Читать интересную книгу Сборная солянка (Reheated Cabbage) - Уэлш Ирвин

– И даже пожрать с собой не принесли! – насмешливо добавил кто-то другой – тот самый горластый чувак по прозвищу Омлет. – И поставьте, наконец, мою долбаную кассету! Сами видите, до чего ваша музыка доводит – сдохнуть от нее можно! – засмеялся он.

Шустрый посмотрел на Кэлума и кивнул. Они ухватили Боби с двух сторон под руки, подняли и вытащили из квартиры на лестничную площадку.

– Пацаны, вы не обижайтесь, что так получилось. Ваш кореш был клевый чувак, а? – сказал Чиззи. Кэлум и Шустрый молча посмотрели на него. – Слышь, парни, сейчас, наверно, не ко времени, но, может, вам нужны билеты на рождественскую лотерею…

– Взяли уже! – фыркнул Кэлум.

– А, ну ладно тогда, – разочарованно ответил Чиззи.

Они потащили Боби вниз по лестнице. К счастью, он был маленький и легкий. Джиллиан и еще одна девчонка увязались за ними.

– Эти козлы половину телок увели! – простонал Омлет, потом дверь захлопнулась.

– Они там все спятили. Ничего, если мы с вами пойдем? – спросила подружка Джиллиан.

Кэлум и Шустрый промолчали. Худшая часть трипа была позади, но окружающее по-прежнему выглядело искаженным, словно в кривом зеркале, и коленки подгибались, а тут еще надо Боби на себе тащить. Он был не тяжелый, просто нести неудобно: тело, словно бурдюк с водой, все время сползало, ноги волочились по ступенькам, на ботинках оставались царапины.

– Я хочу посмотреть, что они с ним сделают, – сказала Джиллиан.

– Что мы с ним делать будем? – спросил Кэлум у Шустрого.

– А хрен его знает! – раздраженно отозвался Шустрый. – Давай для начала уберемся подальше отсюда.

Подружка Джиллиан скривилась.

– Фу! Как вы только можете! Я бы к нему и пальцем не притронулась!

– Заткнись, Мишель! – пихнула ее Джиллиан.

Парни вытащили Боби из подъезда на темную пустую улицу. Джиллиан и Мишель поначалу шли позади, потом стали по очереди забегать вперед и, если кто-то шел навстречу, переходили на другую сторону улицы.

– В жизни ни одного мертвяка не видела, – сказала Джиллиан.

– А я видела. Моего деда. Видела, как его уложили, – сообщила Мишель.

– Чем его уложили? – Джиллиан решила, что деда Мишель кто-то укокошил одним ударом.

– Ну, священник… в церкви, – грустно объяснила Мишель.

– А, ну да… – кивнула Джиллиан, сообразив, в чем дело, потом посмотрела на Боби. – Интересно, бабки у него есть?

Шустрый и Кэлум – а с ними и Боби – замерли как вкопанные.

– Ты это к чему? – спросил Кэлум.

– Просто на фиг ему теперь бабки? Лучше на такси его посадить или еще что.

Парни призадумались.

– Какое на хрен такси! – наконец сказал Кэлум. – Чувак-то ласты склеил! Тут можно по мокрому делу загреметь!

– Ну, я так, просто предложила, – пожала плечами Джиллиан.

– Уймись! – зашипел Шустрый на Кэлума. – Ничего такого она не сказала. Остынь, Кэл! Чего к девчонке прицепился?

Кэлума затрясло. Это ведь Боби… тело Боби…

Он вспомнил ночь, когда они жгли костры. Давно это было. Боби. Боби Престон. Они когда-то играли в войну между католиками и протестантами. Кэлум выстрелил, и Боби упал, притворяясь мертвым, на поросшую травой обочину возле шоссе. Потом он встал, и футболка на спине оказалась вымазана собачьим дерьмом.

А теперь Боби не притворяется – он на самом деле мертв. И все они в дерьме по уши.

– Нет, я так не согласен! Это же Боби! Твою мать! – выругался Кэлум.

Рядом с ними остановилась машина, и все четверо дружно застыли на месте: полиция!

Мысли Кэлума мгновенно изменили направление, и его охватил ужас.

А с ним-то что теперь будет? Его собственная жизнь утекала сквозь пальцы также неотвратимо, как утекла жизнь Боби, пока он сидел в кресле, оглушенный передозом и одурманенный наркотиками, не понимая, что медленно умирает.

Потом Кэлум вспомнил свою подружку Хелен: увидятся ли они снова?

Один полицейский остался за рулем, второй вылез из машины.

– Здорово, ребята, – сказал он и посмотрел на Боби, потом на Шустрого. – Дружок-то ваш в стельку нализался.

Парни молча уставились на полицейского. Нос у него был расплющенный, с двумя большими дырами вместо ноздрей; ярко-розовая кожа напоминала цветом недоваренную сардельку, а раскосые мутные глаза были глубоко вдавлены в похожий на крупную картофелину череп.

“Это все кислота, – подумал Кэлум. – Черт бы ее побрал!”

Приятели испуганно переглянулись поверх безвольно свесившейся головы Боби.

– Угу, – неопределенно пробормотал Шустрый.

