Читать интересную книгу Политические тайны Второй мировой - Виктор Устинов

Осознав, что катастрофа неминуема, и чтобы упредить возможный сговор французского правительства с Гитлером, Черчилль, по прибытии в Париж, выдвинул смелую идею о создании единого франко-британского союза, в котором каждый англичанин и француз имели бы двойное гражданство. Проект предусматривал объединение министерств по оборонным, экономическим и финансовым делам, создания единого правительства и единого командования; при этом французская армии и ее флот должны были эвакуироваться в Северную Африку и объединиться с британскими силами в Египте и Палестине и с французскими войсками в Сирии. Генерал де Голль, находившийся в это время в Лондоне, поддерживал этот проект, и он добивался от англичан выделения транспортных средств для эвакуации французских сил в Северную Африку [134]. В это время в правительстве Франции пораженцы во главе с маршалом Петеном выступили против франко-британского проекта об объединении двух государств для борьбы с Германией, уверяя себя и других, что «через три недели Англии свернут шею как цыпленку» [135]. Лицемеря перед французской нацией и прислуживая Гитлеру, они отвергали предложение «из боязни, что это превратит Францию в английский доминион» и превращали Третью республику в одну из колониальных провинций фашистской Германии. Премьер-министр Рейно солидаризировался с капитулянтами и пораженцами и 16 июня на заседании правительства он заявил, что «необходимо прекратить борьбу» [136]. В тот же день было официально объявлено об отставке Рейно и избрании председателем правительства Франции маршала Петена, 86-летнего старца, почитателя и поклонника Гитлера. В состав нового кабинета вошли единомышленники маршала, предавшие Францию и надеявшиеся в новом европейском переустройстве, задуманном фашистским лидером Германии Гитлером, найти «лидирующее место» и для Франции.

К 20 мая, на десятый день войны, немецкому командованию удалось выполнить одну из основных задач плана кампании против Франции (План «Гельб») — глубоким ударом танковой группы генерала Клейста через Арденны на Абвиль рассечь стратегический фронт союзников. В результате этого 1-я французская армия, британская экспедиционная и бельгийские армии, а также остатки 9-й и часть сил 7-й французских армий, насчитывающие в обшей сложности около 45 дивизий, оказались отрезанными в Северной Франции и Фландрии от основных союзных сил. 9-я и 2-я французские армии, по которым прошелся главный удар группы армий «А», прекратили свое существование. В образовавшуюся брешь в союзном фронте хлынул поток немецких танковых и моторизованных дивизий, а за ними пехотные дивизии. На северном крыле Западного фронта в это время 18-я и 6-я немецкие армии вышли на рубеж реки Лис и захватили за ней несколько плацдармов.

Теперь успех всей войны зависел от того, как быстро удастся германскому командованию ликвидировать отрезанную группировку союзных войск и воспрепятствовать усилиям французского командования создать прочную оборону по рубежам рек Сомма и Эн до северной оконечности линии Мажино. Немцы это понимали, и в день прорыва немецких танков к Ла-Маншу главным командованием сухопутных войск был в общих чертах составлен план второго завершающего этапа кампании, получивший вскоре наименование операции «Рот» [137]. Он предусматривал проведение с рубежа рек Сомма и Эн глубокого обходного маневра в тыл линии Мажино. [138]

Первая же попытка германских войск продвинуться на север для рассечения союзной группировки на отдельные части наткнулась на сильное сопротивление в районе Арраса, где три английские бригады, совместно с 3-й французской механизированной дивизией, при поддержке 70 танков, нанесли сильный контрудар в южном направлении, тяжелые потери понесли лучшие дивизии немцев — 7-й танковой дивизии генерала Роммеля и дивизии СС «Мертвая голова». Под Аррасом англичане продемонстрировали свои лучшие боевые качества, и этот инцидент оказал довольно сильное психологическое воздействие на немецкое верховное командование. Только создав значительное превосходство в силах над союзниками в районе Арраса, немцы с трудом заставили англичан отступить 23 мая в район Бетюна. До этого времени вся британская экспедиционная армия фактически крупных боев не вела и сохраняла свою высокую боеспособность. Продвигаясь к побережью — на север и восток, германские танковые войска впервые с начала кампании столкнулись с очень неприятным для них явлением — господством авиации противника в приморских районах Английская авиация действовала против немцев непосредственно с территории Англии, в то время как германская авиация оказалась далеко в тылу, а перебазирование самолетов на захваченные французские аэродромы еще не было осуществлено. [139]

Положение немецких ударных группировок было незавидным — немецкие танковые части уже две недели действовали в отрыве от пехоты, которая далеко отстала, и образовавшиеся в силу этого танковые коридоры могли в любое время оказаться захлопнутыми французскими войсками как с севера, так и с юга. Именно в этом состояла суть плана союзного главнокомандующего генерала Вейгана, принятого им 22 мая.

