Секунду спустя парень поперхнулся так громко, что Мартин услышал.
— В-вы Мартин Эббот? Друг шерифа Смайли?
— Да, это я.
— О-ох, простите меня, сэр! Я… я не знал. Шериф велел нам приглядывать за этим местом, что я и делал. Я заметил ваш джип с выключенными фарами, и мне даже в голову не пришло, что это можете быть вы. Как же это… Простите, сэр. Я…
— Все в порядке, сынок. — Мартин забрал свои документы и засунул их обратно в бумажник. — Вы делаете свою работу, и делаете хорошо. Надеюсь, вы передали информацию по рации, прежде чем подойти к машине?
— О да, сэр! Все как полагается. Мартин устало кивнул. Великолепно! Просто великолепно! Фрэнк ему теперь жизни не даст. И будет вечно поминать эту историю…
Офицер приложил пальцы к фуражке и стал отступать назад.
— Ну, желаю приятно провести время, сэр. — Он устремил взгляд поверх его плеча. — Пока, Стефани. Будь осторожнее!
Из-за спины Мартина донесся слабый голос:
— Пока, Джонни. Ты тоже смотри в оба. Мартин стоял неподвижно, пока парень не сел в свою машину и не отъехал. Затем медленно повернулся и посмотрел на Стефани. Она сидела, свесив босые ноги, ступни касались сосновых иголок, волосы были растрепаны и спутаны, помада размазана, блузка застегнута не на те пуговицы, оставляя соблазнительную прореху на груди.
— Продолжим?
Стефани покачала головой.
— Думаю, нам лучше поехать домой. У меня пока незапятнанная репутация, и хотелось бы, чтобы так оставалось впредь.
Стефани смотрела, как задние огни джипа исчезают за поворотом подъездной дорожки. Мартин проводил ее до двери, обошел дом вокруг, заглянул внутрь и только после этого позволил ей войти. Но прежде поцеловал ее… а потом еще раз.
Прижав пальцы к припухшим губам, она закрыла дверь и заперла ее на замок. Что с ней творится? Что Мартин творит с ней?
— Ломает мне жизнь, — ответила она себе вслух в тишине пустого дома. — Ломает в какую ему угодно сторону.
Держа туфли в одной руке, а сумочку — в другой, она прошла в кухню, где бросила все на стойку, и открыла холодильник. Достав молоко, она стала пить прямо из пакета. Нужно взять себя в руки. Вернуть жизнь в привычную колею. Дела на радиостанции вот-вот сойдут с мертвой точки. И когда это случится, совсем ни к чему, чтобы ее голова была забита исключительно мыслями о Мартине Эбботе и о его синих глазах.
Свет, падающий из холодильника, порождал причудливые тени на стенах. Стефани смотрела на них из темноты. Мартин не входил в ее планы… как и его поцелуи… как и тягучая истома, не исчезающая с тех пор, как она увидела его вечером на стоянке у радиостанции.
Так что же ей теперь делать? Стефани поставила молоко на место и закрыла холодильник. Прислонившись спиной к дверце, она опустила веки и задумалась. Она думала о его пальцах, касающихся ее щеки, о том, сможет ли найти когда-нибудь человека, целующегося так же, как Мартин. Она думала о своей передаче и о том, куда та может завести ее.
Через некоторое время Стефани очнулась и прошла по темному дому в свою спальню. Сняв одежду, она упала на постель, жалея, что Мартина нет сейчас рядом.
Дженетт вызвала Стефани к себе в кабинет ранним ясным утром понедельника. Проходя мимо Шеррил, Стефани заметила ее прищуренный подозрительный взгляд и поняла, что весть уже разнеслась. Кейт добросовестно исполнила свои обязанности и доложила всем и каждому, кого видела в ресторане. Впрочем, удивляться было нечему. Еще воскресным утром в церкви Стефани перехватила несколько брошенных на нее взглядов, но подумала, что виной тому ее передача. Ведь не могла же Кейт сработать столь оперативно!
Не говоря ни слова, Стефани сладко улыбнулась Шеррил и вошла в святая святых.
Дженетт сняла очки для чтения и указала на одно из кресел, стоящих перед ее столом.
— Садись. У меня сейчас состоялся телефонный разговор, о котором, я думаю, тебе интересно будет услышать.
Стефани напряглась. Дженетт могла говорить только об одном. Ей позвонили по поводу передачи либо с центральной, либо с местной — но более крупной — радиостанции.
Стефани села и, вцепившись в подлокотники, выжидательно посмотрела на начальницу. Часть ее сознания, ликуя, кричала: «Есть!» — а другая: «О нет, только не это!»
— Звонили из Чаттануги, с Аш-ди-ви-эс. Менеджер этой станции был здесь на прошлой неделе у своей тети, которую, так уж получилось, зовут Алишия Джонстон.
Стефани на мгновение прикрыла глаза. Алишия была школьным администратором — то есть секретарем ее отца. Если двери школы открыты, то можно не сомневаться: Алишия там. От понедельника до понедельника. В дождь и в жару. Алишия была старой девой и истовой прихожанкой церкви. Она всегда носила одно и то же платье в цветочек, а по воскресеньям дополняла его шляпкой. Последняя являла разительный контраст с ее вечно кислой физиономией.
Стефани представила себе мужскую версию Алишии, и ликование, которое охватило ее после первых слов Дженетт, стало сдуваться как проколотый воздушный шарик.
Вертя очки между пальцами, Дженетт откинулась на спинку кресла и посмотрела на Стефани.
— У Алишии было включено радио в кухне, когда началась передача «Добавьте остренького». Она так резво бросилась выключать приемник, что споткнулась о Сноуи и упала на пол.
Мерзкая белая болонка Алишии была такой же истеричной и желчной, как и ее хозяйка. Они удивительно подходили друг другу. Ругая себя за испытываемое злорадство, Стефани не удержалась и хихикнула.
— Надеюсь… надеюсь, она не ушиблась. Лицо Дженетт оставалось непроницаемым.
— О, со Сноуи все в порядке, но Алишия растянула ногу. Этот самый племянник отвез ее в клинику в Хантсвилле, затем привез обратно и остался до конца недели. Догадываешься, что он слушал каждый день, пока тетка спала под воздействием болеутоляющего?
Стефани судорожно глотнула воздух.
— «Добавьте остренького»? Дженетт уронила очки на стол и, подавшись вперед, поставила локти на его край.
— Ты своего добилась. Поначалу передача показалась ему немного странной. Но когда он услышал твой ответ той девочке, которую дружок-идиот принуждает к сексу, то заинтересовался по-настоящему. Он сказал, что ты с удивительным умением обращаешься с подростками, а так уж получилось, что они теперь усиленно разрабатывают именно это направление. — Начальница опять откинулась на спинку кресла и переплела пальцы. — Он заинтересовался, Стефани. Очень заинтересовался.
Сердцу Стефани, казалось, стало тесно в грудной клетке.
— И что мы имеем на данный момент?
— Ему нужны пленки всех передач, начиная с первой, и он хочет дать их послушать владельцу станции. Роберт Сэджвик из тех, что постоянно держат руку на пульсе, и он лично одобряет — или не одобряет — все происходящее на Аш-ди-ви-эс.