Читать интересную книгу Книга превращений - Марк Ньютон

– Фулкром, поди сюда.

Фулкром, осторожно перешагивая через куски обугленной древесины, приблизился к Варкуру. Судя по лицу начальника, тому не особенно нравилась эта бойня, и кто мог его осудить? Обломки разлетелись в разные стороны шагов на сто: ошметки плоти лежали вперемешку с обгорелыми деревяшками, а немного в стороне лежал почерневший и искалеченный лошадиный труп. Даже Фулкром, повидавший на улицах Виллджамура немало всякого, и то морщился при виде такого. В данный момент в городе как раз не было снега, и следователь жалел, что его нет: хоть бы немного прикрыть это безобразие.

Ближний ирен уже закрыли, продавцов держали внутри, а покупателей разворачивали, направляя на другие улицы. Не исключено, что взрывом зацепило и кого-то из прохожих, в этой мясорубке ничего было не разобрать. Помощники инквизиторов уже вытаскивали из обломков кареты останки, собирали улики, обшаривая каждый миллиметр пожарища с блокнотами в руках.

– Что ты тут делаешь – тебе разве не положено присматривать за Рыцарями? – резко бросил Варкур.

– Я услышал о происшествии и примчался, как только смог. Похоже, без помощи военных нам тут не обойтись.

– Если предчувствие меня не обманывает, нам понадобится любая помощь, какая только бывает. Знаешь, чьих это, по-моему, рук дело?

– Вы тоже видели флаг?

– Какой еще флаг, где?

– На стене, вон он. – Фулкром указал на старую постройку из красного кирпича между двумя белеными магазинами. С одного из ее подоконников свешивался черный флаг: точно такие находили в последнее время повсюду, где совершали свои преступления анархисты.

– Ох уж мне твоя наблюдательность!.. – проворчал Варкур. – Я уже не так молод, как раньше, – пропускаю даже самые очевидные вещи.

Тут к ним подбежал, запыхавшись, один из помощников – рыжеволосый молодой человек:

– Сэр, у нас есть информация о случившемся.

Экипаж был новым – на досках сохранились следы имперского герба, – но ничего хорошего внутри не находилось, только останки политика. Это был советник. Помощник узнал его имя – Мевун, он ехал из Балмакары.

Фулкром знал это имя, хотя лица не помнил, – однако звания было достаточно. Да, советников время от времени убивали, в том числе и в последние месяцы, однако обычно все было шито-крыто.

– Прямо театр какой-то, хоть билеты продавай, – сказал Варкур.

– Те, кто это сделал, так все и задумали, – добавил Фулкром. – Мы знаем, что анархисты любят устраивать шоу из своих преступлений. Они наверняка знали, что советник проедет этим путем, или проследили его от ворот Балмакары.

Варкур с отвращением покачал головой:

– Когда это они успели стать такими продвинутыми?

– Хотите, чтобы я занялся расследованием этого дела, сэр? – спросил Фулкром.

– Хоть я не слишком-то доверяю указаниям сверху и нам бы не помешало, чтобы кто-то вроде тебя приглядывал за ходом расследования, но у тебя сейчас слишком много забот с этими Рыцарями, – отмахнулся от него Варкур.

– У нас у всех много работы, сэр, – ответил Фулкром.

– Возможно, что с этих пор все следователи и так будут работать вместе. А это значит, что мы передаем весь контроль над беженцами снаружи в руки военных.

«И что военные сделают с ними при режиме Уртики, мне ли не знать», – подумал Фулкром мрачно.

– Значит, так, – продолжал Варкур, – ступай пока нянчить своих Рыцарей, да подготовь их так, чтобы впредь они смогли предотвращать преступления вроде этого. Если новостному листку императора можно верить, работы у них будет хоть отбавляй. Так что они станут знаменитостями. Все и так уже знают их и в лицо, и по имени. Не знаю даже, как они при такой славе к преступникам будут подбираться. Ну, я пока пойду, займусь организацией расследования. Посмотрим, может, удастся найти что-то общее с другими делами или вытянуть новую ниточку. Пока-то ничего не понятно, один сплошной туман, хоть гадалок с раковинами зови – может, хоть они подскажут, что это за анархисты такие и где их искать.

Варкур поддал сапогом обгорелый кусок доски, и она, пролетев над мостовой, с грохотом врезалась в стену. Нескольким прохожим удалось-таки просочиться на место преступления через кордон охраны, а из ближайших окон гроздьями висели жители, даже несмотря на холод, – их грело любопытство. Двое помощников-людей осматривали останки и собирали куски тел в большие металлические контейнеры. Да, немало времени понадобится, чтобы убрать все это.