Только отсутствие целеустремленного руководства, нерешительность, удивительная неповоротливость, медлительность всех звеньев французского командования и исключительно плохая координация действий союзных войск, разногласие в лагере союзников, привели к тому, что наступление англичан под Аррасом не было поддержано ударом с юга силами 3-й группы армий генерала Бессона. [140]

К 24 мая три союзные армии были прижаты к побережью в треугольнике Мальдеген — Валансьенн — Гравлин. Бельгийские войска, численностью около 17-ти дивизий оборонялись на рубеже Мальдеген — Леенен. Южнее, перед Лиллем, оборону удерживали четыре английские дивизии. В южной вершине треугольника на участке Кондэ — Валенсьенн — Лан действовали соединения 1-й французской армии. На западе, по линии каналов Аа — Эр — Ла Бассе оборонительные позиции занимали французская 68-я пехотная дивизия и несколько английских изолированных групп. На 24 мая было спланировано нанесение контрудара 1-й группы армий на юг, но оно не было осуществлено, так как на французскую армию разлагающе действовало ее правительство во главе с маршалом Петеном, изо дня в день призывавшего свою армию прекратить сопротивление. Ему вторил новый начальник штаба национальной обороны и главнокомандующий французскими вооруженными силами генерал Вейган, докладывавший президенту Лебрену и правительству, что Франция «совершила огромную ошибку, вступив в войну» и что «сейчас положение безнадежно». В таких условиях пребывание английской экспедиционной армии на территории Франции становилось ненужным и неприемлемым, и правительство Англии уже разрабатывало план эвакуации своих войск на родину. Гитлер, все время находившийся в составе наступающей немецкой армии, знал об этих настроениях в союзной армии. Ему также уже было известно и о готовности бельгийской армии капитулировать, и перед ним открывалась блестящая перспектива быстро покончить с войной на Западе, если не мешать английской армии покинуть Францию. К такому решению Гитлера подталкивал и ряд серьезных обстоятельств, сложившихся на театре войны. Нельзя было не считаться с тем, что боеспособность танковых дивизий германской армии снизилась до 50 процентов, а предстоящие сражения во Фландрии должны были происходить на местности, изрезанной широко разветвленной сетью рек и каналов, местами сильно заболоченной, да к тому же английское командование 23 мая начало затопление районов южнее Дюнкерка, лежащих ниже уровня моря. Это давало возможность усилить оборону английских войск на танкоопасных направлениях, а то и вовсе лишить немецкие танковые войска способности к маневру и наступлению. Довлели над Гитлером и воспоминания прошлого — здесь, во Фландрии, в Первую мировую войну, немцы не имели успеха. В двух весенних наступлениях 1918 года на англичан во Фландрии немецкое командование обескровило 126 дивизий, но победа над английской и французской армиями достигнута не была. [141]

Гитлер уже видел, что дни Франции сочтены, что ее мощь повержена немецким оружием и в его коварном, хитром уме неожиданно возникла идея разобщить и перессорить противников, предоставив их дальнейшую судьбу разной участи: для Франции — продолжение мощных и сильных ударов в направлении ее столицы, а для Англии — прекращение преследования и предоставление возможности ее экспедиционному корпусу возвратиться на родину. С первых дней правления своего фашистского режима Гитлер нащупывал нити, способные связать две нации, два народа и две столицы, Берлин и Лондон, союзом для передела мира, который отвергала Великобритания, так как она на протяжении многих столетий активно участвовала в современном мироустройстве, и ей совсем не хотелось выстраивать его заново, так как она могла и потерять свои позиции. Милостиво даря английским войскам спасение, Гитлер надеялся через этот шаг побудить англичан если не к союзу с Германией, то хотя бы к достойному миру с ними. В его практичный ум в тот период не пришла мысль, что гордые британцы никогда не простят ему своего унижения.