Читать интересную книгу Кремлевская пуля - Алексей Макеев

– Я же собирался сегодня на работу заехать, а уже только потом к ней для разговора, так что, извини, фотографии нет. – Гуров развел руками.

Продолжая балагурить, Степан быстро по телефону выяснил, что Рябова сегодня работает с десяти часов утра. Так что время для разбега у них было.

– Поедем на моей машине, чтобы вашу не светить, и заберем ее с работы, – предложил он. – Служебный вход там обязательно должен быть. Пусть ваши топтуны ее благополучно туда проводят, а я уж на месте подсуечусь. Вызову ее, дама она опытная, по фене ботает, так что сойду за своего, а дальше по ситуации. Мои ребята на низком старте, готовы ехать за мной хоть на край света. Если машину за нами увидите, знайте, что это свои. А вот если ваши топтуны встрять вздумают, то как бы им не пришлось потом своим ходом откуда-нибудь из Люберец добираться.

– Давай без лишних осложнений, – попросил Гуров. – А то знаю я тебя. Я уже и так с Крячко и Орловым поругался, не хватает мне еще с другими подразделениями конфликтовать.

– Лев Иванович! Поезд – это просто мирное средство передвижения. Он не виноват, если кто-то встанет у него на пути, а сам ни за кем не гоняется. Вот и в нашем случае – не стой под стрелой, и она на тебя не упадет. Мы же первыми никогда не нападаем, правда ведь? – невинно спросил Степан. – Так что? Выдвигаемся? Надо же нам выяснить дислокацию сил противника, да и свои позиции как-то укрепить.

Увидев уже знакомые потрепанные «Жигули», Лев Иванович невольно поморщился.

– Сэр предпочитает ехать на своем лимузине? – тут же встрял Степан.

– Да, по сравнению с этой моя кажется только что сошедшей с конвейера.

– Ну, если у нее и ходовая часть такая же, как у моей, то давайте на вашей и поедем, – предложил Степан.

– Ладно тебе. Я и сам знаю, что машину пора менять, но в кредит влезать неохота, – пробурчал Гуров, собираясь сесть рядом с парнем, но тот остановил его:

– Извольте на заднее сиденье. Во-первых, там стекла тонированные, и вас видно не будет. Во-вторых, если я ее оперативно в машину затащу, то не хотелось бы, чтобы она одна сзади была. Мало ли что от женской нервозности выкинуть может? Вдруг у нее шабер или жек с собой? Да и мойка – тоже вещь малоприятная.

– Степа! – Лев Иванович вздохнул, признавая правоту Савельева и устраиваясь на заднее сиденье. – Со мной-то можно без этой блатной музыки? Да и сам подумай, будет она сейчас с собой какое-то холодное оружие носить – вдруг задержат?

– Знаете, безопасная бритва таковой только по названию является, а бед наделать много может, – возразил тот. – И вообще, вдруг я давно феню забыл и сейчас вот так вспоминаю, тренируюсь?

– Тренируйся, пожалуйста, мысленно, – попросил Гуров, знавший уголовный жаргон досконально, но пользовавшийся им только в случае крайней необходимости.

Немного не доехав до бывшей столовой, переоборудованной в довольно непрезентабельный ресторан, Степан остановил машину и пошел на разведку.

Вернулся он не скоро, завел мотор и сказал:

– Как я и говорил, служебный вход есть со двора, куда мы сейчас и заедем. Вы потом в машине посидите. Я дамочку вам прямиком и доставлю. Я уже и место, подходящее для душевного разговора, нашел – есть там такое за гаражами.

– Ты с ней поаккуратнее – беременная она, – напомнил ему Лев.

– По обстоятельствам, – туманно пообещал Савельев. – Беременность – это не болезнь, а естественное для женщины состояние. Вы не забывайте, что она четыре года от звонка до звонка чалилась. Мало ли какая шняга может быть.

Лев Иванович понял, что спорить с парнем бесполезно. Степану сейчас приспичило выражаться по-блатному. Сыщик ничего не сказал, стал наблюдать за тем, как сотрудники ресторана шли на работу.

Степан родился в самой обычной семье, но воспитывал его сосед-рецидивист по своему образу и подобию. Несмотря на это, парень даже под суд и следствие никогда не попадал, не говоря уж о зоне, хотя в детстве и молодости был еще тот оторва.

Степа, наверное, и сам не смог бы объяснить, каким неведомым образом вдруг почувствовал, которая из женщин и есть Рябова. Он вышел из машины, окликнул ее, подошел и что-то тихо сказал. Она послушно пошла с ним к машине, а потом села рядом с Гуровым.

Степан снова занял место водителя и отогнал машину за гаражи. Женщина явно занервничала, но старалась не подать виду. Лев Иванович, глядя на нее, сразу понял, что характер у нее есть, и очень непростой.

– Я ведь уже и вашим, и ментам сказала, что не знаю, где Матвеев, – начала она.

Степан открыл было рот, чтобы высказаться по полной программе, но встретил предупреждающий взгляд Гурова и смолчал.

– А я не вор, – заявил Лев, достал удостоверение, развернул его и показал ей.

– Охренеть! – Дамочка посмотрела на Степана. – Воры с ментами уже вместе на дело ходят!

– Так я ведь тоже не вор. – Савельев широко улыбнулся ей.

Рябова занервничала еще больше и поперла напролом.

