Читать интересную книгу ПОТОЛОК МИРА - А Гарри

Лодка с двумя американскими корреспондентами и красноармейцем наконец достигла противоположного берега. Берег был крут, густая липкая грязь покрывала его склоны. Тогда, не долго думая, засучив рукава и подобрав полы, трое упорных поклонников воздухоплавания поползли наверх на четвереньках.

Мост свели наконец. Толпа ринулась на противоположный берег. Экипаж стратостата выбрался на землю, земля под ногами воздухоплавателей была тверда и приятна, это была родная советская земля, — земля, усеянная новыми фабриками и заводами, изрытая шахтами социалистической пятилетки.

На гондоле один за другим сменялись ораторы, председатель горсовета, комсомольцы, рабочие Коломенского завода, красноармейцы. Захлебываясь от волнения, принесли они на эту фантастическую трибуну свои трудовые будни, трудности, с которыми им приходится сражаться, свои победы. Они обещали на примере советских воздухоплавателей и героических строителей первого нашего стратостата научиться по-большевистски бороться, по-большевистски побеждать.

Иностранные корреспонденты обступили воздухоплавателей. Жадно вдохнул т. Прокофьев первый за десять часов полета сладковатый дым американской сигареты. Крепко расставив на влажной земле мускулистые ноги, т. Прокофьев, глубоко затягиваясь, курил и наслаждался дымом, приятной прохладой вечера, милой родной землей, от которой его еще недавно отделяло невероятно громадное расстояние в 19 километров.

Постепенно стали прибывать машины из Москвы, с воздухоплавателями, инженерами, журналистами, писателями и красноармейцами. Подробно расспросив у воздухоплавателей, иностранные корреспонденты кинулись к телефону, они на час с лишним заняли московский провод.

В Москве, в крошечном бюро «Юнайтэд пресс» один телефон был соединен с Коломной, другой — с Лондоном. В Англию, в Италию, в Германию, Францию и Америку шли волнующие телеграммы о подробностях снижения советского стратостата. На импровизированном митинге, на лугу у Коломенского завода незримо присутствовал весь мир…

Инженер Левин также прибыл к месту посадки стратостата. Туда же прибыла и комиссия ученых, возглавляемая профессором Молчановым; эта комиссия на старте запломбировала приборы. Инженер Левин снял приборы с гондолы и передал их комиссии. Необычайный научный клад бережно доставлен был в Москву на автомобиле. Расшифровка показаний автоматических приборов послужит для составления большого научного труда необычайного международного значения.

ЭТО БЫЛО НА РАССВЕТЕ

Девятнадцать километров! Почти на три километра поднят потолок обитаемого мира. Почти на три километра увеличился радиус нашего познания. Трое из СССР проникли туда, где никогда, никто из бывших на земле не был. Человечество выросло на голову Старый потолок мира проломлен, перекрыт и поднят. Мир расширился.

Не случайно и знаменательно, что выше всех людей залетели люди с советскими паспортами, на советском стратостате, изготовленном на советском заводе. Мир вынужден признать, что наша страна становится идейным водителем человечества. Теперь и наши машины, наша аппаратура, наша материальная культура тоже начинают занимать первые места.

Девятнадцать километров… Год назад, как раз в эти дни, один из нас гостил в Калуге у нашего великого воздухоплавателя Константина Эдуардовича Циолковского. Мы говорили с ним о будущих транскосмических полетах, о величайшей мечте человечества.

— Нет, пусть сначала стратосферу завоюют, — говорил Циолковский. — Это будет первый и важнейший шаг по пути человечества вверх. Стратосферу, стратосферу нам нужно!

И вот этот шаг сделан большевиками, передовым отрядом человечества. Девятнадцать тысяч метров, девятнадцать километров!

«От радости захлопал в ладоши. Ура „СССР“»! — протелеграфировал из Калуги Циолковский.

И мы в этот день прониклись уверенностью, мы убеждены, мы знаем теперь, что доживем, увидим, — настанет день, похожий на 30 сентября 1933 года, — день, когда спустится вернувшийся на землю после первого своего полета корабль еще не совсем угаданной сегодня конструкции, выйдет усталый, взволнованный человек, человек нашей страны, и протянет нам щепотку слежавшейся пыли.

— Вот, возьмите! — скажет он.

— Что ж, земля как земля, — крикнут ему.

И он тихо ответит:

— Нет, это — щепотка луны.

