Читать интересную книгу Удивительное языкознание - Алексей Быков

C XIX века начался, по сути, новый период в развитии английского языка, который, однако, официальной историей не выделяется. Он связан с начавшимся обособлением многочисленных колоний, освоенных британской короной к концу XVIII века. Вместе с этим обособлением и постепенной утратой власти британской короны над ними происходит и языковое обособление. Колонии постепенно или в результате революционных войн, как в части Северной Америки, обретают независимость от метрополии, и там неизбежно формируются свои этнолекты — варианты английского языка, носителями которого стали другие народы. Этнолекты, все дальше отходящие от британской языковой нормы. В настоящее время многие лингвисты считают, что American English по количеству лексических, грамматических и даже некоторых орфографических изменений, отличающих его от British English, уже «заслуживает» выделения в качестве самостоятельного языка западногерманской группы. То же поговаривают, хотя и с меньшим энтузиазмом, и о канадском и австралийском вариантах английского языка.

Читаем по-английски

Как я уже предупреждал, учиться читать по-английски мы не будем (на это не хватило бы всего объема книги), а только ознакомимся с некоторыми особенностями правописания этого языка. Английская орфография по своей сложности и непредсказуемости не имеет себе равных среди языков, использующих латинский алфавит.

Главных причин две:

уже отмеченное смешение двух разнородных языковых массивов, имевших разную орфографию;

англичане в своем гордом консерватизме ни разу не проводили последовательной реформы правописания, то есть произношение слов, как в любом живом языке, за сотни лет кардинально изменилось, а их написание осталось прежним.

В английском алфавите 26 букв, если не считать буквой непроизносимый знак апостроф, который может существенно менять значение слова (все три варианта написания в приведенном ниже примере произносятся одинаково): sisters — «сёстры»; sister’s — «сестры, принадлежащий сестре»; sisters’ — «сестёр, принадлежащий сёстрам». Диакритических знаков нет вовсе — редкий случай среди языков, использующих латинскую графику. Исключение составляют относительно недавние заимствования, в основном из французского, в написании которых сохраняется орфография языка-донора: café [кафэ́й] — «кафе, кофейня».

Старые заимствования из французского в норманнский период происходили чисто формально — заимствовалось написание слова, а читать его начинали по правилам английского языка. Так, например, французское название нечитаемой в этом языке буквы h — ache [аш], в английском же название буквы сохранило французское написание, но произносится по-английски — [эйч].

Английский язык с его неупорядоченной орфографией плохо приспособлен для транскрипции заимствованных слов, в частности имен собственных неевропейских языков. Также отсутствуют устоявшиеся традиции в этой области. Привожу из англоязычной Википедии начало статьи о нашем Прокофьеве»: «Sergei Sergeyevich Prokofiev. Alternative transliterations of his name include Sergey or Serge, and Prokofief, Prokofieff, or Prokofyev». И этот недостаток присущ языку, неотвратимо становящемуся мировым! Как бы то ни было, знание английского языка уже стало absolute must, чем бы вы ни занимались.

Немецкий язык

Deutsch

До XVIII века немцами называли всех пришельцев из Западной Европы (западнее Польши с ее понятным в то время для образованных русских языком). Считается, что слово немец происходит от слова немой, то есть не умеющий (понятно) говорить. Примечательно, что выходцев с Востока, тем более своих правителей и/или соотечественников по Золотой Орде русские немыми (непонятно говорящими) не называли.

Те, кого мы, а также прочие славянские народы сейчас называем немцами, в XVII веке именовались по-русски, определенности ради, цесарскими немцами, то есть кайзеровскими, от латинского Caesar — Цезарь, подданными Священной Римской империи. Было когда-то такое рыхлое государственное образование, объединявшее большинство немецкоязычных земель.