– Короче, я ментам уже все рассказала! – заорала она. – Больше ничего не знаю. Оставьте меня в покое! Чего вы ко мне прицепились? Хлыщ какой-то меня допрашивал, потом возле старух из моего дома терся. Топтунов за мной пустили. Какого хрена вам от меня надо? Есть что, предъявляйте, а если нет, то я пошла!

– Заткнись, кончай порожняк гнать! – рявкнул на нее Степан, и она тут же замолчала. – Чего хайло раззявила? Не поможет тебе никто!

– У нас над входом камера видеонаблюдения, – язвительно сказала она.

– Не работает, – равнодушно бросил Степан.

– Как раз работает, – злорадно заявила дамочка.

– Уже не работает, – тем же тоном поправил ее Степан, заметил, что она растерялась, и сказал: – Мне кажется, господин полковник, что гражданка Рябова созрела для откровенного разговора.

Та ничего на это не ответила, сидела, опустив голову, и молчала.

– Надежда, я ни о чем не собираюсь тебя спрашивать. Сам расскажу, что случилось, потом обрисую ближайшую и отдаленную перспективы, – сказал Гуров. – Советую слушать меня и не перебивать, потому что у моего друга терпение не безграничное. Дергаться тоже не рекомендую, потому что человек он решительный не только на словах. Итак, ты освободилась, Дмитрий тоже. Вы где-то познакомились, понравились друг другу, сошлись. Мне это все неинтересно. Кстати, он знает, что ты беременна? – спросил Лев.

– Нет. – Женщина покачала головой.

– Ладно, это ваши проблемы. Итак, ты работала, а он сидел у тебя на шее. Мотя человек неглупый, руки, как говорят, золотые, но несамостоятельный, поэтому должен под хозяином ходить. Старый его сидит, а нового пока не нашлось. Тут к нему кто-то обратился с очень деликатной просьбой, выдал, видимо, в качестве аванса весьма приличную сумму, а за выполнение работы обещал заплатить еще больше. Мотя пошел к людям, которых я знаю, так что информация из первых рук.

Дальше Гуров начал блефовать. Твердой уверенности в том, что он прав, у него не было, но и другого выхода тоже не имелось.

– А еще я точно знаю, что просьбу эту он выполнил, но вот получил ли окончательный расчет? Думаю, что нет, потому что в таких случаях он выражается не в деньгах, а в пуле. Ты поняла, что у Дмитрия появились деньги, вытянула у него, откуда они. Ты, скорее всего, уже знала, что беременна. Перспектива получить срок за соучастие, рожать в колонии или без мужа тебя не привлекала. Характер у тебя есть, и ты заставила его уехать к каким-то своим родственникам, знакомым – не суть важно. Так что не надо мне говорить, что ты не знаешь, где он.

– Я не знаю, где он! – зло выкрикнула женщина в лицо сыщику.

Гуров на это только поморщился и как ни в чем не бывало продолжил:

– А теперь я тебе лучше любой гадалки предскажу, что будет. Дмитрий по глупости, из-за желания заработать или услужить кому-то ввязался в очень плохое дело. Хотя ты могла бы и сама это понять, если его ищут и воры, и мы. Кстати, Мотя еще и в федеральный розыск объявлен. Так что те доброхоты, у которых он скрывается, огребут срок за укрывательство. Это уже ты им удружила. Они будут тебе безмерно благодарны за это.

Надежда вздрогнула, опустила голову, но не издала ни звука. Кремень, а не женщина!

– Если то, чему он поспособствовал, произойдет, то и мы, и воры будем его искать до тех пор, пока не найдем, – продолжал Гуров. – Счастье великое, если это окажемся мы. Тогда он получит такой срок, конец которого в далеком далеке теряется, но останется жив. Если же первыми Мотю найдут воры, то смерть его легкой не будет, уж ты мне поверь. Сейчас он скрывается в какой-то дыре, но сколько это будет продолжаться? Подумай сама, он же никогда не сможет жениться на тебе, не даст свое отчество и фамилию вашему ребенку. Даже фальшивые документы себе не сможет сделать, потому что его тут же найдут воры.

Надежда мельком глянула на Гурова, и он заметил в ее глазах насмешку. Непростая это была особа.

– А вот смеяться не надо! – жестко предупредил ее Лев Иванович. – Я пришел на работу в милицию, когда ты еще и на свет не появилась, и навидался всякого, в том числе и тех, кто много лет жил на таком положении. Эта жизнь хуже смерти. А ведь у них были фальшивые документы, и они скрывались только от милиции. Дмитрию же придется бегать еще и от воров. Поэтому не надейся, что ты сможешь без серьезных для него и себя последствий сварганить ему липовый паспорт. Люди от ежедневного страха быть разоблаченными с ума сходили, становились законченными алкоголиками, а то и жизнь самоубийством кончали. Вот такой расклад, Надя! А теперь подумай хорошенько и реши, чего ты хочешь для себя, Дмитрия и вашего ребенка. Если снова скажешь, что не знаешь, где он, то можешь выйти из машины и уйти. Но потом во всем произошедшем ты будешь винить только себя. Если же он честно расскажет все, что знает, поможет предотвратить то, что сейчас готовится, это, сама знаешь, зачтется. А я со своей стороны гарантирую, что в этом случае воры его не тронут. Думай!