– первый отрезок маршрута пройден;
– поход ему нравится;
– в его машине недавно был труп;
– он спит в одной кровати с симпатичной молодой теткой, с которой познакомился три часа назад.
Ну что ж. Начало было многообещающим…
Глава 10
Казань – Пермь, 17 июля
В России ездят по дороге, а не по карте
Рассказывает Док
Вчера был день удивительных открытий.
Например, впервые я совершенно точно узнал, почему ветровое стекло многие именуют лобовым. И опять-таки впервые – в моей не столь уж короткой жизни – меня обоссала коза.
Учитывая, что все вышеназванное было связано с одним и тем же лицом – разлюбезным Ефимом Аркадьевичем, – мне следует быть более осторожным в общении с этим неординарным человеком.
Но и сегодня он продолжает меня удивлять.
Начиная практически с самого утра.
Я – ранняя пташка и уже в восемь часов по местному времени, как и сказано в моей действующей на время пробега должностной инструкции, принес г-ну Береславскому утренние витамины прямо в номер. Конечно, в инструкции сказано лишь о том, что обязан выдать, а не приносить лично. Но это не было подхалимажем, мне вообще несвойственным, а только доказательством того, что, несмотря на все происки, он мне все-таки симпатичен.
И что же? Я обнаружил незапертую дверь!
По моему гостиничному опыту – более чем неправильно.
Я постучал дважды, но ответа не услышал.
Забеспокоившись – а неспокойно мне стало с момента обнаружения странных дырок в машине; эту загадку еще только предстоит разгадывать, – я толкнул дверь. Первая комната была пустой, хотя вчера я сам видел в ней бордовый диван.
Зато во второй комнате на большой супружеской кровати мирно почивали два разнополых голубка. Причем голубка была полуобнажена, видать, из-за жары в номере. И из-под сброшенного края голубого одеяла выглядывала не только роскошная грудь, но даже изрядный кусок весьма соблазнительного живота.
Голубок тоже спал на спине, прикрыв почему-то рот левой рукой. Наверное, чтобы сдержать крик восхищения, проснувшись. Интересно, что спал он без брюк, что неудивительно, зато в рубашке, галстуке и очках. Ну, очки – понятно: зрелище стоило детального рассмотрения. А зачем ему остальное, надо будет потом спросить. Может, стоит, судя по результатам, перенять опыт.
Да, забыл сказать. Между голубками лежала здоровенная акустическая гитара в мягком замшевом чехле. Неужто они еще и фетишисты?
Я не стал будить сладкую парочку, а тихо вышел на улицу.
Машины уже подогнали к гостинице, и механик Саша, как гроссмейстер на сеансе одновременной игры, ходил сразу перед пятью «Нивами» с открытыми капотами. Ему помогали два водителя – в команде, кроме «многостаночников» типа Ефима, были и «чистые» шоферы.
Вот им я вручил витамины с не омраченным ничем теплым чувством. Эти бы меня точно об «лобовуху» не били и козу щупать не заставляли.
– Док, а витамины в половой жизни помогают? – деловито спросил Петька, классный водитель второго экипажа. – Если да, то мне добавку.
– Еще как! – подтвердил я, удваивая порцию, хоть и не очень понимая, какая ему еще помощь в половой жизни нужна. Насколько я знаю, он успевал познавать эту самую жизнь даже на коротких промежуточных остановках.
Именно этот боец полового фронта ввел в обиход внутренний секс-жаргон: взаимодействие полов именовалось в нем футбольным матчем, а число соитий обозначалось в виде счета. Вчера у Пети было 2:0 уже к восьми часам вечера.
Кстати, надо будет у него наедине спросить: а что мог бы означать счет 1:1? Или, не дай бог, 1:7, как недавно у нашей футбольной сборной?
Потом зашел, вручил витамины Василию, шефу первого экипажа. Тоже уважаю. И не за то, что у него, по слухам, огромная рекламная контора, а за спокойствие и беспонтовую уверенность.
Остальные подтянулись сами – от витаминов не отказывался никто, кроме проснувшегося Ефима.
В ответ на протянутую руку с красными капсулами он мрачно произнес: «Мы бодры, веселы» – и удалился в сторону ресторана. Впрочем, после завтрака с ним уже было можно как-то разговаривать.
Его – или нашу? – девушку я утром так и не видел.
Али спал прямо в машине, припаркованной недалеко от стационарного поста ДПС, – так спокойнее, да и ночевать здесь останавливались многие транзитники.
Надежной квартиры в Казани у них больше не было, а сообщники были такие, что года три назад он и не взглянул бы в их сторону. Сегодня же приходилось работать с любым человеческим материалом.
Тем более было жалко бойцов, погибших вчера за Чебоксарами.
Нет, не Тимура и Шамиля – их души сейчас уже в раю, а их руки обнимают обольстительных гурий, – а двух надежных бойцов, прошедших огонь и воду, и на которых можно было положиться, как на себя.
Солнце залезло в салон и теплыми лучами поползло по лицу. Марат рядом еще спал.
Али вдруг задумался.
Таких, как они, становится все меньше. И все больше тех, кто воюет ради денег и власти. А часто – ради полюбившегося вкуса крови и вседозволенности, за которые в обычной жизни навсегда сажают в железную клетку, а на священной войне называют подвигом веры.
Сам Али спокойно относится и к деньгам, и к власти. Они ему не нужны. Ему нужно совсем другое: показать этим глупым, ничего не понимающим людишкам истинный путь спасения души. И ради этого он готов не жалеть ни чужие жизни, ни свою. Он даже горд тем, что его первенец, Руслан, погиб в этом чудовищном сражении цивилизаций: доживающей свой век иудохристианской и набирающей силу и мощь – исламской.
На мгновение он представил сияющие глаза Руслана, когда отец подбрасывал того, маленького, под самый потолок их тихой квартирки в Грозном.
Стало так больно, что даже железный Али счел за лучшее сменить тему размышлений. Но мысли не слушались, возвращаясь к самому тревожащему.
Еще пятнадцать лет назад он был обычным рабочим парнем, только начавшим свой трудовой путь. И путь был понятен и ясен: его отец всю жизнь проработал на нефтепромыслах, и его сын тоже пойдет туда.
В планах был институт, надо только заработать на квартирку, потому как жена уже намечалась – они дружили с восьмого класса.
Жизнь текла тихо-мирно. Али видел, конечно, несправедливости и несоответствия застойного социализма. Те же квартирки получали в первую очередь вовсе не гегемоны-пролетарии, а представители тейпа, к которому принадлежали руководители республики. Точно так же распределялись должности и иные блага.
Все думали только о деньгах, квартирах и машинах. Да и сам Али тогда был таким же.
Но, слава Аллаху, нашлись и другие, более заботящиеся о людских душах.