– Эти твои Рыцари – смотри, они должны быть мастерами своего дела, – проревел Варкур издали и окончательно утопал в темноту.

«Разве три человека могут изменить что-то в нашем мире?» – подумал Фулкром.

Глава одиннадцатая

После нескольких дней пути, когда солнце уже собиралось опуститься за горизонт, Дартун объявил остановку. Он вдруг сделался очень внимателен к тому, что их окружало.

– Нас преследуют, – объявил он, и дыхание облачками пара вырвалось у него изо рта. Козырьком приставив ко лбу ладонь, он внимательно вглядывался в снежную даль.

– Что будем делать? – отозвалась Верейн.

– Встретим преследователей лицом к лицу. – Его голосу не хватало прежней гибкости интонаций. Для человека, которому подарили новую жизнь, он казался на удивление безжизненным.

– Зачем? – спросила Верейн.

– Затем, что я чувствую, что это помеха, которую надлежит убрать с нашего пути.

«„Чувствую“? Что же ты раньше ничего такого не чувствовал? Не может же он иметь в виду интуицию – это идет вразрез со всей его прежней философией».

– Кто нас преследует? – настаивала Верейн. – И где они?

– Прямо на юг отсюда, их база в небольшом лесу.

«Как он может знать такие вещи?» – подумала она, пытаясь проследить направление его взгляда, но не видя ничего, кроме пустынного снегового поля.

– Они принадлежат к этому миру.

И то утешение. Значит, они больше не увидят той жути, которую совсем недавно оставили за Вратами. Дартун как будто принюхивался. Это поразило ее, но еще больше ее напугала его зловещая улыбка.

– Их послали за нами в погоню, может быть – даже с заданием уничтожить нас. Хотел бы я посмотреть, что у них получится. – Дартун снова сделал знак продолжать путь, собаки налегли на постромки, веревки натянулись, облачка снега полетели из-под лап, и сани медленно тронулись с места.

Верейн беспокоили перемены, произошедшие с Дартуном: с момента их возвращения он ни разу даже не прикоснулся к реликвии, не обратился к технологической магии древних людей.

«А кстати, где вообще реликвии?» Когда она заговорила об этом с Дартуном, он словно не услышал. Это так не походило на человека, который спас ее от сиротской доли, оценил ее ловкость в обращении с реликвиями, принял ее в великий орден Равноденствия, открыл ей сначала свое потайное святилище, а затем и свое сердце, и который всегда был так добр к ней. Теперь в его обращении было не больше тепла, чем в ледяном ветре, наотмашь хлеставшем ее по лицу.

Монотонность ландшафта нарушали только развалины каких-то сараев, брошенных деревень да покосившиеся церковные шпили. Погода была ужасной. Зверски мерзли руки и ноги, ветер яростно швырял пригоршни снега в лицо, так что болела кожа. Время от времени, когда с нее слетал капюшон, она закрывала глаза и съеживалась, словно желая укрыться от буйства и ярости стихий внутри самой себя.

Прошло немного времени, и Верейн, не чуя под собой ног, повалилась с саней головой в сугроб.

Мир вокруг нее был расплывчатым – какие-то образы смутно проступали сквозь туман, не больше. Придя в себя, она увидела Дартуна, который, стоя перед ней на коленях, вливал горячую жидкость ей в рот.

Минуты шли, а она все смотрела и смотрела на него снизу вверх. Они стояли недалеко от того места, где был разбит лагерь. Натянутые на палки куски парусины защищали от ветра, горел огонь.

Дартун глядел на нее, и под его взглядом она вдруг почувствовала себя мухой, предметом его научных изысканий.

– Силы скоро вернутся к тебе, – сказал он, скорее констатируя факт, чем ободряя ее. – С моей стороны было глупо гнать так сильно. Один урок я усвоил – там, где пройду я, другие пострадают.

– О ч-чем т-ты? – переспросила она.

– О том, что там, за Вратами, со мной сделали такое, что позволяет мне переживать многое, тогда как вы… Ну конечно, вы же остались такими, как были. – Последние слова он произнес, едва ли не ликуя.

– Я бы так не сказал, – буркнул другой культист, Туунг, лысый мужчина, который с сомнением относился к этому начинанию Дартуна еще до того, как они вошли во Врата. – Я, например, закоченел, отморозил себе все, что можно, и оголодал. А еще я жутко зол. Раньше со мной такого не бывало, слово даю.

Дартун рассмеялся так, словно он был единственным среди них взрослым, а они все – милыми, наивными детьми.

– Одно хорошо, – продолжал Туунг, глядя в огонь. – Мы хотя бы живы. – Во взгляде, посланном им Верейн, она прочла вопрос: «А помнишь, как умерли другие? Помнишь, как они страдали, как над ними издевались перед концом?»