон. - Как это говорится в пословице: фляга моя, фляга, дай-ка я к тебе прилягу, ты меня не оставь, а я тебя не покину... Что ж, Сидоровна, - сокрушенно вздохнул он. - Что было, то было. Но теперь, Нюра, все!.. Неудобно напиваться до чертиков, потому как я председатель колхоза. Да какого же колхоза, ого-го!.. Иной раз ежели и выпью, то так совсем немножко, лишь для приличия...

- Брешешь, - с сомнением бросила жена.

- Нет, истинный бог, говорю, - перекрестился Сазон.

- Тож мне партийный, крестится, - с пренебрежением глянула на него Анна.

- Да это я так, - сконфузился Сазон, - нарочно. По привычке. Ты ж сама знаешь, я в божественность не верю. Какой же я был бы коммунист, ежели б верил?

- Коммунист ты, прямо надо сказать, липовый, - усмехнулась Анна. Помнишь, по весне-то, как мы с тобой ехали с поля, началась такая гроза, что прямо-таки хоть в землю зарывайся... Ты бросил вожжи мне, а сам залез под брезент, дрожишь весь, как щенок несчастный, а сам при каждом ударе грома крестишься да бормочешь: упаси господи и помилуй!.. Упаси и помилуй!.. Ха-ха-ха!..

- Да будя тебе брехать-то, - обозлился Сазон. - Померещилось тебе должно... Чтоб грозы я боялся, да ты что? Очумела, что ли?.. - Помолчав, Сазон строго спросил: - Ну, как дело с приемом в партию? Все еще не оформили?

- Незовибатько сказал, что на будущей неделе на заседании райкома будут разбирать...

- Да это, конешное дело, все формальность, - проворчал Сазон. - Кто же будет на райкоме возражать. Примут.

- И я думаю, что утвердят, - сказала Анна. - Причины к отказу как будто нет. Комсомол хорошую характеристику дал... Да меня беспокоит не это дело, а другое...

- Что такое? - встревожился Сазон.

- Да уж не знаю, говорить ли тебе.

- Это что же такое? Мужу и не говорить?

- Да, может, нельзя, - загадочно усмехнулась Анна. - Должно, это тайна...

- Да ты и впрямь очумела, Сидоровна, - вскипел Меркулов. - Какие могут быть тайны от мужа. Выкладывай!

- Да нет, пообожду, - засмеялась жена. - Вот спрошу Незовибатько, можно ли тебе сказать. Ежели разрешит, тогда скажу.

- Брось, чертова баба, издеваться надо мной! - разозлился Сазон. Говори зараз же! А о Незовибатьке ты мне меньше говори. Что-то ты, девка, частенько стала о нем вспоминать. Гляди, а то получишь на чай!

- Тю, очумелый! - всплеснула руками Анна. - Да уж не ревнуешь ли ты к нему? Постыдился бы такие слова гутарить. Друг же он тебе кровный.

- А на бабьем хвосту нет посту. Любовь, девка, может и раздор между друзьяками учинить...

- Дурак ты, Сазон, - фыркнула Анна. - Бельмечишь такое, что и слухать неохота. Это ты по себе, должно, судишь...

- Нет, Нюрушка, я не из таковских... Ну, не будем о том разговор вести. Ты вот лучше скажи мне, что это за секрет у тебя. Конон, что ли, говорил тебе о чем?

- Никому не скажешь?

- Не скажу, - весь дрожа от нетерпеливого любопытства выдавил Сазон.

- Дай слово.

- Вот честное слово - не скажу.

- Так вот, слухай, Сазон, что мне сказал Конон Никонович, таинственно проговорила Анна. - Ты, говорит он мне, умная баба, и я хочу рекомендовать тебя председателем станичного Совета...

- Что-о? - словно ужаленный подскочил Меркулов. - Тебя председателем стансовета? Да ты что, сказилась? Ай белены объелась? Председателем! Ха-ха-ха! Видали вы ее. Курице не быть петухом, бабе - казаком, а тебе председателем...

- А-а, - уязвленно завопила Анна, - ты надо мною еще насмехаться будешь будешь, чертова рахоба!.. Ты, пьянчуга, мог быть председателем Совета, а я нет? Что думаешь, собачьи твои уши, я не справлюсь с этой работой? Поглядишь еще. Я тебе покажу петуха. А то, вишь ты, бабе не быть петухом, а курице - казаком. Я смогу быть не только петухом, а настоящим орлом. Чертова перечница ты!

- Ой-ой-ой! - ухватился Сазон за голову руками. - Черт же меня дернул затронуть бабу. Жизни мне теперь не даст. Да перестань ты, Сидоровна, ради бога, дьявол тебе кум. Ладно, будь ты не только председателем стансовета, но хоть самого Азово-Черноморского крайисполкома заместо товарища Варина. Будь ты неладна!..

- Я тебе дам, проклятый! - клокотала в гневе Анна. - А я еще сказала товарищу Незовибатько, что, мол, подумаю, обсоветую по-хорошему с мужем своим, как быть. А опосля этого плевать я на тебя хотела. Слов терять даже не желаю. Завтра же пойду к Конону Никоновичу и скажу: согласна, мол, назначайте меня председателем стансовета. Поработаю, мол, не за страх, а на совесть. Я уж тебе, милый мой, утру нос, вот увидишь. Я ведь не буду пьянствовать со своими друзьяками, как ты...

Сазон, страдальчески сморщившись, словно от нестерпимой зубной боли, смотрел на свою разбушевавшуюся супругу, сокрушенно думая о том, за каким это он чертом ее растравил. И зачем только было ему ее затрагивать?

- Ну, да будя тебе, Сидоровна. Ей-богу, будя!.. Ну, правду говорится, что собака умнее бабы, она никогда на хозяина не лает. А ты на своего муженька законного, как цепная, накидываешься.

- Это я, стало быть, цепная? - ринулась Анна в угол, где обычно стоял веник. - Ах ты, нечистый дух!

Сазона словно ветром снесло. Как ловкий фокусник, он в одно мгновение вылетел из хаты. На крыльце он пребольно стукнулся лбом о подбородок Незовибатько, взбиравшегося по ступенькам.