Немцы среди великих народов Европы имеют одну характерную особенность исторической судьбы — это народ эмигрантов. По крайней мере, были таковыми на протяжении многих веков. Я, конечно, имею в виду не миллионы немцев, уехавших в Северную Америку — итальянцев или поляков понаехало в штаты немногим меньше, — а переселение немцев на восток Европы. Немцы столетиями переселялись на восток по отрицательному градиенту развития европейской культуры (в сторону ее меньшей укорененности), исполняя роль ее носителей и распространителей (по-немецки «культуртрегер»). Подобное происходило в восточных пределах Российского государства, где культуртрегерами были русские. Немецкий народ никогда не жил богато, и колонисты поселялись на мало или неэффективно освоенных землях Восточной Европы, вступая с местным населением в тесное взаимодействие, иногда эксплуатируя его и всегда обогащая в культурном отношении. Это и был пресловутый «Drang nach Osten», натиск, продвижение на Восток. А из Западной Европы происходил «Drang nach Westen» — колонизация и заселение Америки и Африки. Германии же путь туда был закрыт могучими западными соседями. Да и самого государства с названием Германия в эпоху интенсивной колонизации заморских земель еще не существовало.

Мы часто забываем, что Германия едва ли не самое молодое из крупных европейских государств, и в 2011 году будет отмечаться всего лишь 140-летие единого германского государства (Италия объединилась немногим ранее). До того существовали два крупных королевства, Пруссия и Бавария, и множество мелких и мельчайших образований с герцогами, курфюрстами и прочими аристократами во главе.

Несмотря на раздробленность страны, относительное культурное единство сохранялось, как и общий литературный язык, образцом которого считался текст Священного Писания в переводе на немецкий Мартина Лютера. Целых 20 лет (1522–1542) Лютер трудился, урывая время от других дел, и создал один из первых полноценных переводов Библии на национальный язык, сделав Священное Писание доступным народу в полном соответствии со своими идеями реформации церкви.

Благодаря проникновению немецких поселенцев в восточные земли и возвышению культуры, к XIX веку немецкий язык стал lingua franca на огромных просторах Центральной, Восточной и Северной Европы, от Нидерландов до Норвегии, от Венгрии, Чехии и Польши до прибалтийских земель и Финляндии. В этом статусе язык пребывал до 1945 года, небывалого в истории крушения германского государства, фактически потерявшего не только огромную часть своих земель, но и на долгое время политическую самостоятельность (восточная часть, Германская Демократическая Република, — вплоть до 1990 года).

Утрате немецким языком статуса языка международного общения способствовали еще два обстоятельства: во-первых, крах немецкой науки, который начался с массовой утечки мозгов (и отнюдь не только еврейских) в нацистские времена и усугубился послевоенной разрухой, и, во-вторых, — выселение многих миллионов немцев из стран Восточной Европы, где они жили веками (Чехия, Венгрия, Польша, Восточная Пруссия и многие другие страны) и оказывали языковое влияние на соседние народы.

В царской России также жило большое число немцев, оставивших весьма значительный след в русской истории (не буду уж говорить о национальности государей императоров) и культуре. Назову несколько славных фамилий наугад из двух совершенно разных областей деятельности — биологи и натуралисты: Мензбир, Паллас, Бэр, Шмальгаузен, Мантейфель; мореходы: Крузенштерн, Литке, Белингсгаузен, Эгершельд.

Влияние немецкого языка на русский колоссально, вероятно, наиболее значительно по сравнению со всеми другими иностранными языками в Новое время. В основном оно реализовалось в XIX веке, когда формировались области русского языка, обслуживающие науку, технику, ремесла и философию. Учились в то время многие дворянские сыновья в немецких университетах. Помните, в «Евгении Онегине» о Ленском: «Он из Германии туманной привез учености плоды»? Туманной чем? Своей малопонятной русским философией. Ничего, следующее поколение русских студентов, среди которых были уже не только дворянские сыновья, разобралось и с немецкой философией, и с математикой, и с естественными науками.

Заимствование происходило в основном путем калькирования трудом многочисленных переводчиков естественнонаучной и философской литературы и самими учеными, изобретавшими новые русские слова зачастую путем кальки со знакомого им со студенческих времен немецкого слова.

Ремесленники, работавшие вместе с немецкими мастерами (от немецкого Meister [ма́йстэр]) или, что было чаще, под их началом, усваивали немецкие слова (названия инструментов, рабочих и технологических приемов) на слух, что приводило, конечно, к гораздо большим искажениям исконного слова, чем транскрипция, производимая людьми, знающими немецкий язык. Так, в названии столярного приспособления «стусло» (позволяющего распиливать деревянную заготовку под заданным углом) нелегко узнать соответствующее немецкое слово Stosslade [штосладе]. Подобно этому немецкое Stemmeisen [штэмайзэн] превратилось в русскую «стамеску».