– Вы тут сегодня ничего странного не видали? Какие-то придурки побили стекла в витринах.

– Не-а, мы ничего не видели, – ответила Мишель.

– Что ж, ваш приятель, похоже, вообще ничего не видит! – Полицейский презрительно глянул на труп Боби. – Отвели бы вы его домой.

Покачав головой, полицейский с отвращением фыркнул и удалился.

Компашка облегченно вздохнула, когда машина умчалась прочь.

– Твою мать… мы по уши в дерьме… чего теперь делать-то? – заныл Кэлум.

– Слушай, а легавый верно сказал, – подумав, сказал Шустрый.

Кэлум недоуменно уставился на него.

– Ты о чем? – спросила Мишель.

– Да вы сами подумайте! – принялся объяснять Шустрый. – Если нас засекут с телом, то нам кранты. А вот если мы его домой отнесем…

– Да ну на фиг! – покачал головой Кэлум. – Лучше бросить его где-нибудь.

– Совсем охренел? Полиция же дело заведет! – возразил Шустрый.

– Мля, у меня мозги совсем не работают, все из-за кислоты, черт бы ее побрал! – выругался Кэлум.

– Кислоту только психи глотают, – заявила Джиллиан, жуя жвачку.

Шустрый смотрел, как ее щека раздувается и опадает.

– Я знаю, что надо сделать! – вдруг оживился Кэлум. – Отнесем его в больницу. Типа несчастный случай. Скажем, что отрубился!

– Не пойдет. Они могут определить время смерти, – сказал Шустрый.

– Время смерти… – зловещим эхом повторил Кэлум. – Вообще-то я этого чувака и не знал толком. Пацанами вместе бегали, а потом каждый своей дорогой пошел. Я его сто лет не видел – кто ж знал, что он торчок?

Джиллиан откинула голову Боби назад. Кожа на лице выглядела нездорово бледной, глаза закрыты. Она раздвинула сомкнутые веки.

– Фу… фу… – не то застонала, не то фыркнула Мишель.

– Заткнись! – рявкнул на нее Кэлум.

– Мертвяк мертвяком, – пожала плечами Джиллиан и закрыла Боби глаза. Потом достала из сумочки косметичку и принялась подмазывать лицо Боби. – Хоть на человека немного похож будет. Если вдруг нас опять тормознут.

– Соображаешь! – одобрительно кивнул Шустрый. Кэлум посмотрел на ночное небо, на вымершие, темные здания. Горящие фонари лишь подчеркивали безжизненность призрачного города вокруг. Впрочем, впереди ярко сияла одна витрина – круглосуточная закусочная.

– Жрать охота, сил нет, – призналась Мишель.

– И мне тоже, – сказала Джиллиан.

Парни опустили Боби на скамейку под деревьями у входа в сквер.

– Кэлли, давай ты посидишь здесь с Боби, а мы за хавчиком сходим, – предложил Шустрый.

– Стойте… – заговорил Кэлум, но они уже переходили на другую сторону улицы. – Почему всегда я…

– Кэлли, ну чего ты дергаешься? Мы сейчас вернемся, – раздраженно отозвался Шустрый.

“Вот ведь козлы”, – подумал Кэлум. Оставили его тут одного загорать на лавочке. Он повернулся к Боби, которого поддерживал, приобняв рукой.

– Боби, старик, мне очень жаль, что так получилось… Нуда, я знаю, ты нас не слышишь… Это как с Иеном и нашей старой компашкой… Боби, никто ж ни хрена не знал про этот вирус, думали, что он только через трах передается, помнишь? Типа им только гомосеки в Лондоне заражаются, а нашим наркам не грозит. Некоторые пацаны вроде Иена и на игле-то всего несколько месяцев сидели… Не повезло им, Боби… Знаешь, я после того анализ сдал, ну, после Иена-то… Чистый я.

Кэлум задумался и впервые понял, что результат анализа на самом деле ничего не меняет.

К скамейке подошел пьянчужка в старом пальто, от которого воняло алкоголем и мочой. Он постоял, разглядывая сидящих, потом плюхнулся по другую сторону Боби.

– НДС! – пробормотал он. – Только и слышишь везде: НДС! – Он подмигнул Кэлуму.

– Чего? – недовольно отозвался тот.

– А печеная картошечка в той забегаловке – высший класс, приятель. Нигде такой картошечки нет, только у них. Я всегда туда хожу. Там славные продавцы работают. Молодые, вроде тебя. Студенты. Студенты, говорю!

– Угу, – разозленный Кэлум закатил глаза. Холод стоял собачий. И шея у Боби была ледяная.

– Филадельфия… город братской любви. Семейка Кеннеди. Джей Эф Кеннеди, – продолжал пьянчужка. – Эх, Филадельфия. Братская любовь, – прохрипел он.

– Бостон вообще-то, – ответил Кэлум.

– Нет, Филадельфия, – квакнул пьянчужка.

– Семейка Кеннеди вся из Бостона. Они там родились.

– Всякий сопляк меня учить будет! Это ты меня истории учить будешь?! – заорал пьянчужка, брызгая слюной прямо в лицо Боби, потом пихнул его. – Передай своему долбаному дружку!