Первыми на баржу для переправы въехали две машины — наша и младшего лейтенанта Васильева (механиком-водителем у него был Пермяков). Натянулись тросы, моторные лодки потащили баржу через Вислу. Шли медленно, моторки с трудом преодолевали течение. Мы были уже на середине реки, когда появились три «юнкерса».
Бомбили сильно. Водяные столбы по два, по три сразу вздымались у самого борта, баржу кренило и раскачивало, танки, скользя юзом, придвигались то к левому борту, то к правому. Осколком перебило один трос, баржа сразу развернулась, потянула за собой единственную теперь моторку. Ее слабый двигатель не мог справиться с такой нагрузкой, нас несло вниз по течению. Вынесло на отмель, что почти посредине реки. Здесь баржа и застряла. Цель для «юнкерсов» — лучше не выберешь. Однако тут нам крепко помогли зенитчики — как потом мы узнали, это была польская батарея. Она отогнала фашистские самолеты.
Оставаться на отмели, ждать, пока саперы опять наладят переправу, нельзя. День только начался, «юнкерсы» обязательно прилетят.
— Будем искать брод, — сказал лейтенант Погорелов.
Воробьев скинул комбинезон, вошел в воду, двинулся к противоположному берегу. Гляжу на него — чистый водолаз. Топает по дну, уже и белобрысая макушка исчезла, только поднятые вверх руки торчат. Вытолкнет его вода — он принимается нырять, пока не найдет, где помельче. Так и проторил нам дорогу.
Теперь дело за мной. По моим расчетам, в самых глубоких местах вода дойдет танку до башни. Люки я задраю. Опасность в другом — в том, что в воздухоочистителе под напором воды может образоваться воздушная пробка. Но если поведу машину на малых оборотах, то масло в воздухоочистителе на какое-то время задержит влагу, не даст ей просочиться в мотор.
Так я все прикинул, развернул машину, глянул еще раз на солнышко, — может, косые утренние его лучи и послужат мне подводным ориентиром? Завел мотор, танк сполз с отмели в реку, желтовато-зеленоватая мгла засветилась перед стеклом моего триплекса. Держу машину на малых оборотах, аккуратно работаю рычагами. Иду верно — поперек течения. Это видно по песчинкам, проносящимся за триплексом. Вдруг танк забуксовал, повернулся по течению. Тяну потихоньку за правый рычаг, слышу под гусеницами звук: «гр-гр». Зацепились за твердый грунт. Машина легко разворачивается к берегу, вода сразу светлеет и спадает вниз. Вижу солнце, глинистый обрыв, в нем гнезда стрижей.
Вслед за мной перевел с отмели свой танк Пермяков. Лейтенант Погорелов ударил по обрыву из пушки. После третьего фугасного снаряда берег осел, и по этому проходу машины выбрались на кручу.
Впереди широкое, с небольшими буграми поле, поближе к берегу заросли ольхи, чуть подальше отдельные кустики. Там, примерно в 700–800 метрах, шел бой. К Погорелову подбегает офицер-пехотинец, просит: — Танкисты, помогите пехоте!
Он быстро сориентировал Погорелова в обстановке, мы выдвинулись на правый фланг стрелкового подразделения. Я загнал свой танк в котлован, поросший по краям кустарником. Отличная позиция на этой открытой местности. Весь день вместе с пехотинцами из 8-й гвардейской армии мы отражали настойчивые контратаки противника. Сожгли четыре фашистских танка.
Бой был очень напряженным. Не раз пришлось выводить танк из котлована, чтобы не только огнем, но и маневром помочь пехотинцам отбросить гитлеровцев. К семнадцати часам мы израсходовали все горючее и почти все боеприпасы. Стоим в зарослях ольхи, впереди, метрах в 300–350, за буграми — противник. Оттуда бьет по зарослям «пантера». Снаряды валят деревца, но рвутся довольно далеко от танка. А мы помалкиваем, бережем последний десяток снарядов на крайний случай.
Вдруг стук по задней броне:
— Ребята, это я, Барабонов. Привез вам и того, и сего. Вылазьте!
Выбираемся из люка. Федор один.
Спрашиваю:
— Навели мост саперы?
— Навели.
— А где твой ЗИС?
— Около берега. К вам не подъехать. Сильный огонь.
— Горючее привез?
— Да. И снаряды. Пошли!
В танке остался у орудия лейтенант Погорелов, а мы вчетвером — Голованенко, Сильных, Воробьев и я — вместе с Барабоновым принялись перетаскивать горючее и боеприпасы от автомашины к танку. Расстояние было небольшое, метров 400, но по ровному полю, которое простреливалось и орудийным, и пулеметным огнем противника. Ползком, толкая перед собой, перекатили две бочки горючего, каждая по 200 литров, потом взялись за снаряды. Тяжелая это работа — ползти с ящиком весом в 80 килограммов. Но все обошлось благополучно.
А спустя час-полтора, еще засветло, тоже под огнем, пробрались в рощу замполит капитан Н.С.Тиньков, заместитель командира батальона по строевой части капитан Ф.Ф.Гладуш и секретарь парторганизации батальона старший лейтенант С.А.Аношин. Вообще-то говоря, неожиданное появление начальства всегда настораживает. Сразу припоминаешь все свои ошибки и огрехи — не влетело бы за них. Но увидеть старшего начальника на передовой, да еще в тяжелом бою, — совсем иное дело. Очень это радует солдата, поднимает его боевой дух.
В нашем батальоне офицеры были как на подбор. Я уже неоднократно упоминал комбата майора А.Н.Кульбякина. Скупой на слова, решительный, отлично знавший тактику, он проводил танковые атаки так, что батальон обычно добивался успеха при минимальных потерях. Поэтому мы, выполняя ту или иную задачу, знали, что комбат не допустит промаха и ненужных жертв. Верили ему беспредельно.
Заместитель Кульбякина по строевой части капитан Ф.Ф.Гладуш внешне представлял из себя типичного кадрового командира. С отличной выправкой, бравый, внимательный к нуждам солдатского коллектива. В бою его танк появлялся на самых опасных участках. Федор Филиппович был много раз ранен и контужен, а однажды так сильно обгорел в подбитой машине, что медики едва его выходили.
Под стать строевым офицерам были и наши партийно-политические работники. Замполит капитан Н.С.Тиньков был энергичный веселый офицер. Зря нотаций читать не любил. Если и проберет тебя крепко, то понимаешь — за дело пробрал. И уходишь после беседы с ним с желанием исправить свою ошибку, с верой, что сможешь ее исправить. О чем бы ни говорил с нами Тиньков, слова его западали в душу, умел он их выбирать — самые нужные и самые понятные солдату слова. Не раз, когда выходили из строя командиры подразделений, замполит смело брал на себя командование и действовал отлично.
Секретарь парторганизации батальона старший лейтенант С.А.Аношин тоже постоянно был впереди. Сколько я его помню в боевой обстановке, он всегда с десантом, на броне танка. Очень смелый человек. И очень душевный. Он дал мне вторую рекомендацию для вступления в партию, а когда вскоре после войны случилась у меня крупная неприятность, помог мне, как должен помогать коммунист коммунисту.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});