В день полета стратостата корреспонденты иностранных агентств и газет в общей сложности передали по телеграфу свыше 15000 слов о полете. Необходимо отметить, что в течение последние двух недель подробные материалы о стратостате, о конструкции гондолы, биографии участников полета и т. д. были переданы по почте.

Полет стратостата явился одной из крупнейших сенсаций для всех работников иностранной печати на территории СССР, большинство иностранных журналистов в Москве присутствовало при взлете воздушного шара.

Общественное мнение буржуазного мира следило за каждым шагом подготовки к полету. Корреспондент «Юнайтэд пресс», например, ночью с территории аэродрома сообщил мельчайшие детали процесса наполнения аэростата газом, отдельных этапов старта, одевания участников полета и т. д. Принимая во внимание, что стратостат был все время видим невооруженным глазом, иностранные корреспонденты почти ежечасно сообщали о своих наблюдениях над воздушным шаром и телеграфировали за границу содержание разговоров, ведущихся по радио между участниками перелета и радиостанцией ГАМС.

Иностранные корреспонденты в Москве любезно сообщили нам копии посланных ими телеграмм, из которых можно восстановить картину лихорадочной работы представителей иностранной печати на территории СССР, а также колоссальный интерес, проявленный общественным мнением Запада к полету советского стратостата.

Так, корреспондент агентства «Юнайтэд пресс», г-н Лайонс, передающий информацию для тысячи двухсот газет на территории Соединенных штатов, последовательно телеграфирует:

«Москва, 9 час. 20 мин. утро. Стратостат „СССР“ имеет на борту трех пассажиров, легко оторвался от земли в 8 час. 43 мин. утра, слегка относимый ветром к северо-востоку».

«Москва, 10 час. утра. Рекорд Пиккара побит. Радио со стратостата сообщает, что в 9 час. 25 мин. им достигнута высота 17000 метров. 9 час. 30 мин. они достигли высоты 17500 метров, в 9 час. 58 мин. — высоты 17900 метров, Экипаж чувствует себя прекрасно».

«Москва, 12 час. 30 мин. Стратостат достиг высоты 18400 метров и продолжает подниматься».

«Москва, 12 час. 55 мин. Стратостат начал спуск, достигнув высоты в 19000 метров в 12 час. 50 мин. утра».

«Москва, 14 час. 20 мин. Спуск аэростата ожидается в районе между ст. Бронницы и Коломной — около 100 километров от Москвы. Высылаю машину для встречи».

«Москва, 17 час. Стратостат спускается. Высота его к 4 час. — 13.000 метров».

«Москва, 18 час. 30 мин. Стратостат благополучно снизился возле Коломны в 5 часов вечера. Экипаж чувствует себя превосходно»

Что касается оценки результатов, достигнутых советскими воздухоплавателями, характерен заключительный абзац телеграммы, отправленной корреспондентом «Нью-Йорк геральд трибюн»:

«…Это достижение является с научной точки зрения историческим, и советская наука имеет полное право им гордиться».

Московский корреспондент «Юнайтэд пресс» отмечает, что «рекорд был побит через тридцать шесть минут после взлета стратостата.»

Рекорд — слово американское. Родилось оно в годы, когда молодая буржуазия Нового Света, вооружившись достижениями в области рационализации и механизации, ринулась в бой за овладение мировыми рекордами. Слово «рекорд» родилось, когда американская буржуазия, для того Чтобы стимулировать рост количественных и качественных показателей в борьбе за завоевание техники, ассигновала колоссальные суммы на индивидуальное премирование отдельных рекордсменов. Одним словом, понятие рекорда стало популярным тогда, когда носитель этого рекорда за свой конструкторский талант, за свою изобретательность, мужество или находчивость бывал премирован материальными благами. За рекорд стали платить деньги.

Мы поставили сейчас мировой рекорд в области проникновения в стратосферу. Советский стратостат побил последний рекорд бельгийского профессора Пиккара не только в метрах, не только в сотнях метров, но и в несколько тысяч метров. Мы поставили этот рекорд на советском стратостате, целиком изготовленном на советских заводах, по конструкции советских инженеров, из советских материалов. Мы вооружили этот стратостат металлической гондолой, сооруженной в Москве на заводе им. Менжинского группой большевиков-Энтузиастов под непосредственным руководством директора завода, краснознаменца т. Марголина. Величайшая победа советского стратосферного воздухоплавания имела в общественном мнении всего мира резонанс необычайного сенсационного характера. Печать, наука, техника, общественное мнение Запада требовали по телеграфу сведений о продвижении нашего стратостата почти ежеминутно.